- Да уж, хочется стать настоящими джинн, могучими, как сам Нимрод, - поддакнул Джон.
Вскоре от пирамид донеслась какая-то старомодная музыка и вверх взвился лазерный луч. Примерно в миле к северу от того места, где сидели близнецы, началось светозвуковое шоу. Увлекшись зрелищем, происходившим почти над их головами, дети на некоторое время забыли, что им темно и страшно. Но как только представление закончилось, Филиппа почувствовала, что дрожит - разом от холода и от страха.
- Что-то тут очень быстро темнеет. - Филиппа нервно сглотнула и залезла в спальник в надежде, что он укроет ее от напастей, таящихся в пустыне, над которой, впрочем, уже вставала луна. - Может, пора лампу зажечь?
Джон взял спички и лампу. Она оказалась неожиданно тяжелой…
- Гм, эта чертова штуковина не зажигается.
- Джон, без шуток, пожалуйста. Не смешно.
- Я не шучу. Сама попробуй. - Он протянул ей лампу и коробок.
У Филиппы тоже не получилось, хотя она извела кучу спичек. Когда их оставалось уже совсем мало, ей пришло в голову рассмотреть светильник попристальнее.
- Неудивительно, что у нас ничего не выходит. Тут нечего зажигать! В этой паршивой лампе нет, ну как его… фитиля!
Филиппа принялась яростно тереть лампу рукавом.
Джон попытался исправить мрачное настроение сестры:
- Зато луна вовсю светит. Полнолуние. - На самом деле он различал силуэт Филиппы, только когда она чиркала спичкой. - Ну погляди на небо. Сколько звезд! И все так низко, прямо потрогать можно… Посмотри во-о-он на ту, прямо над горизонтом. Кажется совсем близко, можно рукой потрогать. Я же сказал Нимроду: в Нью-Йорке мы ни звезд, ни неба толком не видим.
Филиппа перестала тереть лампу и подняла глаза - не столько чтобы посмотреть на небо, сколько чтобы поддержать Джона и отвлечь его от мыслей о том, что они попали в неприятную переделку. Вдруг… лампа дернулась, подпрыгнула, вырвалась у нее из рук и - зависла в воздухе. Филиппа ойкнула. В полной уверенности, что кто-то выхватил у нее лампу, девочка, как была - в спальном мешке, - вскочила и побежала к брату. На самом деле бежать она не могла, а могла только неловко ковылять, чувствуя себя огромной неуклюжей гусеницей.
- Джон, с лампой что-то случилось.
Не успела она договорить, как из лампы, из ее несуществующего фитиля, повалил густой светящийся дым. С неимоверной скоростью он взвился столбом и образовал над их головами тучу, словно здесь, в пустыне, мог того и гляди пролиться дождь, причем не на всю пустыню, а только на них двоих. В то же самое время близнецы ощутили сильный запах краски - дым пах, точно свеженький, прямо из типографии, плакат.
- Мне это не нравится, - проговорила Филиппа. - Мне это совсем не нравится.
Когда весь дым вышел наружу, он еще сгустился, затвердел и принял форму человеческого тела, только огромного, вдвое больше, чем самый высокий великан, которого они только могли себе представить. Потом он стал постепенно уменьшаться, уменьшаться, пока наконец не превратился в… их знакомого!
- Господин Ракшас! - выдохнули близнецы с явным облегчением. - Слава богу, это вы!
- Добрейший вечер! - произнес джинн со своим незабываемым акцентом, таким характерно ирландским, словно его специально отрабатывали для театральной постановки.
- Ну и напугали же вы нас! - Опомнившись от испуга, Филиппа уже готова была рассмеяться.
- Это что, тоже часть обряда Таммуз? - спросил Джон.
- А то как же, мои юные джинн? - ответил старичок. - А то как же? Мне было ужасно интересно сколько времени вам понадобится, чтобы додуматься, что пора потереть лампу. Неужели вы поверили что ваш дядюшка может оставить вас здесь совсем одних? - Он вздохнул. - Но вы, кажется, поверили Я-то надеялся, что, как только Нимрод вручит вам сей светильник, вы вспомните "Волшебную лампу Аладдина" из книги "Тысяча и одна ночь", но, видимо, я ошибся. Впрочем, нет худа без добра. Важно, что вы поверили, будто вас действительно бросили одних в пустыне, то есть вы испытали то, что подразумевает Таммуз. Теперь осталось получить небольшую инструкцию от искренне преданного вам Ракшаса, который временно пребывает в должности главы клана Марид.
- А я думал, что глава клана - сам Нимрод, - удивился Джон.
- Ну, строго говоря, глава клана Марид - ваша матушка. Но поскольку она дала клятвенное обещание не пользоваться своей джинн-силой, руководство ежедневной деятельностью клана взял на себя сам Нимрод. Только у него сегодня неотложное дело, поэтому инициацию своих пресветлых племянников он поручил провести мне.
Близнецы не видели Ракшаса с их лондонской встречи. Старый джинн был по-прежнему в белом тюрбане и просторном белом халате - все в тон его белоснежной бороде. В руках у него была другая лампа, с нормальным фитилем. Хоть и древняя, она давала довольно яркий свет и освещала пустыню на несколько метров вокруг. Постепенно страх и удивление детей сменились радостью: ведь им впервые в жизни довелось увидеть, как джинн появляется из лампы!
- И что с нами теперь будет? - поинтересовался Джон.
- Первая часть испытания завершена, - провозгласил господин Ракшас - Так что самое худшее, что ждет вас впереди, - это наставления болтливого старика. Ваш дядя Нимрод, великий джинн, которого я имею честь называть своим другом, попросил меня поведать вам о происхождении джинн. Поэтому я надеюсь на ваше самое пристальное внимание, ибо с этой историей сопряжены весьма важные события сугубо сегодняшнего дня, в коих вам предстоит сыграть немаловажную роль. Посему понимание ваше должно быть глубоким и всесторонним.
Голос господина Ракшаса постепенно становился все громче и строже, и у близнецов возникло подозрение, что он вовсе не такой застенчивый и робкий, как говорил о нем Нимрод.
- При зарождении Земли ею властвовали всего две силы, а на самой Земле были всего три вида существ, которые могли эти силы различать. Силы эти были - Добро и Зло, а существа - ангелы, джинн и люди.
Джинн пребывали меж ангелами и людьми и состояли из благородного огня. Они умели по собственной воле превращаться во что угодно. Поскольку джинн имели власть над удачей и случаем, некоторые люди считали их полубогами и поклонялись им, а другие люди, поклонявшиеся одному Богу, были этим страшно недовольны. Со временем перед всеми обитателями Земли - и ангелами, и джинн, и людьми - встал выбор. Им пришлось выбирать между Добром и Злом. Это называлось Великий Выбор. Ангелов, выбравших Зло, было очень немного, но имена их столь известны, что я не дерзну произносить их всуе. Людей на Земле было больше, чем остальных ее обитателей, и число выбравших Добро, как и число выбравших Зло, было велико. Точными цифрами, в силу огромного общего количества, мы не располагаем. В случае с джинн все обстояло несколько иначе. Их было всего шесть кланов, и в целом намного меньше, чем людей, а посему отследить и учесть их Великий Выбор было гораздо легче. Три клана - Марид, Джинь и Джань - выбрали Добро. А другие три клана - Ифрит, Шайтан и Гуль - выбрали Зло.
Сейчас, задним числом, мы можем только сожалеть, что выбравшие Добро кланы не были готовы воевать за Добро так, как пристало его истинным поборникам. Но они приняли решение отказаться от войны, ибо почитали ее величайшим Злом. В итоге из-за Великого Выбора и люди и джинн все равно оказались ввергнуты в бесконечные битвы. Кланы, отдавшие предпочтение Злу, принесли немало бед, причем не только другим джинн, но и людям. Поэтому со временем люди перестали различать добрых и злых джинн и считают, что все джинн одинаково злобны. Некоторые добрые джинн были убиты, другим пришлось отправиться в изгнание - в места с весьма прохладным климатом: там их могущество уменьшилось во много раз, но они смогли вести тихую, спокойную жизнь. Ослабнув, они тем не менее выжили, и постепенно - на это ушли сотни лет - в мире установилось равновесие между Добром и Злом. Хотя, в сущности, война между ними идет и по сей день.
- Значит, мы воюем с ифритцами? - уточнил Джон.
- Да, это можно назвать войной, - согласился господин Ракшас. - Холодной войной, если угодно. Но это настоящая война.
- А почему о ней не передают в новостях?
- Потому что сегодня большинство людей абсолютно уверены, что джинн больше нет на свете. И это нас вполне устраивает. Другие люди, которые называют себя кто мудрецами, кто волшебниками, заставили джинн себе повиноваться. В жилах у некоторых из этих людей течет кровь джинн. По совокупности всех изложенных мною причин ныне джинн либо вообще остерегаются являть людям свою истинную природу, либо делают это очень и очень выборочно.
- А как выглядят эти ифритцы? - спросила Филиппа.
- Хороший вопрос, девочка. Вам и правда надо научиться распознавать различные кланы, уметь отличать друга от врага, а если попался враг, надо точно знать, кто это и как с ним бороться. Для этой цели я разработал классификацию, которая представлена в виде карточной колоды. И вы такие колоды сейчас получите. - Он выудил из карманов просторного халата две колоды карт довольно большого формата и протянул близнецам.
На каждой карте значилось имя какого-то джинн и клан, к которому он принадлежит, кроме того, там было изображено животное, в которое он любит превращаться, а также перечислены его сильные и слабые стороны.
- Круто! - восхитился Джон, перебирая карты.
- Джон, не будешь ли ты так любезен не употреблять больше это слово, - попросил господин Ракшас. - Такой лексикой не пользуется ни один уважающий себя джинн. В конце концов, мы - благородного происхождения и созданы из благородного огня. Нам так изъясняться не пристало.
- А что такое "благородный огонь"? - спросила Филиппа. - Огонь он и есть огонь, разве не так?