В коридоре появилась странная, качающаяся фигура, одетая в военную форму, с автоматом в руках. Человек шел неверными, робкими шагами, и автомат прыгал у него в руках.
- Боже мой! Командир До?! Где вы, командир До?
Человек был в десяти шагах от меня, но меня не видел. Его глаза заплыли белой слизью, руки и лицо выглядели пегими от синеватых кровоподтеков, седые взлохмаченные космы падали на лоб. Эта фигура, напоминающая привидение из плохого театра, всхлипывала и приговаривала:
- Командир До! Боже мой!
И вдруг в этой нелепой, уродливой и трагической фигуре я узнал щеголеватого старшего солдата, ведавшего приказами и распоряжениями по базе.
- Боже мой! Боже мой! - причитало привидение.
Я подошел к нему вплотную и ощутил тошноту от ужаса и брезгливости. Глаза солдата заплыли белесой гнойной пленкой. А может быть, под этой пленкой уже вообще не было глаз! Из носа и ушей тоже текли гнойные выделения.
"Смотри, любуйся! - напомнил мне ехидный внутренний голос. - Это все сделала с ним губительная радиация. Это - твое будущее, До!"
- Что у вас здесь произошло, черт вас подери! - нарочито грубым тоном спросил я, стараясь заглушить проклятый внутренний голос.
- Несчастье! О, какое несчастье, мой командир, - плачущим бабьим голосом заговорил солдат. - Через три часа после того, как я передал командиру Ло приказ о бомбежке этого городка синих с таким трудным названием…
- Ты передал Ло приказ о бомбежке?
- Ну конечно! Личный приказ командира базы офицера-космонавта высшего класса Со об атомной бомбежке этого самого богом проклятого городка, - продолжал докладывать этот полутруп.
"Летела птичка и снесла в полете яичко… А яичко-то не простое, а… атомное", - вспомнил я добродушный голос тестя.
Значит, это он! Значит, это по его приказу, глупому и эгоистичному, опустошается сейчас планета и гибнут люди! Меня жгла ненависть к этому человеку. Но я сдержал себя.
- Продолжайте! - сказал я раскачивающемуся передо мной жалкому и нелепому призраку с автоматом, стараясь не смотреть в его безглазое лицо. - Что случилось через три часа после того, как вы передали приказ командиру Ло?
- Через три часа на нашу базу обрушились три баллистических ракеты синих…
- С атомными боеголовками?
- Нет, мой командир. Две первых были с обычным взрывчатым веществом. Первая угодила в главный ангар, и все наши космолеты стали мусором. Вторая попала прямо в здание главного штаба. Я в это время дежурил здесь, в подземном командном пункте. Со мной здесь находился сам командир базы. Этот взрыв, клянусь небом, походил на землетрясение. Все наше подземелье заходило ходуном. А в оперативном каземате от взрыва провалился потолок. Рухнула огромная многотонная каменная плита.
- Ни черта не понимаю! - удивился я. - Так значит, у вас здесь не было термоядерного взрыва.
- Был, ой был, мой лейтенант! Как раз тогда, когда все бросились к нашему подземному убежищу, над нами взорвалась атомная боеголовка третьей ракеты. А еще несколько - уж не знаю, сколько ракет, - угодили в наше хранилище атомных и водородных бомб. И тогда наша Багана превратилась в настоящий ад. Все, кроме меня и командира базы, превратились в пар… Господу богу придется затратить немало сил, чтобы ко дню "страшного суда" разобраться в этих перепутавшихся человеческих атомах. Два дня, несмотря на холодный дождь, нельзя было и носа высунуть из этой мышеловки - кругом все было раскаленное, как доменная печь.
- Где командир базы? - прервал я болтовню солдата.
- Офицер-космонавт высшего класса Со у себя. В своем кабинете… О боже, как я рад, что вы прилетели, командир До! - Солдат заковылял по коридору. - Бедный командир Со! - растроганно шмыгая носом, продолжал солдат. - Он тоже ослеп. Совсем, как и я.
Мы прошли через оперативный каземат, куда сквозь пролом в потолке падал резкий сноп дневного света, и остановились перед наглухо закрытой стальной дверью. Солдат осторожно постучал в дверь костяшками пальцев.
- Мой командир! Откройте, мой командир! Это я и командир До, - проговорил солдат.
За дверью царила тишина.
- Господин командир базы!
Ни звука, ни шороха.
Я бешено забарабанил в дверь рукояткой пистолета.
- Эй ты! Старая крыса! Пустой бочонок! Проклятый гробовщик! - заорал я. - Открывай! Открывай и взгляни в глаза мне!
Все было тихо.
И вдруг я ощутил страшную смертельную усталость. Сказалась, очевидно, и лучевая болезнь, незримо творящая во мне свою разрушительную работу.
- Ладно! Ты все равно не уйдешь от меня, слепая кобра!
Я повернулся, прошел мимо остолбеневшего от удивления слепого солдата.
Я проснулся от мучительной боли в суставах. Несколько минут, не шевелясь, лежал на диване, прислушиваясь к своему телу. Нет, это была не усталость. Это они, проклятые невидимые лучи, разъедали мое тело, вызывали эти ноющие боли, странную вялость и безразличие. Глотнул сразу две таблетки и немного погодя почувствовал облегчение.
Какой-то шорох заставил меня обернуться. Две жирные крысы пытались прокусить пластмассовый ранец моего защитного костюма. От ранца пахло съестным.
- Пошли вон! - рявкнул я.
Одна из крыс неторопливо шмыгнула в угол. А другая невозмутимо смотрела на меня глазами-бусинами и шевелила усами.
В ярости я рванул пистолет и с первого же выстрела убил нахальное животное. Пуля отбросила тело грызуна к стене.
А я подумал, что мой дорогой тесть, офицер-космонавт высшего класса Со, он же бессовестный делец, один из заправил концерна строительства "счастливых городов", очень похож на эту наглую и самоуверенную крысу.
И этот убийца и негодяй - мой тесть, отец моей милой нежной Ва, дед моего Пе!
Я вспомнил сообщение синих о бомбежке нашей столицы, но особенно не встревожился - конечно же, наши летчики-перехватчики отразили атаки синих! Да и домик, в котором жила Ва с малышом, находился в двух десятках километров от центра города. Я решил, что во что бы то ни стало разыщу Ва и Пе…
Здесь, на этой обожженной, оплавленной земле, у меня оставалось два дела, не закончив которые я не смел, не мог, не имел права ни уйти, ни умереть.
Прежде всего я должен был встретиться с командиром Со и бывшим моим однокашником Ло, взглянуть в их глаза и лично отправить старого и молодого дьяволов в ад, если только и ад согласится принять этих мрачных убийц.
Второе дело - это судьба Фати и Нази. Меня неотступно преследовали взгляды этих двух существ, которые, как я понял недавно, были для меня самыми дорогими.
Я закрыл глаза. И сразу же передо мной предстал садик, медовый свет луны, черные кружева теней на серебристых дорожках, тихий звон арыка. Я вновь слышал голос Фати - нежный, приглушенный, проникнутый какой-то сладкой печалью. Я видел ее глаза, большие, горячие и грустные, ее тонкие бронзовые руки, плавные движения.
Мне трудно было заставить себя встать, но я все-таки встал. В коридоре по-прежнему желтыми пятнами горели лампы аварийного освещения. В оперативный каземат через пролом в потолке врывался резкий, ослепляющий сноп солнечных лучей. Дверь в подземный кабинет командира Со была распахнута настежь.
Рванув из кобуры свой пистолет, я вбежал в эту дверь.
Кабинет был освещен более сильными и яркими лампами, свет которых после снопа солнечных лучей казался желтым и мертвенным. Дверца сейфа была приоткрыта, на столе, массивном, как саркофаг, валялись какие-то бумаги. На диване, скрючившись, лежал слепой солдат и стонал, стонал монотонно и тоскливо:
- Пить! Пить! Пить!
- Где командир Со? - выкрикнул я.
- Пить! Дайте пить! - стонал солдат.
Лицо его густо заливали потоки гноя.
- Хорошо! Я дам тебе пить. Но скажи, где командир Со?
Солдат шевельнулся.
- Он ушел, мой командир!
- Ушел? Куда ушел?
- Не знаю. Уже прошло много времени, как он ушел… Но куда он денется, слепой и скрюченный проклятыми лучами? Пить! Дайте пить, мой командир!
"Да, он никуда от меня не уйдет! - подумал я. - А мне нужно беречь свои силы. Надо поесть самому и накормить этого несчастного".
Мне было хорошо известно, что в этой подземной гробнице хранится запас разнообразных продуктов и воды. На сухом спирте я разогрел две банки мясных консервов, приготовил крепкий кофе. Свой обед я по-братски разделил со слепым солдатом. Впрочем, ел он мало и неохотно, но пил жадно, большими глотками, захлебываясь и обжигаясь.
Подкрепив свои силы, я выбрался из подземелья.
Красный диск солнца опускался за черные холмы. Ледяным блеском пылала оплавленная поверхность развалин. Над новым озером все еще клубился пар.
- Командир Со! - крикнул я, и мой голос странно и дико прозвучал в безмолвии вечерней пустыни.
Мне никто не ответил.
Я обошел развалины, но нигде не обнаружил тестя.
"Черт с ним! - подумал я. - Если ему нравится сдыхать среди пустыни - пусть дохнет! Он помечен проклятием лучевой болезни. И никуда ему не уйти от нее! Пусть сдыхает!"
Решительным шагом я направился, туда, где недавно был город Багана.
По какой-то странной причуде, объяснить которую я не пытался, огненное дыхание термоядерного взрыва главным образом устремилось на юг, к городу. Поверхность пустыни, расплавленная неимоверным жаром, здесь напоминала каток, покрытый тонким прозрачным слоем желтого льда. Эта пленка была настолько прочной, что не проваливалась и даже не гнулась под ногами.
Красноватые блики заката играли на сверкающей поверхности пустыни, и она казалась залитой кровью. У меня сильно болели глаза. Казалось, что они были засыпаны мелкими колючими песчинками, и я все время щурил их.