Ася подняла голову и взглянула на главную бабушку. Та ей улыбалась. Сухое лицо старухи с горбатым носом и желтыми зрачками глаз Ася только, что видела на экране. "Значит, правда, - подумала Ася, - правда? Они погубили планету?"
- О чем ты хотела матушку спросить? Скажи, - повторил тихо переводчик.
- Ни о чем, - вдруг вырвалось у Аси. Она отвернулась от старухи. И тотчас почувствовала, что ее гладят по голове. Старуха опять запела.
- Последнее слово принадлежит не людям, а материку, - зашептал опять переводчик. - Материк ценит в человеке трудолюбие, честность и доброту, а не разум, который хотя и движет прогрессом, но не может сделать подлеца порядочным, жадного добрым, лжеца честным, а скорее, напротив, усугубляет порок.
- Как, как? - загорелась Ася, услышав эти слова.
- Я потом тебе повторю. Еще матушка сказала, что материк скучает по добрым людям и плодоносит только для них и что не надо ни о чем расспрашивать горожан, ибо они не любят незнаек, а добрых не понимают, потому что доброта для них чудо, чудо же необъяснимо.
Сказав это, старуха встала и ушла из столовой бодрым, совсем не старушечьим шагом.
7
С каждым часом Асе все яснее становился смысл сказанных матушкой слов. Конечно, раньше Ася не верила в чудо, ее не научили верить. Но здесь - и в голубой пустыне, и в городе Желтого Дьявола на ее глазах столько совершилось невероятного, что она уже не может говорить - нет, чудес не бывает. А сегодня ей сказали, что и она, сама Ася, - тоже чудо. Раньше бы Ася в ответ на это рассмеялась. Но ведь кроме как чудом нельзя назвать то, что ее ноги проваливаются в асфальте. Это в самом деле необъяснимо.
Еще Ася поняла, что пересилить это чудо вроде бы очень трудно. Как добывать воду, если почва прячется под асфальтом? Ей показали толстые конусообразные трубы, которые люди с помощью машин забивают до грунтовых вод. Добравшись до воды, стержень "а" с наконечником "б" выдергивается, и вода поступает вверх для хранения в Закрытых резервуарах или по трубам подается к потребителю. В таких же трубах выращивают деревья. В этом случае конусообразная труба, пройдя сквозь асфальт, освобождается от стержня и благодаря дальнейшему погружению частично наполняется почвой, где и прорастают брошенные семечки или саженцы. Асе показали сад, состоящий из хилых деревьев, выращенных в трубах. После этого Асе стало ясно, почему главная бабушка так горячо мечтает об открытой цветочной клумбе. Она сказала Ефрему, который прогуливался с ней по саду:
- Надо им помочь, дядя Ефрем. Ефрем дернул Асю за косичку.
- Ишь ты такая добрая… Не торопись. Сейчас начнутся переговоры.
- Какие переговоры? - не поняла Ася.
- Какие? - Ефрем хотел, видно, что-то сказать, но потом передумал. - Малышка, ты мне доверяешь? - спросил он внезапно.
- Конечно, дядя Ефрем.
- Ну вот. Погуляй покуда в этом дохлом саду, а там видно будет.
- Он так называется - Дохлый сад?
- А бес его знает, - рассмеялся Ефрем и пошел навстречу мэру, который появился на дорожке.
Ася поняла, что Ефрем не хочет, чтоб она участвовала в переговорах. Это ее тревожило. Вообще - зачем переговоры, о чем? Чтобы их выпустили из города? А дальше куда? Сначала, думала Ася, надо хорошенько все разузнать.
Она шла по саду, рассматривая хилые деревца, заглядывая в трубы, откуда еще не вытянулись саженцы. Вдруг услышала детские голоса. Подняла голову, но вместо детей, к ужасу своему, увидела огромного зверя, голова которого походила на львиную и змеиную одновременно. Зверь стоял на возвышении, и из раскрытой пасти его извергалась огненная струя.
Ася не успела отбежать, и ее обдало огнем. Тут она сразу поняла, что это тот же холодный огонь, поток необжигающих искр, который сыпался на нее из ладони главной бабушки, и что зверь не настоящий тоже. Но на всякий случай Ася все же отошла от красной струи.
И тут услыхала:
- Не бойся, девочка, этот огонь приносит счастье. К ней подходила рыжеволосая молодая женщина в купальнике цвета рыбьей чешуи. Стройная, голубоглазая, с тонкой шеей и покатыми плечами, она походила на принцессу.
Ася залюбовалась ее красотой. Женщины, которые встречались Асе на тротуарах, были совсем иного типа, желтоглазые со злыми вытянутыми лицами.
- Не бойся, - повторила молодая женщина мягким грудным голосом. - Меня зовут Фаэта. А тебя?
- Ася, - робко ответила Ася.
- Ах так это ты и есть?! - Она протянула руку. - Идем со мной, Ася.
- Откуда вы знаете русский язык? - спросила Ася.
- Это неважно. Нам запрещено говорить о прошлом… - Немного подумав, она добавила: - Честно говоря, я никогда не спрашивала об этом своих родителей. Они знают не только русский, но и все другие языки вашей планеты.
- Как, например, ваш мэр?
- Мэр плохо знает языки. Это мой муж.
- Но вы такая молодая! - удивилась Ася.
- И что из этого?
Ася смутилась. Она не знала, что сказать, и они пошли молча. Ася вспомнила предупреждение главной бабушки ни о чем не расспрашивать фаэтовцев. Но неловко было молчать долго.
- Извините, вас зовут Фаэта или я неправильно поняла?
- Да, Фаэта, а мужа - Фаэт. Это имя дается только мэру - в память о погибшей некогда планете Фаэтон.
- А главная бабушка вам родственница?
- Нет… Почему ты матушку называешь главной бабушкой?
- Она старенькая.
- Не имеет значения. Ты ее должна называть "ее величество матушка". Слышишь, Ася?
- Слышу.
- Мы сейчас идем к ней. Пожалуйста, не ошибись.
Впереди Ася увидела огромный навес, который походил на купол парашюта и держался он на одной тонкой, как бамбуковая палка, опоре. Под навесом копошились дети, и в кресле сидела сгорбившаяся старушка. Это, видимо, была главная бабушка. "То есть матушка", - поправила сама себя Ася.
- Это площадка. Здесь играют дети. Матушка очень любит детей, - сказала Фаэта.
- Но песок - это почва, а мне сказали, у вас нет почвы, - удивилась Ася.
- Да, почвы нет. Наш песок - искусственный. Если его намочить, он блестит как стекло и царапает руки. Поэтому над песочницей у нас навес.
Ася вздохнула, посочувствовав фаэтовцам, а Фаэта это заметила.
- Ты жалеешь нас?
- Я? Что вы! У вас очень хорошо, - смутилась Ася и, чтобы не выдать своего смущения, быстро спросила: - Это ваши дети?
- У меня нет детей, - сухо ответила Фаэта…
Матушка в кресле дремала. Она не ответила на робкое Асино приветствие. А три девочки, побросав лопатки и песочные формочки, уставились на Асю. Они были одеты в легкие платья. Ася подумала было, что дети везде одинаковые, но, подойдя ближе, заметила, что девочки больные, с тонкими ручонками, что-то пугающее было в их личиках.
Неожиданно матушка тихо запела, и Фаэта стала быстро переводить:
- Ты права, Ася, мои правнучки больные. У нас почти все дети или больные, или недоразвитые.
"Как она узнала, о чем я думаю?" - Ася испуганно покосилась на старуху.
Фаэта продолжала:
- У наших детей только небо живое - с солнцем, дождями, ветрами. Все остальное искусственное, нет природы, нет почвы. Да и небо-то закоптили, порой дышать нечем. И вот я хочу, Ася, чтобы ты помогла моим правнучкам. Ты согласна им помочь?
- Конечно, - ответила Ася, но насторожилась, не понимая, к чему клонит старуха.
- Тогда слушай, - продолжала переводить пение Фаэта. - Напротив моего окна, там, где я тебя благословила, ты должна открыть небольшой участок почвы и на нем посеять цветы моей планеты, которые вылечивают недоразвитых детей, да и не только детей. Цветы моей планеты высоко ценятся во всей вселенной. Но предупреждаю - это трудное дело. Согласна?
Ася чуть не заплакала, что нет рядом Ефрема, без него она боялась принимать решение.
- А как я должна открыть участок? - спросила она.
- Тебе дадут новые башмаки, в которых ты опять будешь проваливаться, и ты мелкими шажками обойдешь весь этот участок, разрушишь мертвую почву, которую ты называешь асфальтом. А потом возьмешь лопату и выбросишь асфальт, и вскопаешь почву, и посеешь мои семена. Поняла? Сделаешь все так, как сказано в нашей книге. Тебе будет помогать твой дядя Ефрем, но его нога тоже не должна касаться почвы.
- Почему?
- Потому что и он, видно, прожил не без греха.
- Он очень хороший, - возразила Ася.
- Не спорь со мной. Он сейчас подойдет, и можете начинать. Я сама дам тебе семена, когда увижу почву.
Матушка продолжала петь, а Фаэта замолчала, Ася вопросительно посмотрела на красавицу Фаэту.
- Матушка поет песню о материке. Просит материк пощадить ее народ. Я не могу перевести тебе эту песню. Я всегда плачу, когда ее слышу.
- Не надо, - сказала Ася. Она подошла к девочкам и стала вместе с ними заполнять формочки песком. И она слушала песню. Запоминала мелодию, а на мелодию сами ложились слова:
Дети расплачиваются за грехи своих отцов, своих дедов, своих пра- и прадедов, своих праматерей. Ты, чью силу не понять и не измерить. - Пощади детей наших в седьмом поколении. - Верни им почву, попранную нами! Верни! И уймись! Разве сам ты безгрешен?..
* * *
Цветы "солнце Фаэтона" были посеяны. Почва открыта.
К концу дня измученную Асю - девочка уже не могла ни двигать ногами, ни даже говорить - Ефрем усадил в мэровскую машину и отвез в гостиницу. Он и сам изрядно поволновался и устал.