- А так ли это важно? - встрял секретарь Фуллер.- В конце концов монтаж почти завершен. Никто другой не сможет за оставшийся срок построить "челленджер". Мне кажется, что нам почти нечего терять - за исключением покоя, конечно.
- Это правда,- согласился Дейл.- Мы сохраняли тайну, ожидая, что на каждом шагу нам будут ставить палки в колеса.
Доктор помолчал, раскуривая трубку, и задумчиво посмотрел на Дейла.
- Как мне представляется, тайна и так раскрыта. Для чего он, по-твоему, здесь шастал? - Доктор кивнул в сторону трупа в черном костюме.- Это не просто случайный взломщик, можно не сомневаться. Пистолет с глушителем, никаких документов... Нет, на нас уже кто-то вышел. И кто бы это ни был, он прислал шпиона.
- Одно утешение, что раньше нас такую машину никто построить не успеет. У нас у самих будет хлопот полон рот, чтобы закончить к концу сентября.
- Но, возможно,- мягко поправил доктор,- кто-то давно ее строит. В секретность-то играть могут и двое. Ну, а теперь, я полагаю, нам пора позвонить в полицию.
Глава 2.
Дейл
Дейла Кертенса нельзя было назвать бесстрашным человеком. И не только потому, что бесстрашный человек - это человек, лишенный воображения, но и потому, что со старыми страхами трудно расстаться. Но, глядя на Дейла, на его шестифутовую, широкоплечую фигуру, на длинные руки с сильными веснушчатыми кистями и голубые глаза, холодные и твердые, как лед, могло показаться, будто перед тобой настоящий герой. Воин скандинавского происхождения с чередой предков: суровых бойцов, которые с мечом в руке не страшились ничего в этом мире и мало чего в мире ином - ибо они чтили Одина только для того, чтобы обеспечить себе вечное сражение среди защитников Валгаллы. О Дейле же, их потомке, обитающем в мире, где сильным нет необходимости сражаться, как и быстроногим - бегать, можно было сказать, что он менее труслив, чем его собратья.
Дейлу не следовало бы жениться, по крайней мере, не следовало жениться на такой женщине, как Мэри. И Мэри в глубине души сама это понимала.
Ему бы следовало покорить одну из тех девочек, которые увивались за ним в прошлом. Следовало поселить в своем доме одну из тех хорошеньких златовласок, которые только на это и надеялись. Супруга испытывала бы вечную радость, что она избрана и находится ближе всех к герою, которому аплодируют миллионы. Ее бы постоянно питала зависть этих миллионов, она бы жила в отраженном блеске его триумфа. Супруги могли бы жить долго и счастливо, пока Дейл голову не сломит.
Мэри не преклонялась перед мужем. Не тот у нее был темперамент, хотя вначале и она не смогла остаться нечувствительной к очарованию его успеха. Возможно, что как раз ее спокойствие по контрасту с бурным восторгом других и привлекло Дейла при первой встрече. Быть может, он устал от триумфа в обществе и легких побед. Так или иначе, он влюбился в нее. А Мэри любила его на свой лад.
Нынешним утром, сидя в постели с развернутой газетой над нетронутым подносом с завтраком, она мысленно окинула взглядом их совместную жизнь.
Стремительный роман и стремительный брак. Одно слово вырвало ее из прежней спокойной жизни и окунуло в безумный водоворот известности. Во время учебы ей постоянно докучали просьбами дать интервью, подписать статью, приставали фотографы и рекламщики. Пресса обыграла их брак в лучшем виде: она отняла у Мэри даже свадьбу, подменив ее публичным цирком.
Дейл так, и не узнал, как она негодовала. Казалось, он никогда не считал, что присущая журналистам жажда подробностей граничит с нарушением приличий. Мэри старалась не возражать. Но неизбежно, что они смотрели на такие вещи по-разному. Она воспитывалась в кругу людей неброских, незаметных, не страдавших от известности в обществе и не желавших ее. А Дейл практически родился на газетной передовице - в блестящей сорочке и с мегафоном, объявлявшим о его прибытии. Первый и, как оказалось, единственный сын Дэвида Кертенса, известного всему свету как "Авиационный Форд".
Да, Дейл стал новостью с момента рождения. Газеты выплеснули ее крупным шрифтом. У Дэвида Кертенса, человека, создавшего "гирокерты" - воздушные "форды" - мультимиллионера, первейшего в мире промышленника, занятого массовым производством летательных аппаратов, родился сын Дейл. Не удивительно, что известность ничуть не беспокоила Дейла.
После медового месяца пресса на время оставила молодоженов в покое. И хотя Мэри ощущала на себе взгляды журналистов, приглядывающихся к ней в надежде первыми сообщить сенсационную новость о надвигающемся "счастливом событии", пара лет прошла сравнительно мирно. Фамилия Дейла лишь изредка появлялась на первых полосах. Казалось, молодой Кертенс успешно превращался из современного героя в героя легендарного.
А теперь вдруг это!..
Под датой "10 марта 1981 года" шла шапка заголовка:
"ДВОЙНАЯ СМЕРТЬ В ЦЕХЕ КЕРТЕНСА"
Ниже следовало:
"ТРАГЕДИЯ НА ЗАВОДЕ КОРОЛЯ СКОРОСТИ"
Мэри, нахмурясь, прочла о судьбе ночного сторожа и проникшего в ангар постороннего, личность которого в настоящее время установить не удалось. Последнего, похоже, уложил самолично Дейл в ходе длительной и отчаянной дуэли. Редактор выражал радость, что сам ас скорости остался цел и невредим. Мэри уже достаточно поднаторела в традициях журналистики, чтобы отбросить большую часть сенсационной упаковки. Но факт оставался фактом: случились две смерти, и Дейл снова попал на первую полосу. Все ее старания уйти в тень пропали пропадом.
Но если газетная Передовица вызвала раздражение, то последний абзац привел ее в настоящее смятение.
"Одним из последствий этой трагедии стало открытие, что в мастерских Кертенса в последнее время проводилось много тайных экспериментов. Надежный источник сообщает, что конструкторы Кертенса далеко продвинулись в создании летательного аппарата нового типа, хотя пока нельзя открыть никаких подробностей. "Что Кертенс будет делать дальше?" - вот вопрос, который станут задавать себе многие. Хотя сам Дейл Кертенс хранит на этот счет строгое молчание, не может быть никаких сомнений, что его новый ракетоплан - шаг к новому рекорду. Какой бы рекорд он ни собирался попытаться побить, мы знаем, что с Кертенсом будут не только наши добрые пожелания, но и добрые пожелания наших читателей. "Керти", который приложил столько сил, чтобы вывести Англию "на первое место в воздухе", обнаружит по возвращении, что его место в Зале Славы Англии не позволили узурпировать никому. Удачи тебе, Керти".
Мэри нажала кнопку звонка рядом с постелью и попросила явившуюся на вызов горничную:
- Дорис, передайте, пожалуйста, мистеру Кертенсу, что я хотела бы сейчас же его видеть.
Девушка заколебалась.
- Он очень занят, мадам,- неуверенно проговорила она.- Джентльмены из газет...
Мэри приподнялась на локтях и выглянула в окно. Лужайку и поле за ней усеяло множество гирокертов и других летательных аппаратов. Странно, что она не заметила их прибытия.
- Давно они здесь? - спросила она.
- Как я понимаю, мадам, некоторые пробыли тут почти всю ночь, а другие прилетели сегодня еще затемно. Они ждали встречи с мистером Кертенсом, он спустился к ним всего несколько минут назад.
- Понятно. Тогда, наверно, сейчас его лучше не беспокоить.
Когда девушка вышла, Мэри расслабилась и уперлась невидящим взором в потолок. Она знала по личному опыту, что Дейла невозможно оторвать от этих упорных молодых людей из прессы. Связи с общественностью занимали первое место, а она - лишь второе.
Мэри протянула руку к газете и перечитала последний абзац. Какой же она была дурой, надеясь, что этого не случится. Она выронила газету и лежала, думая о Дейле и о себе.
Когда она вышла за Дейла, то сумела вызвать у себя сочувствие к его интересам. Теперь же вынуждена была признаться себе, что утратила это сочувствие. В редкие мгновения полной откровенности она признавала, что ревнует к его мужским интересам.
Десять лет назад, когда Дейлу было всего двадцать четыре, он выиграл свой первый беспосадочный Экваториальный Полет и стал кумиром для тысяч людей. И это было лишь начало его фантастических успехов. Он продолжал идти от победы к победе, собирая в ходе своей эффектной карьеры призы и срывая все новые аплодисменты. С той поры он трижды побил собственный рекорд. Благодаря упорному труду и выносливости Дейл вырос в глазах общественности до масштабов какого-то сказочного сверхчеловека.
Супруга сожалела, но принимала тот факт, что массы давали ему нечто такое, чего она не могла дать. Как-то раз, находясь в состоянии полной депрессии, она призналась подруге:
- Мои соперницы не столько люди, сколько вещи. Вещи, вещи, вещи! Почему мужчины так много думают о вещах? Почему им всегда хочется все менять и изобретать новые и новые машины? Ненавижу их машины! Иногда я думаю, что они естественные враги женщин. Когда я вижу пролетающую ракету, то часто говорю себе: "Мэри, вот твоя соперница - она может дать твоему мужу больше, чем ты..." Нет, это не чепуха. Если я сейчас умру, то он тут же обратится к своим машинам и напрочь забудет обо мне, делая их. Но если у него заберут его любимые машины, он не посвятит себя мне, а попросту захандрит и будет несчастен.
Я ненавижу его машины. Мне хотелось бы разнести их на мелкие кусочки. Они меня пугают и иногда снятся по ночам. Большие колеса гудят, кружатся, а длинные стальные штоки скользят вверх-вниз. Дейл стоит среди них, смеясь надо мной, потому что я не могу к нему пробиться, а ряды колесных зубцов готовы перемолоть меня, если я попытаюсь подойти. Я могу лишь стоять в отдалении и плакать, тогда как Дейл смеется, а проклятые машины грохочут и грохочут. Говорю тебе, ненавижу я их. Ненавижу!"