На покрытой пылью мебели в квартирке букиниста были обнаружены и сфотографированы отпечатки пальцев. Но их оставил человек в перчатках. Да, убийца принял все меры предосторожности. Нашли также следы ног. На грязном потрёпанном коврике перед кроватью был примят ворс, и следы там выделялись особенно чётко. Но они были оставлены женскими туфлями тридцать седьмого размера.
Такой же след оказался на одном из комодов. Там же, на комоде, и в лавчонке за прилавком были обнаружены следы мужской обуви сорок второго размера. По мнению комиссара - он первый и увидел эти следы, - убийца или убийцы взобрались на комод, чтобы осмотреть висевшие на стене полки, на которых стояли поломанные безделушки и валялась пыльная макулатура.
Вот эти следы да ещё золотые монеты и сам Фризу были единственным достижением следствия. Может быть, в это дело замешана женщина? А почему бы и нет? - размышлял Жозэ.
Этот запутанный клубок разных обстоятельств носит чисто женский характер. Жозэ вспомнил хохот в телефонную трубку. Это мог быть и женский голос. Да и вообще все вместе - желание поиздеваться, бросить вызов, все усложнить, запутать…
Жозэ покачал головой. Одни лишь предположения, туманные догадки, не обоснованные никакими вескими доводами. Надо отсеять все, что сбивает с правильного пути, и заняться только самыми простыми и бесспорными уликами.
* * *
Размышления Жозэ были прерваны звуком тихих шагов в соседней комнате, в номере Рессека. Кто-то, скорее всего сам учитель, осторожно пробирался по комнате, но его выдавал скрип половиц. Все знают, как скрипит пол в гостиничных номерах.
Идёшь чуть ли не по воздуху и кажется, что никто тебя не услышит, как вдруг на другом конце комнаты раздаётся страшный треск, такой, будто сейчас все рухнет.
Жозэ прислушался.
Скрип продолжался. Потом осторожно открыли дверь. Шаги удалились в сторону лестницы. Жозэ немедленно потушил свет, ринулся к окну и приоткрыл его.
Из гостиницы вышел Рессек. Жозэ узнал его долговязую фигуру. Своей подпрыгивающей походкой он шёл в сторону монастыря. Видимо, ботинки у него были на каучуке или на резине, потому что шагов не было слышно. Он шёл, прижимаясь к тёмным стенам домов, и почти сливался с ними.
Жозэ застегнул плащ и спустился.
Интересно, куда пошёл учитель истории?
Это необходимо выяснить. Может быть, ему вздумалось навестить кого- нибудь - коллегу или друга? Ну, а все эти предосторожности? Просто чтобы не разбудить людей?
Жозэ перешёл на противоположную сторону улицы и крупным шагом бесшумно бросился вслед за Рессеком. Он выйдет справа от знаменитого портала с барельефами, а учитель - слева.
Вскоре Жозэ остановился.
Он потерял Рессека из виду, не слышал его шагов. Куда же тот девался? У Жозэ было великолепное зрение, но он тщетно пытался что-нибудь разглядеть в ночной мгле. И вдруг он понял: Рессек зашёл в портал. Он, конечно, знает каждую деталь портала, но, видно, не смог отказать себе в удовольствии ещё раз им полюбоваться. Хоть бы зажигалкой чиркнул, - подумал репортёр. - Ведь он же ничего не видит.
Но вот из тёмного портала донёсся лёгкий шорох, и репортёр догадался - - учителю не нужен был свет, он трогал руками высеченные из камня скульптуры, гладил их - словом, любовался ими на ощупь, как слепой.
В ушах Жозэ звучал низкий голос Рессека: Боковые стены украшены скульптурами. К великому сожалению, они сохранились плохо. Слева - демоны пытают Скупость и Прелюбодеяние. Наверху - пиршество богача и смерть Лазаря… Жозэ не двигался, он следил за учителем. А тот все гладил и гладил священные камни, влюблённо водил пальцами по несколько потерявшим от времени свою чёткость фигурам, высеченным из камня более семисот лет назад.
Что такое? Что все это значит? Неужели следует приобщить к делу и этот монастырь с его порталом? Конечно, убийца не мог не знать этого памятника старины с его скульптурами.
Ну и что из этого?
Скупость и Прелюбодеяние? Пиршество богача? Ну а почему бы и нет?
Скупость. Говорят же, что букинист был скрягой, что он копил свою жалкую ренту.
Прелюбодеяние? Нашли же в его доме следы женских туфель. Не замешана ли в это дело женщина? Недаром говорится - во всем виновата женщина. Может быть, старинная поговорка и права.
А при чем тут пиршество богача?
Из мглы портала возникла длинная и нелепая тень учителя и устремилась влево, в сторону улицы Кабретт.
Жозэ, крадучись, пошёл за учителем.
Здесь все было объято сном.
Впереди горел фонарь, при его свете вчера репортёр увидел человека в зеленой накидке. Но Рессек старательно обошёл освещённый участок и свернул налево.
Значит, сейчас он уже на улице Кабретт.
До чего же здесь было темно! Никаких признаков жизни. Дома чернели сплошной стеной, и лишь наверху, между домами, тянулась узкая полоска светлого неба, усеянного изящными звёздочками. Типичное разбойничье логово, - подумал Жозэ и удивился тому, как эта мысль пришла ему в голову только сейчас. До сих пор он замечал здесь лишь навеянную веками тишину, живописную нищету этого трухлявого квартала. Он как-то не задумывался над тем, что здесь несколько дней назад был убит человек и что выбранное преступниками место как нельзя лучше подходило для сведения счётов в полной тайне.
Жозэ обернулся, долго вглядывался в темноту, посмотрел по сторонам, прислушался.
Из тёмной улочки доносились осторожные шаги учителя. Вскоре их не стало слышно.
Рессек углубился в тупик. Теперь уже не было никаких сомнений - он шёл к дому букиниста, туда, где было совершено преступление.
* * *
Дойдя до тупика, репортёр притаился за углом.
Вообще-то учитель должен был быть далеко. А вдруг он придержал шаг, проверяя, нет ли кого поблизости?
Жозэ знал, что сейчас у дома букиниста охраны нет. Видимо, и Рессеку это было известно. Следователь Рамонду принял такое решение, чтобы освободить своих подчинённых от ночного дежурства. К тому же дом был тщательно обыскан, и в нем не осталось ничего ценного. Так, во всяком случае, считал уголовный розыск. Ну, а учитель, подумал Жозэ, возможно, придерживается иного мнения.
Наконец репортёр осмелился высунуть из-за угла голову и заглянуть в тупик.
Никого!
Учитель исчез.
В глубине тупика, зажатый двумя глухими стенами, стоял серый домишко с ветхой, покосившейся крышей, маленьким кухонным окном и двумя дверями - в лавку и в коридор.
Жозэ задумался.
Учитель направлялся к этому дому. Он не мог перелезть через стены, не мог их обойти. Раз его нет на улице, значит, он вошёл в дом. Значит, он открыл дверь дома, где был убит букинист!
Он её отпер и закрыл за собой, чтобы его случайно не обнаружил патруль.
Оставалось одно - с крайней осмотрительностью подойти к дому и выяснить, что учителю там нужно.
Осторожно ступая по мелкому щебню, Жозэ крался вдоль домов.
Прыжок - и Жозэ очутился у самого входа. Затаив дыхание он прильнул ухом к рассохшейся двери.
Да, учитель был в доме. Жозэ слышал тихие шорохи, лёгкие шаги.
Рессек двигался медленно, стараясь ничего не задеть.
Сперва он зашёл в кухню, потом шаги стали ещё тише. Учитель прошёл в комнату.
Что он искал? А вдруг из комнаты он сразу же выйдет на улицу? Жозэ на всякий случай отошёл от двери и притаился у кухонного окна.
До его слуха снова донёсся шорох. По-видимому, учитель начал вести себя более уверенно. Ему казалось, что он тут один, без каких-либо свидетелей. Скрипнул стул. Наверное, Рессек нечаянно задел его.
Учитель вышел из комнаты и остановился в коридоре. Вдруг под дверью появилась полоска света. Жозэ догадался, что учитель обшаривает дом с помощью карманного фонарика.
Что-то спрятанное букинистом? Или же что-то оставленное либо потерянное убийцей?
Но как учитель проник в дом? Естественно, пользуясь ключом. Другими словами, у него есть ключ от дома. Правда, замок на двери самый обычный, но все же надо было подобрать ключ и вообще подготовить свой приход так, чтобы никто не знал.
Шаги стали глуше. Теперь учитель осматривал лавку.
Что делать? Войти в дом? Это не так-то просто… Или же оставаться здесь и ждать?
Но тогда может случиться, что он так и не узнает, зачем Рессек пришёл сюда.
Жозэ заставил себя сосредоточенно все взвесить. На несколько минут он забыл, где находится, забыл о холодной ночи, об этом зловещем и загадочном квартале, о странных подробностях своей молчаливой погони от самой гостиницы до дома, где было совершено убийство.
Поразмыслив, Жозэ принял решение. Он вернулся к двери и снова прильнул к ней.
Учитель все ещё оставался в лавке. Судя по всему, поиски затягивались. Впрочем, в лавке столько книг, тысяча закоулков и, вероятно, множество тайников. А если перелистать каждую книгу или хотя бы тщательно осмотреть полки, на это уйдёт очень много времени - несколько часов, наверное. Учитель, кажется, этим и занят.
Жозэ медленно протянул руку к дверной ручке. Дверь может заскрипеть. Её надо толкать очень осторожно и открыть совсем небольшую щель, чтобы только протиснуться. Секунды шли за секундами.
Дверь скрипнула.
А ведь Жозэ был очень осторожен. Но старые петли давным-давно не смазывались.
В приоткрытую дверь репортёр увидел слабый свет, струившийся из лавки. Вдруг раздался какой-то шум, вслед за этим с глухим стуком рухнули книги. Свет погас.
Шли секунды, они казались вечностью. В доме царила мёртвая тишина.
Журналист застыл на пороге. Он не сделал ни малейшего движения.