Отнеся в центральный пузырь две полные чашки, я спросил:
- Все тихо?
Майк кивнул. Его руки тряслись, а мои, когда я ставил чашки, были тверды, как у хирурга.
Он подскочил на стуле, когда я тряхнул плечами и сбросил акваланг.
- С ума сошел? Не брызгай на панель! Сожжешь дорогие контакты!
Я вытерся полотенцем, потом сел и спокойно зевнул. Плечо ничуть не болело. Маленькая коробочка динамика захотела что-то сказать. Майк щелкнул выключателем.
- Мистер Дэбис, Карл с вами?
- Да, мэм.
- Я хочу с ним поговорить.
Майк отодвинулся.
- Слушаю, - сказал я.
- У тебя все в порядке?
- Да. А что могло случиться?
- Ты долго был за бортом. Я… я поступила глупо.
- Все хорошо, - сказал я. - Я просто счастлив. Я выполнял свои обязанности в соответствии с договором.
- В следующий раз я буду осторожней, - пообещала она. - Кажется, я слишком поторопилась. Прости.
Вдруг связь прервалась, и полмешка заготовленных реплик осталось при мне.
Я выкрал из-за уха Майка сигарету и прикурил ее от другой, лежащей в пепельнице.
- Карл, она - неплохой человек, - сказал он, отвернувшись и рассматривая пульт управления.
- Да, - сказал я, - в отличие от меня.
- Я имею в виду, что она очень симпатичная крошка. Своевольная, конечно. Но чем она тебе насолила?
- В последний раз? - спросил я.
Он посмотрел на меня, потом на чашку.
- Я знаю, это не мое дело… - начал он.
- Что тебе, сливки, сахар?
* * *
Икки в тот день не вернулся. Мы поймали по радио диксиленд с Линии Жизни и предоставили музыке сотрясать воздух над палубой, в то время как Джин ужинала в слайдере. Позже она велела перенести туда свою койку. Я насвистывал в такт "Глубоководному блюзу" и ждал, когда она выйдет в обругает нас. Но она не вышла, и я решил, что она спит.
Потом я подбил Майка сыграть со мной в шахматы, и мы просидели за доской до рассвета. Беседа ограничивалась словами "шах", "мат" и "черт возьми!". Будучи плохим игроком, Майк не тратил времени на посторонние разговоры, что вполне меня устраивало. Съев на завтрак бифштекс с жареным картофелем, я пошел спать.
В десять часов кто-то меня разбудил. Я приподнялся на локте, не открывая глаз.
- В чем дело?
- Прощу прощения, - сказал юнга - Мисс Лухарич хочет, чтобы вы разобрали сквиглер. Иначе мы не сможем идти дальше.
Я протер один глаз.
- Можно втащить его на борт. Тогда любой сумеет его разобрать.
- Он на борту, сэр. Но она сказала, что разбирать его должны вы. Это ваша обязанность по контракту.
Очень любезно с ее стороны. Она вовремя вспомнила, что я могу быть чем-нибудь полезен.
- И еще. Она велела передать, чтобы вы поменяли плавки, причесались и побрились. Мистер Андерсон хочет снимать фильм.
- Ладно. Беги, скажи ей, я приду… Да спроси, нет ли у нее лака для ногтей на ногах, а если есть, нельзя ли им попользоваться.
Опущу подробности. Сборы заняли три минуты. Я сделал все, как следует, даже извинился, когда поскользнулся и мокрый сквиглер вошел в соприкосновение с белым тропическим костюмом Андерсона. Андерсон улыбался, отряхиваясь. Джин тоже улыбалась, но даже "Косметический набор Лухарич" не мог полностью скрыть круги у нее под глазами. И я улыбался, махая рукой нашим поклонникам из страны видео… Знайте, мисс Вселенная, вы тоже можете быть похожи на охотников за монстрами. Пользуйтесь кремом Лухарич!
Потом я отправился вниз и приготовил себе бутерброд из тунца под майонезом.
* * *
Дни проплывали мимо, как айсберги, - тусклые, полурастаявшие, холодные, - и я радовался, когда они оставались за кормой. Я испытывал странное чувство вины и видел тревожные сны. Пришлось выйти на связь с Линией Жизни и проверить мой банковский счет.
- Пойдешь по магазинам? - спросил Майк, зайдя ко мне.
- Полечу домой, - ответил я.
- Ну да?
- Я больше не буду живцом. К дьяволу Икки! К дьяволу Венеру и "Лухарич Интерпрайзис"! И тебя к дьяволу!
Поднятые брови.
- Что случилось?
- Я целый год ждал этой работы. А теперь я ее получил. Но мне кажется, что все это из рук вон плохо.
- Подписывая контракт, ты знал, с чем связываешься. Если ты нанялся продавать крем для лица, то должен продавать этот крем. Остальное не важно.
- Не язви. Я признаю, что коммерческая сторона дела мне не по душе. Но "Десятка" оказалась в центре внимания после первого же плавания.
- И что же тебя не устраивает?
- Пять или шесть мелочей. А главное, мне теперь наплевать. Раньше подцепить на крючок этого пройдоху для меня значило все, а теперь - нет. Я разорился на вашей забаве и жаждал его крови. Теперь я понял, что сам напросился. Мне уже жаль Икки.
- Разве ты не хочешь его поймать?
- Я вытащу его на палубу, если он не будет буянить. Но рисковать своей шеей, запихивая его в "ящик Хопкинса", я не намерен.
- Мне кажется, что дело не в этом.
- А в чем?
Он безучастно посмотрел в потолок.
Я зарычал:
- Ладно, но учти, я не стану говорить почему. Не хочу, чтобы ты радовался по поводу того, что правильно угадал.
Он фыркнул:
- Ее интересует не только Икки.
- Не то, не то, - я покачал головой. - Мы оба вспыльчивы. Нельзя ставить двигатели с обоих концов ракеты и надеяться куда-нибудь улететь. То, что в середине, попросту расплющится.
- Так оно и было раньше. Не мое дело, конечно…
- Попробуй, повтори свои слова, и недосчитаешься зубов.
- Когда угодно, силач, - смерил меня взглядом. - И где угодно…
- Говори!..
- Ей плевать на эту проклятую рептилию. Она прилетела для того, чтобы вытащить тебя в твою родную стихию. В этом плавании ты не просто живец.
- Пять лет - слишком большой срок.
- Должно быть под твоей толстой шкурой есть что-то, что нравится людям, - пробормотал он. - Возможно, ты напоминаешь бродячего пса - кто из нас их не жалел в детстве? Иногда возникает желание взять тебя домой и приголубить.
- Дружище, - рассмеялся я, - знаешь, что я сделаю, когда вернусь в Линию Жизни?
- Догадываюсь.
- Вряд ли. Я махну на Марс, а потом домой первым классом. Банкротство на Венере не затрагивает марсианских кредитных фондов, и у меня есть пачка деньжат, припрятанная там, куда не проникает ни моль, ни гниль. Я куплю большой старый особняк на берегу залива, и если тебе когда-нибудь придется искать работу, заходи - будешь открывать для меня бутылки.
- Ты трусливый штрейкбрехер, - сказал он.
- Пусть так, - согласился я. - Но и она не лучше.
- Я много слышал о вас обоих, - сказал он. - О том, что ты - мерзавец и увалень, а она - сучка. Нынче это называется совместимостью. Бросаю тебе вызов, живец. Попробуй хоть раз в жизни удержать пойманное.
Я отвернулся.
- Если все-таки захочешь получить работу - заходи.
Я вышел, тихо прикрыв дверь и оставив Майка дожидаться, когда она хлопнет.