- Ну, тогда пошли рисовать, что зря сидеть-то?
Собственно, рисовал Нгоно, а Саша сочинял записку, суть которой вкратце сводилась к следующему: ничему не удивляться и идти в Карфаген, где лично Александр и будет ждать по средам вечером у старого тофета. Ну, если не он сам, так доверенный человек.
- А хорошо у тебя получается! - Завернув записку в водонепроницаемый пакет, молодой человек сунул ее под камень и, скрестив руки на груди, смотрел на труды напарника. - Куда лучше, чем у нашего Эдьки. Впрочем, тот ведь не из любви к искусству старается, а из общей вредности.
Не закончив еще последнюю букву, Нгоно вдруг резко обернулся, выхватывая из-за пояса нож. Карие, слегка прищуренные глаза его настороженно смотрели куда-то мимо Саши.
Молодой человек поспешно обернулся…
- Мадингва ам-ма та! Мокабе!
Стоявший перед ним темнокожий мужчина, неизвестно откуда взявшийся, в общем-то, не вызывал немедленного желания продырявить ему башку тяжелой тэтэшной пулей, и Саша решил пока не гнать лошадей, разобраться. Высокий, худой, в длинном зеленом балахоне и с золотыми бусами на груди, незнакомец казался невооруженным, да и не выражал каких-либо враждебных намерений, а, похоже, просто поздоровался на свой манер.
Вот снова повторил, на этот раз почему-то жестче:
- Мокабе!
- Мокабе, мокабе, - добродушно кивнул Александр и тут же произнес несколько фраз по-латыни и на германском наречии вандалов.
Однако фразы эти не вызвали у странного мужика никаких эмоций - похоже, он их не понял.
- Мокабе!
Покачав головой, незнакомец показал рукой на озеро.
Саша повернул голову и ахнул: из больших, втихую приставших к берегу лодок уже высадились такие же поджарые и высокие воины, числом никак не меньше двух дюжин. Пятеро имели при себе копья, остальные целились в чужаков из длинных луков!
- Ну вот, - пригладив волосы, рассеянно протянул Александр. - Опять угодили. Главное, не понять, чего им надо?
- Ну отчего ж не понять? - Вдруг усмехнувшись, Нгоно бросил баллончик в траву, после чего подошел к незнакомцу, поклонился, приложив руки к сердцу, и разразился длинной и трескучей фразой явно не на французском языке.
Господи!
Тут только Саша заметил, как же они похожи, Нгоно и незнакомец, - оба высоченные, худые, с красноватым отливом темной кожи и тонкими чувственными носами. Похожи, как родные братья… Ну, пусть как двоюродные.
Ах да! Нгоно, верно, снова встретил людей из своего древнего племени, как уже было когда-то и как раз в этих местах. Впрочем, нет - гораздо севернее.
- Это мой народ, фульбе, - обернувшись, с улыбкой пояснил Нгоно. - А Мокабе - их божество, алтарь которого - этот вот камень.
- А мы его, на свои головы, испортили… - Александр потянулся к ТТ.
- Ну почему же испортили? - весело подмигнул напарник. - Я сказал вождю, что мы, наоборот, принесли их божеству достойную жертву - кровь убитого зверя. Вождь, кстати, доволен. Приглашает нас в свою деревню.
- К слову сказать, довольно настойчиво приглашает, - покосившись на воинов, хмуро заметил Саша. - Похоже, это из тех предложений, от которых невозможно отказаться при всем желании.
- Вождь настроен вполне дружелюбно.
- Ну, это тебе лучше знать… Черт с ним, пошли. Надеюсь, они нас не съедят.
- Фульбе не людоеды!
Деревней, как оказалось, называлось просто стойбище - фульбе занимались кочевым скотоводством. Все богатство племени составляли овцы, козы, коровы, несколько белых верблюдов, тем не менее гостей приняли радушно. В самом прямом смысле слова накрыли поляну - расстелили прямо на лесной опушке плетенные из травы и шерсти циновки, поверх них расставили яства: печеную и жареную озерную рыбу, раковины, молоко и сыр, дичь - жаренную на вертеле антилопу и птиц, журавлей, перепелов, уток. Кроме того, имелись просяные лепешки и какая-то кислая мутноватая бражка, которую Александр, честно сказать, поначалу пил с опаской, ну а потом уж как пошла. А пошла хорошо! Особенно когда рядом, за деревьями, зазвучали тамтамы и на поляне появились танцоры, точнее сказать, танцовщицы - юные красавицы девы, вся одежда которых состояла из тонкого пояска и травяного передника. Изящные черные фигурки, вопреки всем Сашиным представлениям об Африке, просто поражали своим совершенством и казались вырезанными из эбенового дерева самым искусным мастером. Ах, как они плясали, как они пели!
Казалось, даже что-то на мотив того же Янника Ноа:
- Е, мама, е!
Ну конечно же, это так только казалось - откуда здесь взяться реггей?
И тем не менее веселье постепенно захватывало всех пирующих - и хлебосольных хозяев, и их невольных гостей.
Трубили длинные трубы, украшенные перьями музыканты били в тамтамы, девушки соблазнительно извивались в изощренно-эротическом танце, и Александр сам не заметил, как стал прихлопывать и подпевать:
- Е, мама, е-е!
А потом и сам, при полном одобрении собравшихся, пустился в лихой перепляс, да чуть ли не вприсядку.
- Эй-йо! - довольно скалил зубы вождь или староста, бог знает, кем он здесь считался.
Танцовщицы обступили Сашу со всех сторон, сверкая ослепительно белыми зубами и золотом браслетов и ожерелий.
- Е, мама, е!
А ничего попадались девчонки, вполне даже симпатичные… особенно вот эта, с ожерельем из серебряных византийских денариев. Неплохое такое монисто, по стоимости на небольшое стадо потянет. И личико приятное у девчонки, и грудь… упругая!
Ишь как колышется, а уж фигурка… впрочем, у них у всех тут фигурки - е, мама, е!
Танцовщица не сводила с гостя глаз - или тому просто так казалось?
Саша даже не заметил, когда вдруг смолкли тамтамы; вокруг резко стемнело, позади пирующих появились подростки с зажженными факелами.
- Нгоно, - наконец-то смог спросить Александр. - Вся эта феерия - неужели в нашу честь?
Чернокожий полисмен ухмыльнулся:
- Фульбе издревле отличаются гостеприимством, а к тому же они считают меня странствующим сыном вождя.
- Хм… интересно, а почему они так считают?
- Да потому что я им об этом сказал. - Пожав плечами, Нгоно поднял выделанную из тыквы чашу с бражкой. - Выпьем за здоровье их старосты. Кстати, он обещал дать нам проводников к побережью!
- Да ты что! - обрадовался Саша. - Вот это здорово, вот это мы удачно зашли. А что тебе еще удалось выяснить?
- Да больше ничего. - Напарник потупился. - Сам видишь, не до разговоров пока. Ничего, завтра все подробненько выспросим!
- Да уж, да уж - коль пошла такая пьянка, режь последний огурец! Ну что - вздрогнули? За здоровье местного старосты! Гип-гип… Ура!
- Ура-а! - потянул Нгоно. - За здоровье.
Нельзя сказать, чтобы Александр сильно опьянел, все же не водку пили, но устал - это точно. И когда староста, через Нгоно, предложил гостям отправиться почивать, молодой человек очень обрадовался. В конце-то концов, хватит тут скакать да пьянствовать, пора и о деле подумать. Вызвать завтра местных на серьезный разговор, установить более конкретно свое местонахождение, а заодно и точное время, так сказать. Вообще-то все эти пляски сильно смахивали на специальный спектакль для туристов: и вопли, и бражка, и девчонки - ну манекенщицы просто! Наоми Кемпбелл каждой из них и в подметки не годилась бы.
Все это тревожило - не оставляло ощущение какой-то наигранности, фальши. Неужели и вправду аттракцион? Неужто профессор смог лишь пронзить пространство, а время… а время осталось прежним. Вот сейчас явятся из-за деревьев официанты в черных смокингах, начнут выклянчивать чаевые… ага, ну конечно - вон и староста уже вытащил мобильник! Хотя… нет, это не мобильник - амулет какой-то, талисман на счастье кочевой жизни.
Гостям постелили в шатрах, каждому в отдельном. Скорее, это были просто переносные хижины, нечто вроде вигвамов или чумов - воткнутые в землю колья, связанные вместе и обтянутые циновками да звериными шкурами. Но в общем - симпатичненько, этакий древнеплеменной экстрим. Расстеленная на земле циновка казалась сплетенной из самых пахучих трав, явно пахло шалфеем и мятой, а еще едва уловимо анисом. Чум - или вигвам? - не был закрыт до самого верха, видно, дождей не ждали, и сквозь прорехи внутрь заглядывала луна. Большая такая, серебристая, светлая, прямо не луна, а прожектор.
Луна! А не сверкающий астероидный пояс!
Все хорошо, вот только одеяло и подушку гостям выдать забыли. Ну, без одеяла-то можно было обойтись - ночка выдалась жаркой, а вот без подушки Саша не мог никак, а потому все ворочался, не в силах заснуть. Впрочем, недолго. К шатру явно кто-то шел, не особо скрываясь… вот остановился. Мягкий певучий голос что-то спросил…
- Антре, антре, - по-французски откликнулся Саша. - Заходите.
Как ни странно, но его поняли - не трудно было догадаться. Вошли… точнее сказать, вошла… нет - вползла на коленках, по-иному тут было никак. Поздним гостем оказалась та самая танцовщица-манекенщица с серебряным звенящим ожерельем. Узкий поясок, передничек, голая упругая грудь… а какие бедра, какой животик…
Не тратя времени даром, незваная гостья - почаще бы такие заходили! - без лишних слов сразу же перешла к ласкам, причем весьма изысканным. Ах, как работал ее язычок, как ласкали кожу твердые, налившиеся любовным соком соски, как…
Александр все же был нормальным молодым мужиком, без всяких модных извращений, а потому живенько притянул красотку к себе, погладил по бедру, по спине, поласкал грудь: девушка задрожала, зашлась в нетерпении, видно было - по крайней мере, Саша это хорошо чувствовал, - все, что здесь сейчас происходит, этой ночной фее очень и очень приятно.