- Очень жаль, - произнес Лео. - Проделать весь путь, чтобы узнать нечто подобное. Ну… - вздохнул он. - Все-таки, у меня дела. Завтра утром мы должны встать бодрыми и начать.
- Не будь слишком строгим судьей, папа, - взмолился Джек.
- Хорошо, - согласился Лео. - Я понимаю: новые времена. Ты думаешь, погуливая на стороне, ты сохранишь свое нормальное психическое состояние правильно? Может быть, и так. Возможно, это твой путь к душевному здоровью. Я, конечно, не хотел сказать, что ты не в своем уме…
- А только испорченный, - подсказал Джек огорченным тоном.
"Господи! Мой собственный отец! - думал он. - Что за тяжкое испытание! Что за трагедия!"
- Я уверен, что ты прекрасно справишься со своим недугом, - сказал Лео. Я теперь понимаю, что ты борешься с болезнью, а не легкомысленно бегаешь на сторону. Я могу сказать твоим голосом - у тебя проблемы. Те же проблемы, которые всегда у тебя были, только когда ты стал старше, ты поизносился, и они стали сильнее давить на тебя - так? Да я сам вижу. Эта планета - ужасно скучная. Просто удивительно, как вы, эмигранты, сразу же не сходите с ума. Я понимаю, почему ты такое большое значение придаешь любви и ищешь ее где только можно. Ты нуждаешься в том, что я получаю от работы с земельными участками, - в удовлетворении. Может быть, ты его найдешь в создании машины для бедного немого малыша. Мне бы хотелось взглянуть на него.
- Ты посмотришь, - сказал Джек. - Возможно, завтра.
Они постояли еще немного на дворе, а потом пошли обратно в дом.
- Сильвия все еще употребляет наркотик?
- Наркотик! - засмеялся Джек. - Фенобарбитал. Да, принимает.
- Такая хорошая, молодая женщина, - сказал Лео. - Очень плохо, что она нервна и слишком обеспокоена. К тому же помогает несчастной вдове по соседству, как ты говорил мне.
В гостиной Лео уселся на легкий стул Джека, скрестил ноги и откинулся назад, вздыхая, устраиваясь поудобней, чтобы продолжать разговор. Ему определенно еще хотелось высказаться по различным предметам, и он намеревался сделать это.
Почти проваливаясь в сон, Сильвия лежала на кровати. Как обычно, она приняла стомиллиграммовую таблетку фенобарбитала, чтобы отключиться.
Смутно, сквозь дрему, она слышала неясное бормотание голосов мужа и свекра со двора, но вдруг их тон резанул ее слух и она встревоженно села на постели.
"Они собираются драться? Господи, я надеюсь - нет, в честь пребывания Лео они не станут крушить вещи". Однако их голоса затихли, и она сразу успокоилась.
"Он определенно замечательный старик, - думала женщина, - очень похож на Джека, только более последовательный в своих действиях".
Последнее время, с тех пор, как ее муж начал трудиться на Арни Котта, он здорово изменился. Без сомнения, работа была жуткой. Немой аутичный ребенок Стинеров ошеломил Сильвию, и она чувствовала себя виноватой с тех пор, как он появился в их доме. Жизнь и без того предоставляла достаточные трудности. Мальчик порхал на цыпочках из дома в дом, его глаза всегда метались по сторонам, как будто он видел объекты, не существующие в природе, слышал звуки из потустороннего мира. Ах, если бы время как-нибудь повернулось вспять и воскрес бы Норберт Стинер! Если бы только…
В ее наркотизированном уме, как вспышка, возникла картина: Маленький неудачник вылетал со своим чемоданом, полным товаров, и вот торговец отправился на круги своя…
Может, он все еще где-нибудь тут? Возможно, Манфред видел его, такого же потерянного, как и сам мальчик - как говорит Джек - в искаженном времени. Что за сюрприз ожидает их, когда установят контакт с малышом и обнаружат, что воспламенили этого унылого маленького призрака… Но более вероятно, что их теория верна и это - будущее, он видит будущее. Они получат то, чего хотят. Но почему Джек? Для чего тебе это нужно, Джек?
Близость между тобой и этим больным ребенком… Это? О… Ее мысли вели в темноту. Что же потом? Будешь ли ты снова обо мне заботиться? Какая связь между тобой и больным ребенком? Ты стал другим, это давит меня. Лео знает об этом так же, как и я. Ну, как? Тебя хоть что-нибудь интересует?…
Она спала.
Высоко в небе кружили хищные птицы. На фундаменте глядящего пустыми глазницами окон здания лежали их экскременты. Он подобрал несколько кусков какого-то похожего на вату вещества. Они пульсировали в его руках и распухали подобно тесту. Он почувствовал, что внутри находились живые существа, и заботливо понес находку по пустому коридору здания. Один из пушистых спутанных комков ваты раскрылся и нечто слишком большое для того, чтобы удержать его в руках, выскочило из него и воткнулось в стену. В том месте оказалось широкое отверстие, сквозь которое виднелось непонятное создание, лежавшее на боку.
Разрушитель! Отвратительный червяк, свернувшийся кольцами, с мокрыми костяного цвета складками, мерзкий глист, вылезший из человеческого тела!
Если бы только высоко парящие птицы заметили эту гадость и сожрали бы ее… Он бросился бежать по ступенькам лестницы, неожиданно оказавшейся под ногами. Он несся по ней, пропуская доски. Он смотрел вниз, на почву, сквозь деревянный хаос и видел провал, темный и холодный, полный мягкой, влажной древесной трухи, разъеденной страшной всеразрушающей гнилью.
Руки взметнулись, устремив его на встречу медленно кружащим птицам, он как бы всплывал, в то же время одновременно падая. И они - съели его голову. А затем он уже стоял на мосту через море. Из воды показались острые, режущие плавники акул. Одна из них скользила, разевая пасть, чтобы проглотить его. В ужасе он отступил назад, но мост вдруг прогнулся и осел под его тяжестью так, что вода покрыла его до половины. Теперь сверху сыпался ужасный Габбит-Разрушитель, уже все покрылось им, куда бы он ни смотрел. Группа совершенно непонятных существ появилась в конце моста, протягивая ему навстречу корону из острых акульих зубов. Он - император!
Его короновали и он попытался поблагодарить их. Но они продвинули кольцо из зубов дальше, на шею, и начали душить его. Они затянули петлю и острые акульи зубы отрезали ему голову. А потом он снова сидел в темном влажном подвале, окруженный сгнившей трухой, слушая журчание воды, плещущейся где-то там, в мире, где правит Габбит-Разрушитель. Он ничего не мог сказать, у него не было головы: акульи зубы отрезали его голос.
- Я - Манфред, - произнес он.
- А я тебе говорю, - Арни Котт обращался к девушке, лежащей рядом с ним на широкой кровати, - ты придешь в полный восторг, когда мы установим контакт с ним. Это значит, что, заглянув в будущее, мы узнаем внутреннее значение событий. Где же еще, по-твоему, проявляется истинный смысл явлений, как не в будущем?
Чуть пошевелившись, Дорин Андертон что-то невнятно пробормотала.
- Эй, не спи, - сказал Арни, наклоняясь прикурить другую сигарету. Послушай, предположим следующее: сегодня с Земли прибывает крупный спекулянт недвижимостью. Мы отправляем на космодром своего человека, который выслеживает его, хотя тот и зарегистрировался под вымышленным именем. Мы выясняем, что он является бациллоносителем опасного заболевания и сразу отправляем его обратно на Землю, а мой парень наблюдает за всем происходящим. Предположим, я предсказываю, что вскоре на Марс прибудут крупные земельные спекулянты. Ну послушай. Когда мы узнаем об этом от маленького Стинера, событие станет совершенно достоверным. - Арни потряс спящую девушку. - Если ты сейчас же не проснешься, - пригрозил он, - я сброшу тебя с кровати, и вообще, можешь топать в свою квартиру.
Дорин застонала, повернулась к нему лицом и села в кровати.
Бледно-прозрачная в тусклом свете ночника, она, позевывая, убирала волосы с глаз. Одна бретелька ночной рубашки соскользнула с плеча и Арни с восторгом воззрился на высокую стоящую грудь с жемчужиной соска в центре.
"Боже, я действительно владею чудом, - восхищенно подумал он. - Дорин воистину выдающаяся красавица. И ей приходится выполнять ужасную работу: отвлекать этого Болена от всей шелухи и блужданий, какие обычно случаются у тупиц-шизофреников. Почти невозможно заставить их вкалывать как следует: они такие непостоянные и безответственные. Этот парень, Болен, он ученый идиот, кретин, который умеет ремонтировать вещи, а мы вынуждены потакать его дурости, мы должны уступить. Нельзя принуждать такого парня, как этот, его не заставишь…" Арни взял за край одеяло и откинул его в сторону, глядя с улыбкой на ее голые ноги, спущенную на колени ночную рубашку.
- Как ты можешь уставать? - игриво спросил он. - Ты ведь ничего не делаешь, только лежишь, не так ли? Неужели просто лежать так тяжело?
Девушка пристально на него глянула.
- Больше не хочу, - сказала она.
- Что? - запротестовал мужчина. - Ты смеешься надо мной? Мы же только начали. Сними ночную рубашку. Схватив край ночной рубашки, он потянул ткань на себя, затем подсунул руки под девушку, приподнял ее и одним махом сдернул с нее через голову ночную рубашку. Он бросил ее на стул возле кровати.
- Я хочу спать, - сказала Дорин, закрывая глаза. - Неужели ты не можешь это понять?
- Почему я должен что-то понимать? - злился Арни. - Ты же еще здесь? Сонная или бодрствующая, ты здесь, во плоти, да еще в какой!
- Ох! - запротестовала она.
- Извини. - Он поцеловал ее в губы. - Не думал тебя обидеть.
Ее голова запрокинулась, похоже, она действительно собиралась заснуть. Арни чувствовал нарастающее раздражение. Что за черт! Так или иначе, она никогда не перетруждалась.
- Надень на меня ночную рубашку, - пробормотала Дорин, - когда кончишь.