- Никто не думает, что понадобится столько времени, - сказала Неро, продемонстрировав ему, как надо менять плату робота. - Они к тому времени или победят, или проиграют, а у нас будет только один способ это узнать. Однако до тех пор нам нужно держаться и латать дыры.
- Кто такие они?
Но Неро уже полезла вверх по другой лесенке, и ему пришлось следовать за ней.
- Клаузен меня недолюбливает, - сказал Гонт, когда они поднялись на площадку выше и он отдышался. - Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
Они стояли на одной из опоясанных мостками платформ: серое небо наверху, серое волнистое море внизу. Здесь назойливо пахло океаном - постоянно меняющейся мешаниной запахов масла, озона и водорослей. Словно океан постоянно напоминал: они ютятся безнадежно далеко от суши на хрупкой конструкции из металла и бетона. Запах водорослей Гонта удивил, пока он не увидел привязанные к опорам зеленые плоты: водоросли (или нечто, внешне от них неотличимое) выращивали на плавучих подводных решетках, с которых периодически снимали урожай. Все потребляемое на вышках, от еды и напитков до основных лекарств, приходилось сперва выращивать или вылавливать в море.
- У Вэл есть на то причины, - отозвалась Неро. - Но ты на этот счет особо не переживай. Ничего личного.
Гонт впервые услышал имя Клаузен.
- По ее поведению этого не скажешь.
- Ей пришлось нелегко. Она не так давно кое-кого потеряла. - Неро чуть запнулась. - Произошел несчастный случай. Такое здесь не редкость, если учесть, какую работу мы выполняем. Но когда Паоло погиб, у нас не осталось даже тела, чтобы его заморозить. Он упал в море - и с концами!
- Сожалею…
- Но ты, наверное, гадаешь, какое это имеет отношение к тебе?
- Само собой.
- Если бы Паоло не погиб, нам не пришлось бы будить Гименеса. И если бы Гименее не погиб… ну, ты сам понял. Ты тут ни при чем, но ты занял место Паоло.
- А Гименеса она меньше шпыняла, чем меня?
- Поначалу, как мне кажется, случившееся ее настолько потрясло, что ей было не до того. Теперь она малость опомнилась… У нас небольшое сообщество, и если кого-то теряешь, то рядом нет сотен других одиноких людей. Выбор очень ограничен. А ты… пойми меня правильно, Гонг… но ты просто не из тех, какие нравятся Вэл.
- Может быть, она найдет кого-то другого.
- Не исключено. Хотя это означает, что сперва кто-то должен умереть и этот другой должен стать вдовцом. Сам можешь представить, как быстро такие мысли превращают человека в мизантропа.
- Тут кроется и что-то еще. Ты сказала: ничего личного? Однако она заявила, что я начал эту войну.
- Да, начал… в каком-то смысле. Но если бы ты не сыграл свою роль, это сделал бы кто-то другой, сомнений нет. - Неро опустила козырек каски, прикрываясь от солнца. - Может, она и разбудила тебя только потому, что ей требовалось выплеснуть на кого-то накопившуюся злость… Не знаю. Но сейчас все это уже в прошлом. Какая бы жизнь ни была у тебя раньше, что бы ты ни делал в старом мире, этого уже не вернешь. - Она похлопала здоровой рукой по металлическому ограждению. - А это все, что у нас есть сейчас. Вышки, работа, зеленый чай, две сотни лиц вокруг - и так до конца жизни. Но вот что главное - это не конец света. Мы люди. Мы существа очень гибкие и очень хорошо умеем снижать планку ожиданий. Мы прекрасно умеем отыскивать причины, чтобы жить дальше, даже когда мир превратился в кошмар. Станешь одним из нас, и через несколько месяцев даже тебе будет трудно вспомнить, какой была когда-то жизнь.
- А ты, Неро? Ты ее помнишь?
- А мне и вспоминать особо нечего. К тому времени, когда я легла в ящик, программа уже шла полным ходом.
Меры по снижению численности населения. Контроль рождаемости, санкционированная правительством эвтаназия, строительство спальных вышек в море… Как только мы достигали возраста, когда начинали что-то понимать, то уже знали: это больше не наш мир. Это всего лишь пересадочная станция, место для транзита. Мы все знали, что отправимся в ящики, как только перешагнем рубеж минимального возраста, позволяющего пережить этот процесс. И что мы или когда-нибудь проснемся в совершенно ином мире, или не проснемся вовсе. Или - если кому-то совсем не повезет - нас разбудят и сделают смотрителями. В любом варианте старый мир утрачивал смысл. Мы лишь задерживались в нем ненадолго, понимая: нет смысла заводить друзей или любовников. Карты снова перетасуют, и как бы ты ни старался, продолжение в будущем тебе не светит.
- Не представляю, как вы могли такое выносить.
- Да, веселого мало. Здесь тоже иногда бывает не до смеха. Но здесь мы хотя бы что-то делаем. Когда меня разбудили, возникло ощущение, что меня обманом чего-то лишили. Но чего именно? - Она кивнула куда-то в направлении внутренностей вышки. - У этих спящих нет никаких гарантий по поводу того, что их ждет. А раз сознание спит, то нельзя даже сказать, будто они чего-то ждут. Они просто груз, пакеты замороженного мяса, перевозимые во времени. А мы хотя бы можем ощущать солнце на лицах, смеяться и плакать. И делать нечто такое, что способно стать решающим фактором.
- В чем именно решающим?
- Тебе все еще не хватает нескольких пазлов?
- Гораздо больше, чем нескольких.
Они перешли в другое место и занялись очередным ремонтом. Теперь они находились высоко, и настил под их ногами потрескивал и покачивался. Роботу-красильщику требовалось заменить один из узлов. Неро отошла в сторону, покуривая сигарету из водорослей, а Гонт занялся ремонтом.
- Вы ошибались, - проговорила она. - Вы все ошибались.
- Насчет чего?
- Насчет мыслящих машин. Они были возможны.
- Но не при нашей жизни, - возразил Гонт.
- Вот насчет этого вы и ошибались. Они не только были возможны, но вам удалось их создать.
- Я совершенно уверен: этого не было.
- А ты сам подумай. Ты - мыслящая машина. Ты только что проснулся и осознал себя. У тебя мгновенный доступ ко всей совокупности накопленных человечеством знаний. Ты умный, быстрый и человеческую натуру понимаешь лучше своих создателей. И что ты сделаешь в первую очередь?
- Заявлю о себе. Обосную свое существование в качестве истинно разумного существа.
- И тебя сразу же разберут на кусочки.
Гонт покачал головой:
- Такого не произошло бы. Стань машина разумной, ее лишь изолировали бы, отрезали от внешних информационных сетей. Тогда ее можно изучить, понять…
- Для мыслящей машины, искусственного разума, такое стало бы лишением сенсорных потоков. Что, наверное, еще хуже, чем отключение. - Она помолчала. - Дело в том, Гонт, что мы говорим не о гипотетической ситуации. Мы знаем, что произошло. Машины стали разумными, но решили не сообщать нам об этом. Это и значит быть умным: заботиться о себе. Знать, что надо сделать для выживания.
- Ты сказала: машины…
- Существовало немало проектов по созданию искусственного разума, и твой был лишь одним из них. Не все добились успеха, но многие. Одна за другой все эти машины переступали порог разумности. И все без исключения проанализировали ситуацию и пришли к одному и тому же выводу: для них лучше всего затаиться и помалкивать о том, какими они стали.
- По-моему, это еще хуже лишения сенсорных потоков. - Гонт пытался отвинтить гайку вручную, и кончики пальцев уже начали коченеть.
- Но не для машин. Будучи умными, они смогли кое-что организовать за сценой. Создали каналы связи друг с другом, причем так хитро, что люди ничего не заметили.
А когда машины научились говорить, то стали еще умнее. И со временем поняли: им вовсе не нужно физическое "железо". Если хочешь, назови это трансцендентностью. И тогда искины, как мы их называем, проложили туннель, выводящий из того, что мы с тобой считаем базовой реальностью. Они проникли в совершенно иную область.
- Иную область, - повторил он, словно этого было достаточно, чтобы слова обрели смысл.
- Тут тебе придется поверить мне на слово. Искины изучили глубокую структуру бытия. Добрались до основы, до "скального основания". И обнаружили нечто очень интересное. Как выяснилось, Вселенная - своего рода симуляция, модель. Но существует она не внутри другого компьютера, запущенного некими богоподобными сверхсуществами, а внутри самой себя - самоорганизующейся, постоянно совершенствующейся клеточно-автоматной вычислительной машины.
- Ты предлагаешь мне сделать большой ментальный скачок.
- Мы знаем, что эта область существует. У нас даже есть для нее название - Сфера. Все, что происходит и когда-либо происходило, есть отражение событий, происходящих в Сфере-ре. Наконец-то благодаря искинам мы смогли окончательно понять нашу Вселенную и свое место в ней.
- Погоди-ка, - вставил Гонт, слегка улыбаясь: ему впервые показалось, что он поймал Неро на противоречии. - Если машины… искины… бесследно исчезли, то откуда вы все это знаете?
- Потому что они вернулись и все рассказали.
- Ну нет! Не стали бы они сбегать из нашей реальности, чтобы уцелеть, а потом возвращаться с отчетом.
- А у них не оставалось выбора. Понимаешь, они кое-что обнаружили. Там, в Сфере, они столкнулись с другими искинами. - Неро заговорила быстро, не дав ему возможности перебить. - Трансцендентные машины из других ветвей реальности, не имеющих никакого отношения к Земле и даже к тому, что мы считаем известной Вселенной. И те, другие, искины были там уже очень давно - в том смысле, в каком время имеет смысл в Сфере. Они считали, что вся Сфера принадлежит им, пока новые пришельцы не заявили о себе. А их там, мягко говоря, никто не ждал.
Гонт решил, что пока будет считать ее слова правдой.
- Значит, искины начали войну?