- Ах, молодость, молодость… Когда она вообще видит что-нибудь плохое?.. Ну, а если я скажу, что приблизительно за год до шестнадцатилетия Оливии Орландо - ему тогда было семнадцать лет - уже начал чувствовать действие заклинания? И что отказался жениться на девушке, которая считалась до этого его невестой, и в которую он был влюблен самым немагическим манером? И что бедняжка - единственная наследница престола Зиккуры - ушла после этого в монастырь? И что влюбленный в Оливию Орландо убил на дуэли другого принца, которого Оливия полюбила в пятнадцать лет, и который предложил ей руку и сердце за три дня до ее шестнадцатого дня рождения?
Иван стыдливо потупился.
- Я же не знал, что все так обернулось… Я думал, что любовь презирает все преграды и препятствия… Что возвышеннее и чище чувства не может быть…
- Амалия, бедная девочка, юная фея, тоже так думала. И я с вами с обоими согласна. Настоящая любовь - да. Но не наведенная колдовством. Колдовство и любовь - две вещи несовместные. И этот печальный пример - лишний раз тому подтверждение, - безнадежно развела руками старая фея.
- Ну а где же во всем в этом колючки и всеобщая спячка? - прервал реминисценции тетушки Баунти Волк, заинтригованный рассказом помимо воли.
- Но ведь оставалось еще одно, последнее пожелание - мое, - продолжила волшебница, слегка нахмурившись от подобной бесцеремонности. - Я предвидела, что возможно, случится что-либо подобное, и, поскольку чужое пожелание я ни отменить, ни исправить не могла, я предложила этот выход. Десятка за два лет, которые бы прошли со дня маленького магического происшествия с веретеном, в то время, как Оливия бы спала, действие заклинания на бедного Орландо, смягченное волшебным лесом, ослабло бы настолько, что он смог бы успокоиться и завести нормальную королевскую семью - он ведь тоже единственный наследник короны - и проявлялось бы, скорее всего, только иногда в тревожных снах. А через сто лет, к тому времени, когда его жизненный путь уже прервался бы, появился бы новый принц, который и смог бы пройти через лес в замок и разбудить Оливию поцелуем - это просто ключ к заклинанию, - и, перехватив непонимающий взгляд отрока Сергия, старушка поспешно добавила: - Нет-нет. Любовь тут не предусмотрена.
Любые чувства между ними были бы сугубо на их совести, - и лукаво улыбнулась.
- Но тут пришли мы, и все испортили, - угрюмо подытожил царевич.
- Увы, - улетучилась улыбка. - Теперь, даже если вынести Орландо из замка, он не проснется, пока не разбудят Оливию.
- И - "опять - двадцать пять", - подытожил Серый.
- Если не учитывать того, что два престола уже сейчас остались без наследников, - уточнила фея. - А это - смена династий, гражданская война, голод, мор… Ну, вы же образованные мальчики, должны знать…
- Что мы наделали… - схватился за голову царевич. - Что мы натворили…
Серый пару секунд раздумывал о том, не стоит ли напомнить Иванушке о том, что это, вообще-то ОН наделал, и ОН натворил, но пожалел его, и не стал.
- Если бы мы только могли догадываться… - продолжал убиваться Иван. - Это только я виноват. И ничего нельзя теперь поделать… Или можно?
Он кинулся на колени перед старой феей, схватил ее пухлую морщинистую ручку и умоляюще заглянул ей в глаза.
- Или можно? Тетушка Баунти, молю вас, откройте нам всю правду. Есть ли на свете средство, что могло бы все исправить? Чтобы помочь если не Оливии, то Орландо? Я по глазам вашим вижу - есть. Вы только скажите нам - мы из-под земли его достанем, весь свет обойдем, мы жизни не пожалеем…
- Ну, что ж… Если вы настаиваете… Только нелегкое это дело… И даже если завершится все у вас успешно, но вернетесь вы позднее, чем через три месяца, от сегодняшнего дня считая…
- …Иван, ты дурак! - в который раз за долгий жаркий июньский день разнеслось по ясному небу.
В ответ раздавалось обиженное молчание.
- Нет, я не против этих злосчастных престолонаследников, у которых неразборчивый подход к выбору гостей вылился в государственную трагедию. Я им сочувствую. С каждым могло случиться. Но я тебя просто не понимаю. Буквально еще день назад кто мне все уши прожужжал, что у него лучший друг в осаде? Кто торопился в этот Дарессалями…
- Шатт-Аль-Шейх.
- …какая разница…
- В географическом положении, во-пер…
- Я ГОВОРЮ - КАКАЯ РАЗНИЦА, потому, что конь, без которого судьба Кевина Фрэнка и его супружницы, возьми шантоньцы город, тоже будет не из завидных - в этом Шаль-От-Шейхе, а твое яблоко - в Стелле! Ну-ка, что ты теперь расскажешь про географическое положение, а? Как ты думаешь, сколько они смогут продержаться на одних воронах и собаках? Ты сам пообещал им, что вернешься скоро, никто тебя за язык не тянул.
На покрасневшей физиономии Иванушки отразились следы внутренней борьбы. Без правил. С применением всех видов оружия. Массового поражения.
- Сергий, ну помню я все это, и не думай, что это решение далось мне так просто. Но если бы Кевин Франк был на моем месте, он бы поступил точно так же, и когда я расскажу ему, он все поймет. Ну пойми и ты, Сергий, ну не могли же мы бросить Оливию и Орландо на произвол судьбы в таком безвыходном положении, тем более, что от них - а теперь и от нас - зависят и судьбы их королевств…
- За этим яблоком могли бы отправиться какие-нибудь их родственники, или приятели, или рыцари двора, или как там они называются, у которых нет осажденных друзей и которым не надо спешить в Шахт-Альт-Шейх за этим дурацким конем, которого, к тому же, никто там пока не собирается никому отдавать. Ну ведь скажи, что я прав, а, Иван? По совести-то?
Иванушка вздохнул.
- С одной стороны, прав. А с другой…
- И с другой прав.
- А с другой мы должны им помочь, - твердо завершил царевич. - Мы быстренько. А потом тоже раз - и в Шатт-Аль-Шейх. А на обратном пути к тетушке Баунти заскочим, яблоко отдадим…
- …и к обеду поспеем, - закончил за него Серый. - Иванушка, скоро только сказка сказывается. Хотя, в принципе, кроме ворон и собак, в Мюхенвальде есть еще и крысы…
- Сергий! Я все понимаю! Но Орландо…
- Ну так что, господа пассажиры, куда лететь-то прикажете? - прервал на корню оправдательную речь Ивана недовольный шерстяной голос. - Отсюда налево - Шатт-Аль-Шейх, направо - Стелла. Решайте, давайте.
Царевич замолчал, опустил глаза.
Серый, поджав губы, расковыривал дырку на коленке.
- Если ты считаешь, что мы не должны были в это ввязываться… Что я напрасно пообещал фее… Что это было неумно и нелепо… И твой здравый смысл говорит - а я научился ему доверять… иногда… в большинстве случаев… все время…
- Говорил же я, что его прирезать надо было, - с выражением "нет пророка в своем отечестве" на хитрой морде припомнил Волк.
- Ну зачем ты так говоришь, Сергий? Ты ведь все равно никогда не сделал бы этого!
- Спорим?
Иван угрюмо покачал головой.
- Не будем мы спорить. В Шатт-Аль-Шейх, ковер. Мы летим в…
- Мы летим в Стеллу!
- А конкретнее? - буркнул ковер.
- Куда конкретнее-то? - удивился Волк. - Откуда мы знаем, где там золотые яблоки выдают? Для начала - куда там ближе, а там видно будет. Если Иван-царевич не передумал, конечно…
Выражение лица Иванушки трудно было не понять. Для особо же сообразительных оно было даже озвучено.
- Сергий. Конечно, ты мне друг. Но если бы ты не был моим другом, я бы тебя когда-нибудь убил, наверное. Может, даже сейчас. Ты абсолютно невозможный человек. И от твоей последовательности я просто в восторге.
- Ну так что - в Стеллу, значит? - ухмыльнулся Серый.
- А, может, в Шатт-Аль-Шейх? - ответил ему Иван.
- Теперь понятно, - если бы у ковра было бы хоть одно плечо, он бы демонстративно пожал им. - Как ведь скажете. Скажете в Стеллу-в Стеллу полетим, скажете в Шатт-Аль-Шейх - в Шатт-Аль-Шейх полетим, скажете в Вамаяси - полетим в Вамаяси, скажете в Нгоро - полетим в…
- Да нет, спасибо, пока только в Стеллу, а вот если там опять какие-нибудь принцы, мамзели или города загибаться будут, и Иванушка наш об этом узнает, то полетим мы тогда и в Вамаяси, и в Нгоро, и к Макару на кулички, куда черт телят не гонял, как выразился бы предпоследний Шарлемань, и еще там куда…
- Куда ведь скажете, туда и полетим, мое дело маленькое.
- Слушай, ковер, а у тебя имя есть? - поинтересовался вдруг Серый. - А то давай, придумаем.
- Есть у меня имя, - довольно прошелестело их транспортное средство. - А вам зачем? Прежние хозяева никогда не спрашивали.
- А нам интересно.
- Ну раз интересно… Зовут меня Саид Ибрагим Рахим Абдрахман Рахматулло Минахмет Амин Рашид Мустафа Масдай.
- Ну ничего себе фамилия!
- А можно, мы будем звать тебя просто Масдаем?
- Я бы предпочел, конечно, свое полное имя…
- Которое из них? Сабит Бибраим…
- Хаким… Рахмин…
- Да нет, Рахмет Минамин… Мин… Мин…
- Но Масдай - тоже хорошо, - все понял и поспешил согласиться ковер.
- Так вот, Масдай, - если бы у ковра было бы хоть одно плечо, Серый его бы по-товарищески сочувственно похлопал. - Сдается мне, что нас опять ждут великие дела.