* * *
Мы пересели на рейс в Нальчик, даже не заехав в Москву. Дежурное посещение Кремля, закупку матрёшек, икры с водкой и футболок с портретами Путина – всё это было решено сделать на обратном пути.
С трансфером всё оказалось в порядке. На выходе из зоны прилёта нас встречал Андрей – горный гид.
План путешествия, вообще, был построен таким образом, что сначала нам следовало забраться на самую верхотуру, насколько позволят здоровье, способности и желание, а затем, по мере спуска с гор к степям в сопровождении уже другого гида, предполагалось посетить местные природные и исторические достопримечательности. Следи таковых значились и этнографические объекты вроде показательного "черкесского" аула и "казачьей" станицы с обстановкой, воспроизводящей легендарные времена кавказских повестей Льва Толстого.
Малюсенький белый корейский микроавтобус, управляемый местным шофёром, смуглым, молчаливым и плохо выбритым, нёс нас по довольно приличному шоссе через степь, над которой вдалеке слева в жарком мареве просматривались сизоватые контуры высоких гор. На их вершинах отсвечивали тускловатой белизной плохо различимые отсюда полотна снежников и массивы ледников.
Андрей недурно, во всяком случае, ничуть не хуже нас с Дианой, говорил по-английски, и мы вполне эффективно использовали для общения этот, никому из нас не родной язык. Даже по первому впечатлению наш гид представлялся человеком открытым, доброжелательным и весело ироничным. Мы легко познакомились и, кажется, сразу понравились друг-другу. Спокойная и однообразная, нёсшая нас через предгорную степь дорога располагала к болтовне.
В ходе общения Андрей очень быстро выяснил, что уровень и качество нашего горного опыта мало отличимы от абсолютного нуля. Он в осторожных выражениях предположил, что это обстоятельство может стать препятствием для достижения нами первой из целей предпринятого путешествия, а именно "высшей точки Европы". По его словам выходило, будто весьма незатейливая с виду и действительно не слишком сложная в смысле техники альпинизма вершина Эльбруса обладает огромной степенью коварства и довольно часто не даёт покорить себя с налёта даже высококвалифицированным спортсменам, а легкомысленное к себе отношение может, вообще, покарать смертью. При попытках восхождения на эту гору немного превышающую пять с половиной тысяч метров якобы погибло больше туристов и альпинистов, чем за всю историю покорения Эвереста.
Честно говоря, в тот момент я воспринял эти мрачноватые предостережения, как проявление довольно обычного у гидов желания накрутить интерес к объекту, служащему источником их дохода. Правда, такой версии поведения Андрея совершенно противоречило безжалостное развенчание им истории о первенстве Эльбруса по высоте в Европе.
– Эльбрус, разумеется, выше Монблана чуть ли не на километр, – решительно сообщил гид, – но проблема в том, что он находится в Азии. Чтобы запихнуть его в Европу, нужно провести границу между континентами по Главному Кавказскому хребту, а на это не согласен ни один серьёзный географ или геолог. Мы с вами, дорогие друзья, уже сейчас в Азии, а Европа там, километрах в двухстах к северу…
Как раз в это время мы миновали дорожную развязку с полицейским постом и повернули на юг, вверх по течению горной реки к, увы, ничем особо не выдающейся по азиатским меркам вершине…
* * *
Номер в небольшой, стоявшей среди горного леса гостинице оказался недорогим и очень приличным. Одна из его стен была практически целиком стеклянной. За ней – рыже-красные стволы огромных сосен, сквозь кроны которых пробивалась яркая синева неба, и на его фоне – парящие в высоте, необыкновенной белизны снежные обрывы каких-то двух пиков, названия которых я, разумеется, не запомнил.
Всё это мы с Дианой разглядели только утром, так как накануне, после всех перелётов и переездов, нас хватило лишь на то, чтобы завалиться спать.
Мы продрыхли часов до десяти, и нас никто не беспокоил. Андрей, как было заранее условлено, ждал нашего звонка о готовности приступить к намеченной программе.
После завтрака мы встретились с ним в холле гостиницы и по лесной дороге, укрытой подстилкой из отмерших сосновых иголок, отправились в пункт проката снаряжения, находившийся как раз по дороге к подъёмникам.
Отбор необходимого снаряжения со всеми примерками, проверками, подгонками и оформлением финансовой стороны вопроса занял у нас, наверное, около часа. Андрей договорился с хозяином, что заберёт всю выбранную амуницию вечером, после чего мы отправились дальше, к канатной дороге. От её верхней станции начинался самый простой и популярный маршрут восхождения к вершине Эльбруса.
К началу канатки можно было и подъехать, но Андрей предложил пройти этот путь (всего километров пять) пешком, чтобы, как он выразился, "начать акклиматизацию". Сразу подниматься на вершину нечего было и думать. Гид объяснил, что это будет гарантированная горная болезнь с самым непредсказуемым исходом. В нашу задачу на этот день входило лишь подняться до верхней станции и хотя бы на короткое время дать организму почувствовать "на вкус" четыре тысячи метров над уровнем моря.
* * *
То, что мы увидели наверху, не то чтобы разочаровывало, но как-то настораживало и вызывало внутренний эстетический протест.
Нет! Вид на залитые снегами и льдом горные цепи вокруг не оставлял желать лучшего. И сам по себе невероятных размеров, уходивший, казалось, прямо в синющее небо сахарный клич Эльбруса производил необходимое впечатление… Однако… Однако, всё это великолепие странно контрастировало с несколько, как мне казалось, базарной атмосферой, не к месту разлитой там, где, по ожиданиям, не должно быть места ничему, кроме воздуха храма природы.
Наверное, я сноб, и поэтому мне в глаза полезли какие-то неаккуратные, довольно облезлого вида технические и хозяйственные сооружения. На вытаявших из-под снега каменных россыпях раздражающе маячил разный бытовой мусор. Откуда-то понесло неаккуратным туалетом, и почти сразу в нескольких метрах от нас завёлся, обдав вонючим облаком сизого выхлопа, трескучий ратрак, которым укатывают горнолыжные склоны.
Уже раскисший от солнца и слегка загрязнённый примесью какой-то минеральной пыли фирн кишел народом. Кто-надевал лыжи и прилаживал сноуборды, кто-то их снимал, кто-то красовался своей спортивной сбруей, подставляя себя под объективы фото и видеокамер, кто-то самозабвенно делал селфи… Из этой почти толпы вытекал практически беспрерывный человеческий ручеёк и устремлялся вверх по гигантскому и с виду пологому снежному склону к исполинской белой округлости знаменитой вершины… Вблизи эта очередь демонстрировала цветную пестроту одежд и снаряжения, а вдали, постепенно истончаясь в почти невидимый пунктир, казалась монотонно чёрной.
С регулярностью городского трамвая туда же, наверх, густо усиженные более ленивыми туристами, отбывали те самые вонючие снегоходы… Почти неумолчное тарахтение их двигателей окончательно разрушало надежды на встречу с нетронутой природой и стерильной тишиной горных высей.
Сверху, навстречу этому потоку, то одиночными точками, то небольшими сгустками, скатывался другой – из тех счастливцев, кто уже побывал на вершине, а также из менее удачливых их собратьев, которым не достало сил пройти весь путь до конца. Некоторые, спотыкаясь, доплетались до конечной станции канат – ки и обессиленно опускались на торчащие из снега тёплые камни, либо прямо на кашу из фирна, другие, находившиеся в лучшей физической форме, радостно и, видимо, немного напоказ, галдели, делясь впечатлениями…
Как-то меня всё это раздражало.
Ещё хуже было с Дианой. Уже через пятнадцать минут пребывания на высоте у неё разболелась голова, и началась тошнота. Обстановка её угнетала, и она с явным трудом воспринимала рассказ гида о многочисленных достопамятных фактах, связанных с самим Эльбрусом, а также подробные, при любых других обстоятельствах очень интересные пояснения к открывавшейся перед нами грандиозной панораме.
Андрей, со свойственными ему вниманием и тактом, быстро заметил, что с клиенткой не всё в порядке, свернул своё выступление и предложил поскорее спуститься вниз, пообещав Диане, что неприятные симптомы быстро пройдут с потерей высоты.
Так и вышло.