Вообще-то изначально была мысль поселить их всех на одной из баз Комитета. Но подопечные, так и хочется сказать, поднадзорные, решительно этому воспротивились, заявив, что они не пленники, а гости.
И начальство решило не обострять ситуацию.
Кроме того, свою роль сыграло еще одно.
На базах люди, как правило, ушлые и внимательные, и странные типы неизбежно привлекут их внимание. А стоит поглядеть хотя бы на Ускар Фесо Торка или великолепную Марху Мар - и умный человек запросто может понять больше, чем нужно.
В гостинице же - другое дело, мало ли какие иностранцы могут припереться в Союз?
Кроме того, эти гости уже не раз бывали в Октябрьске, жили там подолгу, познакомились с достижениями земной цивилизации и не будут пытаться, как иные киногерои, напиться из толчка или колотить в дверь лифта с воплями: "Замуровали, демоны!"
Дождавшись, пока зелье погрузит клиента в забытье, Катрин начала действовать.
Торопливо стащила с него пиджак, еще раз подивившись ширине могучих плеч и крепости грудной клетки.
В кармане обнаружила бумажник довольно дешевого вида, в котором было триста рублей тремя бумажками и пригоршня мелочи.
Паспорт она даже не стала смотреть - на что ей?
Был там еще какой-то странный пропуск в прозрачном пластике, с фотографией, но без фамилии - только длинный номер.
Девушка еще раз внимательно оглядела бесчувственного клиента, и тревога толкнула ее. Какой этот мужик все же странный. Огромный, костистый и весь, как бы получше выразиться, чужой.
Только сейчас рассмотрела наколки на могучей, поросшей колючим волосом руке. Они ее удивили. Не уголовные, не морские, не армейские, а какие-то… непонятные. Змея, душащая в объятиях не женщину, как традиционно любят изображать мастера татуировки, а не то крокодила, не то дракона. Двое мужчин, сражающихся на мечах, - причем фигурки странные, словно скопированные со старинных ваз, которые она видела в музее, еще будучи школьницей.
На татуированных пальцах имелись перстни - тоже необычные. Явно старинной работы, но не поймешь какой. Не русской и не европейской. Узоры тонкие, искусные, а камни тускловатые, грубой шлифовки.
На запястье левой руки, пересеченном толстым шрамом (как будто топором рубили), был застегнут тяжелый наборный браслет из серебра, инкрустированный фионитами. Сначала она даже подумала, что это алмазы, но потом догадалась, что никто в здравом уме не будет вставлять алмазы в серебро, да еще таскать на виду столько брюликов.
Катерина принялась раздевать клиента.
Тело, смуглое и волосатое, казалось телом борца или грузчика. Под слоем жирка, затянувшим его, все равно чувствовались железные мышцы.
На коже, крепкой и упругой, как у молодого, было с дюжину длинных узких шрамов - явно от ножей (да как бы не от сабель!). В крутых переделках бывал мужик… Один шрам на животе четырехугольный, как от старого штыка.
Она даже удивилась, вроде бы по возрасту воевать еще не должен был…
Да мало ли… Афганистан и все такое…
"Но какой же здоровый бугай все-таки!! - думала, перетаскивая бесчувственное тело на торопливо расстеленную кровать. - Как есть бугай!"
И руки его напоминали два окорока, большие и тяжелые, с толстыми пальцами, раза в три толще, чем у нее. Хотя именно руки выдавали в нем человека, как принято говорить, умственного труда.
Зло усмехнулась. Как же, умственного! Небось уже кого-то отправил на тот свет этими лапищами, и не одного!
На груди и животе были наколки в таком же духе, что и на руках.
Когда она стащила с него брюки, то невольно присвистнула.
Под ними обнаружились не какие-нибудь элегантные закордонные плавки и даже не обычные семейные трусы с заплатками, которые ей приходилось видеть на вполне хорошо упакованных командированных. Нет, на нем были какие-то странные длинные подштанники почти до колен, из некрашеной материи. Чуть ли не домотканые, со швами ручной работы.
Пожала плечами. Ну впрочем, в Литве, или откуда он там, на хуторах такое барахло могло вполне сохраниться в сундуке. Прибалты - они же скупердяи известные.
Так, а это еще что?
Под кальсоны-недомерки было надето еще что-то.
Ну-ка взглянем…
Когда она стянула с беспечно всхрапывающего клиента подштанники, то от удивления даже не стала разглядывать его мужское достоинство (надо сказать, достаточно внушительное).
На бедрах спящего был застегнут вытертый кожаный пояс: узкий, с двумя большими карманами, застегнутыми пряжками из почерневшего серебра.
Ничего такого ей видеть доселе не приходилось.
Подумав немного, девушка начала расстегивать пряжки. Это удалось не с первого раза, странная конструкция была уж слишком непохожей на ту фурнитуру, которую Катька видела в своей хоть и не длинной, но богатой событиями и приключениями жизни.
Ощущение чего-то неправильного вновь возникло в ее душе. Но одновременно что-то словно манило ее побыстрее расстегнуть замысловатые, массивные застежки старого серебра. Вот наконец ей это удалось, и она вытащила на свет божий содержимое пояса.
Это было изделие размером с детское блюдце, выполненное из старого, отливающего красным золота и сплошь покрытое крупными драгоценными камнями чистой воды. Алмазы и изумруды великолепных оттенков и безупречной огранки. Самые дорогие камни в мире.
Минуты две Катерина беззвучно материлась про себя.
Должно быть, она крепко прогневила Бога или беса, раз ее нанесло на этого делового прибалта!
За такую штуку он прибьет не задумываясь, да она сама бы прибила кого хочешь! А главное - откуда мужик ее взял? Где вообще можно взять такое?! Он что, Алмазный фонд ломанул?..
Ч-черт, что же делать?!
Вновь скользнула взглядом по поросшему буйным полуседым волосом паху.
Хозяйство было действительно дай бог каждому.
Еще года два назад Катерина пожалела бы, что ей не придется познакомиться с мужиком поближе. Но она уже напробовалась этого добра достаточно, чтобы даже тени грешных мыслей не возникло в ее хорошенькой головке.
Пожалуй, будь на ее месте Зойка-медичка, любившая секс пуще всего…
(Так на то она и Зойка-медичка, работающая от всей души под самым завалящим клиентом и за то получающая не двадцать пять или в лучшем случае пятьдесят, как все прочие девки, а не меньше сотенной.)
Минут пять Катерина сидела прямо на полу рядом с похрапывающим прибалтом и думала, что ей со всем этим делать.
Ясное дело, соваться с подобной штучкой к "деловым" ювелирам, которым она иногда сбывала подарки клиентов, смысла нет - они если и не сдадут ее ментам от греха подальше, то цены настоящей не дадут в любом случае.
А бранзулетка, как несложно было догадаться, тянула на сотни тысяч. Может, и не в рублях.
И Катерина знала даже, как их получить.
У нее есть паспорт спившейся двоюродной сестры, ныне догнивающей в деревне на Ярославщине с таким же пьяницей мужем и забывшей обо всем, кроме водяры. По этой ксиве она устроится на какой-нибудь корабль загранплавания - рыбообработчицей, поварихой, официанткой, или кто еще там есть?
А потом сойдет в первом же порту и…
Она не будет спешить и сначала осмотрится и обвыкнется за кордоном - вот и пригодится английский, который изучила специально для общения с клиентами.
Но сейчас главное - убежать отсюда прочь, как можно дальше.
Торопливо сунула побрякушку в сумочку, но потом вдруг зачем-то вынула ее и с минуту любовалась великолепной, завораживающей игрой камней…
Ей пришлось сделать усилие, чтобы вновь спрятать украшение, после чего Катерина вылетела из номера как ошпаренная.
Спустя несколько часов коридоры гостиницы "Россия" огласил бешеный рев, достойный медведя, которому прищемили причинное место.
Влетевшие в номер, занимаемый гостем из какой-то Богом забытой латиноамериканской страны, коридорные и горничные увидели дикое зрелище - громадный голый татуированный мужик сидел на ковре и, потрясая широким кожаным ремнем, ревел в голос, обливаясь слезами и ругаясь на никому не понятном языке.
В чувство его не смогли привести ни подсунутые обслугой стакан воды, ни вопросы двоих крепышей в штатском, деликатно оттерших гостиничного милиционера, ни даже уколы спешно вызванного врача.
Ускар Фесо Торк не смог ничего объяснить, даже когда пришел в себя, - потрясение от кражи Знака Дороги было настолько велико, что он вмиг забыл русский язык, выученный с помощью чар.
Москва. Кремлевская больница в Кунцеве. 198… год
То, что генсек нежилец, было видно и невооруженным глазом. Впавшие, пожелтевшие щеки, мешки под глазами, обескровленные губы, сжатые в тонкий шнур. Представив, какую боль испытывает этот всесильный человек, Тихомиров содрогнулся. Врагу не пожелаешь, не то что главе родного государства.
Выпив предложенные медсестрой пилюли, пациент номер один Кремлевской лечебницы в Кунцеве вяло улыбнулся:
- Продолжайте, товарищ генерал.
Тихомиров кивнул, едва удержавшись от того, чтобы не козырнуть. Но к пустой голове, как известно, руку не прикладывают, а свои фуражки они с Мезенцевым сдали внизу, в гардеробе.
- Итак, товарищ генеральный секретарь, мы нашли только один мир - и уже в нем столкнулись с вещами, о которых даже не думали. А что ждет нас в других мирах? Что, если есть цивилизации, обогнавшие нас так, как мы обогнали жителей Аргуэрлайла? Что, если где-то существуют объединения таких цивилизаций? А вдруг имеются некие законы, установленные для взаимодействия между разными вселенными? И тогда, скорее всего, вряд ли они одобряют войну одного мира с другим.