Подробностей оказалось достаточно: на память Фша-Фша никогда не жаловался. В числе прочего я узнал, что ему доводилось по часу и более работать без надзора.
- Прятаться бесполезно, - пояснил он. - Ну залезешь ты в погреб или под опрокинутую вагонетку - контроллер на первое деление, и сам начнешь звать надсмотрщика, и достаточно громко.
- Значит, надо сначала добыть контроллеры, а потом бежать…
- Об этом подумали: приборчик настроен на твою церебральную несущую. Стоит приблизиться на три фута, срабатывает автоматически. В случае гибели надсмотрщика - то же самое, равно как и в случае кражи третьим лицом.
- Чтобы раздавить контроллер, много времени не надо. Можно выдержать…
- При разрушении контроллера ты погибнешь, - сказал Фша-Фша безжизненным голосом. - Выиграть нельзя ни при каком раскладе.
- Тут ты не прав, - возразил я. - В ночь ареста мне случилось раздавить чужой контроллер. Хьювиль не умер. Часом позже он поднялся на борт "Джонго II" - на глазах блюстителя порядка.
- Странно. Каждый раб знает, что за повреждением контроллера следует немедленная смерть.
- Полезное знание - для любого рабовладельца.
- Может, поэтому тебя и схватили так быстро. Чтобы не догадался, как испортить игру… Лед и пламя преисподней, если рабы узнают…
- Ну как, Фша-Фша - играем вместе?
Он долго разглядывал меня в полумраке ниши, где мы уединились для серьезного разговора.
- Ты странное, беспокойное создание, Дейнджер. Для существа с тонкой кожей и хрупкими костями ты на удивление склонен создавать себе проблемы. Почему бы тебе не послушать доброго совета и не…
- Я выберусь отсюда, Фша-Фша, - из подземелья, и с этой планеты тоже - или погибну на своем пути. Здесь, внизу, мне нравится не больше, чем в могиле, - стало быть, я немногим рискую.
Фша-Фша вздохнул - по-своему, ведь легких у него не было, только жабры.
- Мы, ринты, смотрим на жизнь и Вселенную совсем не так, как вы, репродуценты. У нас Великий Предок производит споры. Мы, рабочие, обладаем подвижностью и разумом, но лишены будущего. Будущее есть только у Предка. Инстинкт рабочего требует защищать Дерево, опылять, питать, подрезать даже… Но у нас нет личной заинтересованности в бытии, что столь естественна для вас. Ты сам борешься за свою жизнь - и за право оставить потомство. Ты здесь умрешь бездетным, твое тело знает - потому тебе не жалко жизни, чтобы вырваться… - Фша-Фша вздохнул еще раз. - Как мне было плохо, когда я покинул Ринт! Как долго и как страшно тосковал я по дому! Тебе этого не понять, точно так же, как мне не понять по-настоящему твоих чувств. Но если тебе сейчас так же плохо, как мне тогда, - беги отсюда. Ты и вправду ничего не теряешь.
- Вот именно. Ничего не теряю. Но ты не обязан рисковать головой, Фша-Фша. Если тебе здесь неплохо, оставайся. Я попробую сам.
- Сам ты пропадешь наверняка, Дейнджер. Я знаю язык, знаю город; без меня тебе не обойтись. Конец, правда, один в любом случае - но если контроллеры можно уничтожать… Кто знает? Вдруг прорвемся?
- Не бери в голову. Обучишь меня языку, расскажешь все про город. Незачем тебе погибать.
- Отсутствие инстинкта самосохранения - одно из преимуществ рабочей особи моего вида. - Фша-Фша жестом остановил поток возражений. - Займемся лучше деталями.
2
За неделями шли недели. Я работал, спал, учил дратианский язык и составлял в голове карту столицы, по подробным описаниям Фша-Фша. Примерно через два месяца после исторического решения сбежать любой ценой Фша-Фша получил разнарядку на работу в городе. От предложения взять меня с собой он отказался:
- Для наших планов так даже лучше. Я присмотрюсь к текущей обстановке на поверхности, в свете наших раскладов. Не беспокойся: наш самый верный шанс впереди.
- Мы, репродуценты, не так терпеливы, как вы, садовники. До следующей разнарядки шесть месяцев может пройти…
- Лучше репродуцироваться в старости, чем никогда, - важно заметил мой друг.
Смирившись, я проводил его взглядом. Узкий, плохо освещенный туннель удалось увидеть лишь на секунду. Дратиане, похоже, не любят яркого освещения; можно ли обратить это обстоятельство себе на пользу?
Фша-Фша вернулся в казарму, возбужденно шевеля жабрами. Чувства его, как выяснилось, не были предвкушением успеха.
- Дело безнадежное, Дейнджер. Рыбьи Кишки, начальник караула внешних объектов, носит контроллеры в специальных кармашках на сбруе, для удобства доступа. К себе не подпускает: я сумел подойти только на десять футов, прежде чем он меня отогнал.
- Еще какое-нибудь оружие?
- А зачем ему? И без того твою жизнь в кулаке держит.
- Нехорошо… - покачал я головой. - Придется, значит, добывать оружие в другом месте.
- Ты поразительное создание, Дейнджер! - Мне показалось, Фша-Фша вытаращился от изумления, совсем как человек. - Загони тебя в угол саблезубый ящер, ты будешь жаловаться, что клыки коротковаты - хорошего ножа не получится.
Работа катилась по наезженной колее: день за днем светляки ползли навстречу нескончаемым и неизменным потоком. Я ел омлеты, играл в рево, тикаль и дюжину других игр, выхаживал привычные две мили в день под сумрачными сводами казармы - и терпеливо ждал своего часа. Но однажды я совершил роковую ошибку, поставив жирный и окончательный крест на наших планах.
3
Прошло полчаса после окончания смены. Мы с Фша-Фша сидели в его нише, играя в любимую игру: "Что будем делать, покинув Драт?" Несколько часов назад в группу сортировщиков назначили раба-туземца; теперь он нависал над нами, дыша нестерпимой вонью. Я однажды разорвал упаковку на кочане гнилой капусты, по ошибке - так вот, запах был очень похожий.
- Мне эта ниша подойдет, - сообщил новенький. - Убирайся отсюда, чучело! - обратился он к Фша-Фша.
- Без году неделя, а уже чувствует себя как дома, ну не мило ли? - удивился я. - Попробуй там. - Я указал на пустую нишу на другой стороне казармы. - Полно свободного места…
Закончить я не успел: руками, похожими на объевшихся удавов, пожиратель капусты сорвал койку моего друга - сначала один конец, потом другой. Отбросив ее в сторону, он вывалил в нишу свои пожитки.
- Погоди, Дейнджер, - глянув на меня, заторопился Фша-Фша. - Надсмотрщик разберется: не таким рога обламывали. Не надо…
Дратианин не стал ждать - ударил меня в голову. Пригнувшись, я схватил стальную трубу в три фута длиной, запасенную у Фша-Фша под койкой на всякий случай, и нанес удар. Хороший удар, двумя руками наискосок по плечу. Дратианин замычал, как теленок под клеймом, и забился в судорогах, рухнув на пол. Бился он со страшной силой; под сводами казармы будто гремели пушечные выстрелы. Казалось, могучий кит резвится, ударяя хвостом по воде. Пролилась кровь, густая и желтая, забрызгав пол и стены. Обитатели казармы собрались плотным кольцом, но насладиться зрелищем не успели: через тридцать секунд огромный дратианин был мертв. А через две минуты появились блюстители порядка и забрали меня наверх - по лестнице, о которой я мечтал так долго.
Дело мое в суде решилось быстро. Разумеется, я объяснил Хрубе, что покойный напал первым. Разумеется, я не знал, что у дратиан мозги под лопатками. Все это не имело принципиального значения: рабам убивать рабов запрещается, и сортировка для меня в прошлом.
- …Приговаривается к переводу на консервную плавбазу, - произнес нараспев Хруба сначала по-дратиански, потом на лингва франка. - Очень жаль, человек, - добавил он неофициальным тоном. - Сортировщик ты отличный, но свирепость, свойственная твоим сородичам, не к лицу живому товару.
В стальных кандалах, меня вытолкали во двор, где ждал большой, пахнущий дегтем воздушный паром. Дверь узкой выгородки без иллюминаторов захлопнулась; лежа в темноте, я ощутил, как паром уходит в небо.