* * *
Площадь гудела, а в центре раздавались крики.
- Понять тут надо! Понять! - надрывался чей-то бас. - Имя его знал - значит, из наших, из старых кто-то. А кто зуб на него имел? Тут уж ясно, раз участковым работал до магии, то надо искать из хулиганов бывших, из алкоголиков…
- Ага, найдешь их сейчас, под масками, - гоготнул кто-то.
- А почему сразу из наших? - возражал рассудительный голос. - Может, он не пустил кого в ворота постороннего?
- Ага! - откликнулись сразу несколько голосов. - Ага! Сам не пустил, и лицо свое показал, да? Фамилию назвал постороннему?
- Только не надо забывать, - бубнил кто-то, - что до этого сына Кирпичницы убили, а потом - Мельника.
- А знаю, кто его убил, - вдруг послышался тихий бабий голос, - это старуха-Козодойка с Парковой улицы, у ней вчера на участке рукомойник до утра плескался, небось сажу отмывала.
Несколько масок разом обернулись на Погодника, девочку и старуху.
- Лжешь! - крикнула бабка, вскинув сухенький кулачок. - Не было такого!
Погодник поднял руку.
- Это я плескался, - негромко, но убедительно сказал он. - Я проездом через город издалека, остановился у Козодойки, одежду свою стирал.
- А ты кто такой? Что-то голос незнакомый… - спросил кто-то.
- Погодником меня зовут, - ответил Погодник таким тоном, словно это все объясняло.
Толпа действительно потеряла к Погоднику интерес - принялись обсуждать какого-то Мешка, который как раз сегодня ночью, как говорили соседи, дома не ночевал. Мешка на площади не оказалось, и это сочли еще более подозрительным - кто-то уже собирал команду идти обыскивать его дом.
- Проезжий человек, значит, - протянул тихим голосом вдруг толстяк в драном свитере, оказавшийся около Погодника. - А в город тебя пустил, значит, Сторож?
- Да, - сказал Погодник. - И что?
- Да так, ничего, - ответил толстяк себе под нос. - Есть о чем подумать.
- Вот и подумай, - посоветовал Погодник. - Зачем мне, проезжему человеку, делать обряд на Сторожа, который меня в город пустил. Бред ведь!
Толстяк пожал плечами и отвернулся.
- Может и бред, - процедил он себе под нос, не поворачивая головы, - а может, и не бред. Может, он вещи твои досматривал или про тебя что-то такое прознал, вот ты и решил убрать человека от греха подальше. Всякое бывает…
- Сходи к его помощнику молодому, Дозорному, да спроси, как дело было, он тоже присутствовал, - обиделся Погодник.
- А я говорил с ним, - ответил толстяк, вдруг повернувшись и цепко заглянув Погоднику в глаза. - Дозорный сказал, что ты паспорт свой показал им. Показал ведь?
Погодник смутился.
- Они сами полезли в мои вещи, а мне скрывать нечего. Я и тебе паспорт могу показать.
- Ох ты! - всплеснула руками старуха-Козодойка, и Погодник понял, что все это время она следит за беседой и бдительно сверлит обоих глазами.
- Нет уж, спасибо, - усмехнулся толстяк и добавил: - Смотри лучше, добрый человек, как бы всей площади твой паспорт показать не пришлось…
- Там все равно серийный номер вырезан.
- И что с того, что вырезан? - удивился толстяк, прищуриваясь. - И что, магия не работает?
- Этого не знаю, - сухо ответил Погодник, - но люди говорят, что не работает. Что слышал, то и говорю. А я магией не занимался. А ты, выходит, занимался? Сработает, говоришь, магия, без номера паспорта? Пробовал, признаешься?
Тут смутился уже толстяк, а бабка снова сдавленно охнула.
- Наговариваешь, - проворчал толстяк, надувая щеки, - наговариваешь на меня. А ты скажи-ка мне лучше, зачем Дозорного ударил? Что вы там не поделили у ворот?
- Я?! - Погодник отшатнулся. - Это он что ли про меня такое сказал? Как это - ударил?
- Уж не знаю, как, - усмехнулся Толстяк, - да только вчера, когда говорил с ним, на глазу его синяк красовался.
- А… - протянул Погодник, припоминая, - синяк и я видел.
Толстяк задумчиво почесал свитер на пузе.
- Интересное дело получается, если не врешь, - произнес он. - Есть, о чем подумать.
- Подумай, - кивнул Погодник.
- Подумаю, подумаю, - пообещал толстяк. - Я, знаешь ли, обычно думаю долго, зато потом говорю, как есть.
- А ты кто сам будешь, добрый человек? - спросил Погодник.
- А это тебе, добрый человек, - в тон ему откликнулся толстяк, - знать и не надо. Ты же проезжий в нашем городе, говоришь? Вот и проезжай себе.
Оба так увлеклись разговором, что не сразу заметили, как обстановка на площади переменилась - несколько молодых парней в темных куртках волокли через площадь какого-то человека, а тот орал и отбивался. Парень, что шагал впереди, торжественно и брезгливо держал в вытянутой руке толстую книжку розового цвета, демонстрируя ее всем. Погодник прищурился, но так и не смог разглядеть, что это такое.
- Библия что ли? - пробормотала Козодойка. - Не разгляжу я чего-то…
- Альбом, альбом! - раздались крики на площади. - Альбом нашли с фотографиями!
Мужика доволокли до столба и сорвали с лица намордник.
- Вырезаны! - кричал мужик, заслоняя рукавом лицо. - Вырезаны все! У меня все лица наших там вырезаны, что ж я, порядков не знаю? Только жена-покойница, да сослуживцы армейские!
- А сослуживцы - не люди что ли? - резонно возразил кто-то.
- Так, это… - Мужик растерялся. - Они ж неведомо где, может, и в живых давно нет… Что ж я, обрядовать на них стану, на сослуживцев бывших, через столько лет-то?
Тем временем принесли цепи и принялись его деловито приковывать к столбу.
- Это наш Колька-Мешок, - спокойно и даже с каким-то злорадством объяснила старуха Погоднику. - Пропойца и вор по мелочи, в город приблудился уже после магии. Небось, наобрядовал где-то и бежал от грехов… - старуха задумалась и цыкнула зубом. - Его у нас много кто не любил, да только повода не было и фамилии его никто не знает.
- Пойдемте отсюда скорей, - вдруг испуганно сказала Зайка, молчавшая все это время.
- И то правда, нечего нам тут делать больше, раз обрядовальщика поймали, - согласилась бабка Козодойка и первой заковыляла прочь.
Погодник оглянулся: толстяка поблизости уже не было - он уже давно стоял в центре площади рядом со столбом, а вокруг него толпились парни в темных куртках.
- Фамилию кто знает? - громко и властно выкликал толстяк. - Фамилию этого человека знает кто?
Площадь гудела.
- Никто не знает? Тогда лицо запоминайте, - закончил толстяк и добавил презрительно: - художники…
* * *
Яму Погодник закончил к обеду и принялся сколачивать деревянную раму под основание нового нужника. Зайка сидела рядом и молча плела венок из какой-то сорной травы. Пару раз Погодник пытался завести с ней беседу, но она не отвечала или отвечала рассеянно. Затем пришла бабка Козодойка и позвала к столу. Расщедрившись, Козодойка вместо картофельной похлебки сварила куриный суп. Ели все втроем за одним столом, хотя хозяйке было явно непривычно и неудобно есть с кем-то рядом, просовывая ложку под намордник.
В разгар обеда скрипнула калитка, и в дом постучалась соседка - судя по голосу, женщина не старая, однако мешковатая куртка и обмотанный вокруг попы коричневый платок делали ее похожей на старуху.
- Отмучался Колька-Мешок, - сообщила соседка. - Я прямо уж сидела на площади до последнего, думала, не дождусь, вот только что его и стукнуло…
- Что ж ты сидела-то? - спросила Козодойка.
- Так чтоб у всех на виду быть, чтоб не подумали, будто это я ушла домой и обрядую, - с чувством пояснила соседка.
Козодойка пожала плечами:
- Ему ж для того и лицо открыли, чтоб кто-нибудь пошел и наобрядовал.
- Кто-нибудь, да не я! - строго ответила соседка. - Пусть все видят, что не я. А ты, значит, дочку Савиной к себе взяла? - Соседка цепко посмотрела на Зайку. - Добрая ты, Татьяна, добрая…
Козодойка зыркнула на нее яростно.
- Что ж ты меня, Оксана Петровна, - Козодойка выдержала многозначительную паузу, - по имени-то вслух называешь при чужих людях?
- Ой, - соседка притворно схватилась за сердце, - Прости, пожалуйста, я ж думала тут все свои у тебя, родственник приехал… - Она кивнула на Погодника.
- Не родственник он мне, - ответила Козодойка, - А просто добрый человек проездом, помог мне на участке по хозяйству. Послезавтра с утра продуктов им дам в дорогу, и дальше поедет. И девочка с ним.
Соседка покивала головой.
- Вон оно что, - произнесла она. - Дело хорошее, доброе, продуктов-то дать. Я вон как на площади сидела с утра, так и не ела ничего. А ты, я смотрю, хорошо живешь, суп вон сварила. Иду мимо калитки, смотрю - чем-то пахнет, не иначе кто куру варит…
Козодойка нехотя поднялась, достала из буфета чистую тарелку и налила соседке половник.
- Угощайся, соседка.
- Вот спасибо, добрая ты…
Соседка придвинула стул к столу, ослабила узелок намордника, подсунула под него левую руку, приподнимая ткань, а правой принялась ловко закидывать в рот ложку за ложкой.
Некоторое время все молчали.
- Вот ведь не было печали, - начала соседка снова, когда тарелка наполовину опустела. - Сколько лет уж, почитай, у нас магии не было… - Она задумалась, теребя брошку на кофте. - Да уж года два наверно…
- Два года, точно, - подтвердила Козодойка. - Два года в городе тихо было, а тут - на тебе.
- Сын Кирпичницы, - продолжала соседка, - потом Мельник, теперь вот Сторож… Сын Кирпичницы-то хороший был парень, смирный, его все любили. Не пил, не дрался.
- Да уж прямо не дрался! - ворчливо перебила Козодойка. - Только недавно подрался с кем-то за мельницей, может, девку какую не поделили…