- Кто сбежал? - Бенедикт растерянно наблюдал за чертом, который носился словно угорелый поляне.
- Принц наш, вот кто! Убить тебя мало!
- А меня-то за что? - удивился ангел.
- За то, что со мной на лестнице столкнулся. - Гуча кинул спутнику торбу и потрусил к зарослям, крича на ходу: - Собери вещи и жди меня здесь - догоню вора, вернусь за тобой! И чтобы не смел сдвинуться с места!
Бенедикт пожал плечами: собирать так собирать. Он поставил перед собой Гучину торбу, упаковал оставшиеся продукты, оставив себе только кусок сыра, чтобы не скучно было сидеть в одиночестве. Потом стряхнул крошки с платка и разостлал его на траве.
Зеленый платок, украшенный узором из переплетенных васильков и ромашек, почти сливался с зеленью поляны, а потому не удивительно, что, побродив немного, юноша уселся на него.
Ничего бы в этом не было плохого, если бы не то обстоятельство, что этот кусок ткани с неровно подшитыми краями был взят невнимательным ангелом в башне Амината вместе с остальными вещами. Гуче, когда тот разбирал волшебные предметы, и в голову не пришло, что простенькая тряпица, в которую были завернуты кубок, монетка на цепочке, жезл и ржавый кухонный нож, тоже имеет ценность. Ангел задумался. Молодец Самсон, решительный парень, взял и ушел, вот бы хорошо сейчас оказаться рядом с ним, подальше от Гучи, да и домой в Энергомир не пришлось бы возвращаться. Вот так он размышлял, сидя на платке, о чудесных свойствах которого и не подозревал. И даже когда перед ним оказался чей-то зад, обтянутый очень знакомыми ярко-красными штанами, он сначала как-то не обратил на него внимания.
Но вдруг заметил, что сидит совсем не там, где только что сидел. Пейзаж непостижимым образом изменился. Пропали высокие деревья, полянка и Гучина торба. Вместо лесной тишины слышался шум протекающей где-то недалеко реки.
- Сам-м-сон, - дрожащим голосом произнес Бенедикт, вспомнив, где в последний раз он видел эти штаны.
Беглец от неожиданности подпрыгнул и, наткнувшись на сидящего ангела, рухнул ему на колени.
- Ты как здесь оказался? - Самсон был абсолютно уверен, что еще секунду назад у него за спиной никого не было.
- Не знаю, но слезьте с меня, пожалуйста. - Бенедикт, когда волновался, становился очень вежливым. - Я удивлен не меньше вас и не имею никаких предположений по поводу столь неожиданного перемещения в пространстве.
- Красиво сказал, жаль только, непонятно. - Самсон встал и помог спутнику подняться, подозрительно поглядывая на зеленый платок, ярким пятном выделявшийся на песке.
- Дай-ка сюда эту тряпку. Кажется, я догадался, в чем тут дело. Ладно, раз уж ты свалился мне на голову, то хоть поможешь.
- С радостью, - сказал Бенедикт, - если мои навыки соответствуют вашей потребности. Дело это очень сложное?
- Во загнул! Проще пареной репы - ты подопрешь дверь поленом, а я подойду с другой стороны и подпалю солому. Только тихо, он очень чутко спит, - объяснил Рыжий, раздвигая кусты.
Ангел подвинулся ближе. За кустами оказалась широкая дорога, которая вела к какому-то строению. Бенедикт догадался, что там кто-то живет - из трубы вился сизый дымок. Дом был низенький и длинный, без окон, но с большой и крепкой дверью. Покосившиеся стены едва держали соломенную крышу. Видимо, хозяин уже позабыл, когда последний раз брал в руки инструменты. Ангелу подумалось, что строение это - олицетворение нищеты и лени, а две башни, виднеющиеся неподалеку, только подчеркивают его убогость. И тут до него дошло, на что его подбивает Самсон.
- Тут что, отшельник живет? И ты его сжечь собираешься? - выпучил глаза ангел.
- Нет, доброй ночи пожелать, - съязвил Самсон. - Бери палку, шуруй дверь закрывать.
- Не пойду - это деяние идет вразрез с принципами гуманизма. То, что ты хочешь сделать, - преступление.
- А повесить меня за ноги - не преступление? - вскипел Рыжий.
- Отшельник тут ни при чем, меня жги. - Бенедикт выхватил у вора факел и, приняв смиренную позу, подпалил себе край одежды. - Дядюшка, прости меня за те хлопоты, что я тебе причинил. Прости и ты, Самсон, за то, что вместо принца стал вором…
- Идиот! - закричал Самсон, сбивая пламя. - Ты что, чокнулся? Ты, что ли, меня вешал?
- Нет, но я же написал…
- Писателей развелось! Отшельник ведь мог меня просто поругать, пристыдить, мог?
- Мог, - согласился ангел.
- А он вместо этого подвесил меня к столбу. О чем это говорит? Да о том, что он злой, так?
- Так, - снова согласился простодушный Бенедикт.
- Значит, его надо наказать, чтобы впредь добрым был. Тебя ведь за ошибку наказали?
- Наказали.
- Ну так иди подопри дверь. - Вор сунул в руки наивному ангелу палку и подтолкнул вперед.
Бенедикт с обреченной миной взял палку и, выпрямившись во весь рост, направился к дому отшельника. Самсон, запалив пару факелов, нырнул в кустарник, просочился сквозь него, как змея, и, затаившись за углом дома, стал ждать, когда глупый подельник подопрет дверь.
Ангел подошел к двери, немного потоптался и вдруг совершил абсолютно бессмысленный поступок - он приоткрыл дверь и громко зашептал:
- Уважаемый отшельник, в связи с тем, что вы совершили неблаговидный поступок, идущий вразрез с принципами гуманизма, принятыми всеми сообществами, склонными к альтруизму, мы решили вас наказать. Прошу прощения за причиненные неудобства, но тем не менее надеюсь, что вы не сильно пострадаете морально и физически. Большая просьба, когда попадете в рай, передайте привет моему дядюшке.
Самсон застонал от непроходимой тупости напарника, кинулся к нему, схватил за шиворот и потащил к кустам.
- Удушу! - прошипел он Бенедикту в ухо.
В это время дверь избушки отворилась. На пороге появился разгневанный старец в серой хламиде. В руке он держал посох, больше похожий на хорошую дубину. Седая борода развевалась, как воинский штандарт глаза метали молнии.
- Нечестивые псы! Изничтожу! Опять ты? - взревел он, узнав Самсона.
- Я, ваша светлость, - пролепетал Самсон, пригвожденный к месту яростным взглядом.
- Я тебе говорил, чтобы на глаза мне не попадался?
- Говорил.
- Говорил, что всю жизнь тявкать будешь? - Волшебник подумал и добавил: - Оставшуюся.
- Да… - просипел неудачливый поджигатель.
- Постойте, уважаемый? - вмешался в разговор Бенедикт, - разве можно так волноваться? Ничего же не получилось, к сожалению, а то могли бы на седьмое небо попасть, в Эдеме месяц-другой поваляться.
- Ага, или в преисподней косточки погреть, - вставил Самсон, еще больше разозлив отшельника этими словами.
- Я вам покажу и рай и преисподнюю! Вы у меня на луну выть будете, псы шелудивые! Пшли вон! - Волшебник взмахнул посохом.
Они не просто пошли, они понеслись со всех ног, мечтая оказаться подальше от странного старика. Самсон и Бенедикт бежали что было мочи.
- Вы еще здесь? Вот я вас! - донеслось до них, и несчастные, вздрогнув, со всех четырех ног кинулись удирать от страшной избушки.
Ангел на бегу решил, что в таком обличье Гуча его точно не найдет, а значит, и домой возвращаться не придется.
Гуча будто уловил его мысли - на душе у черта, даже несмотря на злость, стало как-то беспокойно. Он остановился и задумался. Что будет правильнее - догнать сбежавшего принца, который наверняка за ночь далеко ушел, или потом всю оставшуюся жизнь разыскивать недотепу Бенедикта, который, конечно же, влипнет в какую-нибудь историю. Гуча присел на траву, посидел, раздумывая, и, решив, что с Самсоном ничего не случится, встал и пошел обратно.
На полянке, которую он покинул пять минут назад, все было по-прежнему. Вещи лежали там, где он их бросил, тихо тлел непотушенный костерок, вот только ангел куда-то отлучился. Гуча похолодел, чувствуя, что случилось что-то непоправимое.
- Бенедикт! - закричал он, распугивая лесную живность. Ответом ему был щебет взлетевших с ветвей птиц.
Черт долго обшаривал кусты, заглянул в каждое дупло, но собрата по несчастью нигде не было. Изрядно утомившись, неумелый следопыт рухнул рядом с торбой и с отчаянием понял, что впервые в жизни не знает, что делать. Он перевернулся на спину, размышляя о том, где искать своих спутников.
Легкий укол в живот отвлек многострадального черта от горестных дум. Он опустил глаза вниз и увидел огромного комара, сосущего его кровь Гуча замахнулся на гнусное насекомое и прихлопнул его ладонью, но нечаянно задел пальнем острый язычок змеиной головки на ремне. Вскрикнув от боли, он сунул палец в рот, тупо глядя на красное пятнышко расползающееся по белой рубахе. На ремешке темнел кляксой покойный кровосос.
Змеиная головка хитро блеснула каменными глазками и приподнялась. Гибкий ремешок превратился в шуструю змейку с симпатичной серебристой чешуей. Новорожденная гадюка скользнула на грудь начинающему магу и прошипела:
- Чего изволишь, хозяин? Укуш-ш-шить кого али напугать?
- Ты кто? - осипшим голосом спросил растерявшийся черт.
- Я - медвяная змея. Приказывай, хозяин. Укуш-ш-шить кого, отравить, удуш-шить али пош-ш-шлание дош-ш-штавить?
- А четвертовать можешь? - Гуча аккуратно, двумя пальцами снял нежданную помощницу с груди.
- Никак нет, - по-военному ответила та, - не мой профиль. Только отравить. Или удушить.
- Что ж ты раньше пояском-то прикидывалась? - поинтересовался черт.
- Питания не было. Капельку хозяйской крови на язычок - и я оживаю, а как не нужна, опять в поясок перекидываюсь.
- А я не того, - Гуча сплюнул и опасливо посмотрел на опухший палец, - не отравлюсь?