Она сидела с Жанночкой на скамейке, прислонившись к деревянной стенке домика и блаженно вытянув ноги, и сосредоточенно жевала апельсиновую корочку. Полдник минул, а до ужина далеко. Самое время со вкусом отдохнуть, пусть себе гоцают. Лишь бы окна не поразбивали.
Максим подошел, вежливо улыбнулся:
- Можно присесть?
Потрясенная Ленка подавилась корочкой. От современного подростка она такой вежливости не ожидала.
- Д-да… - воспитательница выплюнула останки корочки и быстренько затолкала ногой под скамейку.
- Видите ли, я собираю свидетельские показания. Вы были первой, обнаружившей пропажу ручки?
Ленка покрутила шеей. Той вдруг стало очень тесно в просторном вырезе сарафана.
А Максим открыл тетрадь и приготовился записывать. Какие-то записи наверху страницы были, Ленка едва не умерла от любопытства на месте, но плохое зрение… Может, Жанночка разглядит? У Жанны Юрьевны выражение лица оказалось не умней ее собственного, что Ленку весьма утешило.
- Да, я первая.
- Вспомните, пожалуйста, как это произошло.
- А протокол надо будет подписывать? - заинтересовалась Ленка.
Ребенок широко улыбнулся:
- Нет, это частное расследование.
- Тогда пошли. Вот здесь… ой, простите, Игорь Леонидович, - Ленка показала за кровать, на которой возлежал Терминатор, - у нас стоит ведро, совок, метелки… Будешь убирать территорию - запомнишь. Игорь Леонидович, я у вас спрашивала? Ручка от метелки…
- Не видел, - буркнул воспитатель и отвернулся к стене.
- Ладно, - сквозь зубы процедила Ленка. - Можешь внести его в список подозреваемых. Под номером первым!
- Не могу, - неожиданно ответил Максим. - Я не имею права фальсифицировать материалы следствия в пользу заинтересованных лиц.
Выслушав назидание, Ленка поняла, что не слишком-то этот мальчишка ей и нравится. Говорит книжными фразами, зануда и вообще. Поэтому она наскоро поведала ему обстоятельства обнаружения отсутствия присутствия и отправила ребенка гулять.
Гуляя, досужий юноша сумел выяснить, что в соседних корпусах у метел ручек вообще не было, что ручка от метлы - это такая гладенькая палка ростом почти с него, а еще на нее можно насаживать лопату. А вот в граблях ручка худее и, видимо, поэтому никуда не пропадала. Все это, как и история столкновения с хорошо вооруженным дворником, было аккуратно занесено в тетрадь. Впрочем, далее расследование не продвинулось, что обстоятельного Симрика очень огорчало.
3.
Ирочку боялись все. Непонятно, как удавалось пятилетнему существу добиться столь потрясающего эффекта, но стоило кому-либо шепнуть "Ирочка…", и люди немедленно бросались наутек. Ирочка была липучей, приставучей, вездесущей и нахальной. Она отбирала чужие тряпки и косметику, а стоило кому-то попытаться самым вежливым образом вернуть похищенное - поднимала жуткий крик. Она талантливо визжала, больно кусалась, дико царапалась и виртуозно материлась. Она могла подойти и запросто пнуть ногой, а потом мило улыбаться щербатым ртом обиженному. Интеллигентная тихая мама-медсестра не подозревала за дочкой столь обширных талантов и всегда брала ее сторону. Чем Ируська беззастенчиво пользовалась. И даже когда она накрасила пуговицы только что помытого и отутюженного медицинского халата перламутровым французским лаком, пролив остальное на подол, а потом подошла в этом халате к маме и нежно спросила: "Я красивая?", та никак не окоротила чадо. А еще этот лагерный ужас был влюбчивым, словно кошка. Осведомленные люди знали: если Ирочка надела мамину юбку с разрезами до подмышек, выкрасила губы в коралловый цвет и нанесла на веки тени толщиной в полтора сантиметра - ждите… Мальчишки, покуривая за туалетом, каждый раз пробовали вычислить жертву. И всегда ошибались.
… Когда Кира вломилась в корпус, у Ленки сложилось впечатление, что влетела она верхом на метле и с развевающимися за спиной волосами. Или, на худой конец, боевым знаменем. Ленка даже очки протерла на всякий случай. У Киры было странное выражение лица - и взбешенное, и смущенное одновременно.
- Ты умеешь танцевать канкан? - спросила она.
- А что, надо?
Кира отбросила метлу и боевое знамя, плюхнулась на кровать и сообщила:
- У Любочки опилки в голове.
- По-моему, у Винни-Пуха, - осторожно поправила Ленка.
- И у Любочки тоже!
Путем осторожных расспросов удалось добиться, что обыкновенный концерт на открытии смены Любочку не устроил. Дети незнакомы, всякое такое. А потому отдуваться будут воспитатели, показывать себя во всей красе. Вернее, балет, ну и себя тоже.
Ленка переварила это дикое известие, кончая заправлять постель - в этот раз вышло куда менее аккуратно, чем обычно.
- Сценарий хочешь?
- Либретто.
Кира передернула плечами.
- В общем, одна девица выигрывает конкурс красоты и в качестве приза получает "дипломат" с баксами. Отправляется с ними на Нижегородскую ярмарку…
- Я бы в Париж отправилась, - откидываясь к стеночке, вздохнула Ленка.
- У Любочки на Париж фантазии не хватило. В общем, покупает там редкостной величины антикварную вещь. Кстати, ее Вадимчик будет играть, - Вадимчик, воспитатель первого отряда, размерами и повадками напоминал хорошо воспитанного медведя.
- А девицу кто?
- Не решили.
За стенкой завозились, просыпаясь, мальчики, и Кира заторопилась.
- В общем, покупает и зовет весь бомонд. Устраивают пляски при луне вокруг Вадимчика. Луну нарисуют! - выкрикнула она в нервах. - А тут появляется мафия. То ли они сами хотели этот дипломат, то ли раритет, то ли дамочка им задолжала.
- А канкан когда будет?
Кира потрясла головой.
- Когда бомонд, тогда канкан, а потом мафия.
- Много?
- Нет, один, зато крутой, как куриное яйцо.
Ленка потерла щеку.
- В общем, хватает он ее, волочит в свое логово. И тут является доблестный спецназ. Камуфляж, карате - и свадьба.
- Круто!
Кира ядовито улыбнулась:
- Самое крутое - не это. Откуда Любаша уперла сюжет? Догадайся с трех раз.
Дети за стенкой уже буйствовали. И Ленка поторопилась сдаться.
- Чуковский, "Муха-Цокотуха", - огорошила подружку Кира.
- Да-а, - пробираясь в эпицентре подушечного боя, повторяла себе под нос Ленка, - это да-а.
Потому что других слов у нее не было.
… Представление длилось своим чередом. Происходило оно на открытой эстраде, и спецэффектов было всего два карманных фонарика и лазер, отнятый у кого-то из малышей, дразнивших красным лучиком девчонок и кошек. Зато реакции зрителей мог позавидовать и Большой театр.
Оказалось, что самое страшное - не танцевать канкан: когда тебя обнимает за талию Вадимчик, ноги сами отрываются от земли. Труднее всего было удержать рвущийся наружу дикий смех, зародившийся уже тогда, когда на сцену выпорхнула, маша марлевыми крылышками, Муха-Жанночка. При каждом ее порхании прогибались и вздрагивали доски, на телесах трепетала какая-то полупрозрачная черная тряпка, а над головой мотались на проволочках две кухонные мочалки. Зал, в отличие от Киры, имел право реагировать, и хохот и хлопки едва не снесли амфитеатр. Второй взрыв последовал, когда в кордебалет вломился экспедитор Володя в черных очках, зеленой пачке из папиросной бумаги, с огромными надписями "кузнечик" на спине и груди. Массовка истерически хихикала и подвывала залу, когда он на корточках обскакивал сцену с убийственно мрачным выражением лица. После этого под рукой Любочки зловеще взвыли динамики, и на сцену пополз Ванечка в черном трико, с чулком, надетым на голову. Любочка гнусавым голосом комментировала происходящее. Жанночка заметалась, самовар-Вадим спрятался за Киру, а кузнечик наконец упал со сцены. И, очень смешно хромая, побежал в медпункт. Все почему-то решили, что так и нужно, и проводили его аплодисментами.
Мафия свирепствовала. Воспитателям восьмого отряда с трудом удалось удержать детей от спасательной акции. На физрука Геннадия Андреевича сперва никто не обратил внимания. Только Любочка бросила на него зверский взгляд и рявкнула:
- Комарик, по-шел!!
И Гена пошел.
Зрители повскакали. Они орали, били в ладони и прыгали на скамейках. Скромный стеснительный Генаша стал героем дня. Он под музыку метался по сцене, старательно огибая связанную, якобы горько рыдающую Жанночку, задирал ноги выше головы и уклонялся от струй Ванечкиного водяного пистолета. Вода окатывала радостно визжащих зрителей. Генаша перекувыркнулся через голову, три шага прошел на руках и рухнул. Мафия лежала под ним, дрыгая конечностями - издыхала в конвульсиях. Музыка стала бравурной. "Букашки и козявки" вылезали из-под скамьи. Развязали Жанночку, и она пала на руки победителю. Физрук прогнулся, но устоял. Зрители засвистели и забились в овациях. Занавес.
Тут-то и влюбилась в Генашу Ирочка.
Страшно подумать, что может успеть натворить влюбленная женщина за какие-то полчаса между ужином и дискотекой, даже если этой женщине пять с половиной лет.