Инспектор дал понять, что перед встречей с местными чиновниками хотел бы побеседовать с субпрефектом наедине. Разговор состоялся в покоях, обставленных весьма скудно - всего две ширмы, свежие соломенные циновки и низенький столик с рисовым вином и пирожными с юга. Зато здесь было светло и просторно, пропорции помещения радовали глаз. Рисунки на ширмах - бамбуковая роща и горный пейзаж - были изящными, каллиграфия изысканной. Цай Ли выразил восхищение - достаточно явственное, чтобы подчеркнуть собственный вкус, но не преувеличенное, дабы не напроситься на дар.
- Нижайший раб благодарит за доброе слово, - склонился Янь Тинко. - Боюсь, государь сочтет нас, обитателей здешних краев, бедными и полуграмотными.
- Вовсе нет, - отвечал Цай Ли, поднося к губам чашечку. Его длинные полированные ногти ярко блеснули. - Правду сказать, у вас тут прямо гавань покоя и порядка. Увы, даже в окрестностях столицы изобилуют разбойники и смутьяны, а подальше скрываются настоящие бунтари; и кочевники, несомненно, вновь поглядывают алчно на нашу сторону Великой Стены. Так что волей-неволей пришлось отправиться в путь в сопровождении воинов. - В голосе инспектора отчетливо прозвучала нотка презрения к низшему из свободных сословий. - Хвала небесам, надобности в них не возникало. Воистину астрологи выбрали для моего отбытия благоприятный день.
- Быть может, помогло как раз присутствие воинов, - сухо заметил Янь Тинко.
- Слышу речи старого доброго владетеля, - улыбнулся Цай Ли. - Насколько я понимаю, ваше семейство уже давненько главенствует в этих краях?
- С той самой поры, когда император Уди удостоил этой чести моего благородного предка Янь Чи за доблесть в боях с северными варварами. Ах, то были славные дни! - Цай Ли тихо-тихо вздохнул. - Нам, их недостойным наследникам, остается лишь сдерживать лавину бед живой плотиной.
Янь Тинко немного поерзал, прокашлялся, взглянул прямо на собеседника и сказал:
- Мой государь, несомненно, стоит на самом гребне плотины, и столь долгое изнурительное странствие тому подтверждением. Будет ли нам дозволено поддержать его праведные стремления и каким образом?
- В основном мне требуются сведения. И проводник, пожалуй. До столицы докатилась весть о мудром, а то и святом человеке из ваших мест.
- Что?! - не поверил своим ушам Янь Тинко.
- Басням странников верить нельзя, но мы опросили несколько человек, и рассказы их сходятся. Он проповедует учение Дао, и добродетель принесла ему редкое долголетие. - Цай Ли поколебался, но добавил: - Или даже бессмертие… Что вам известно об этом, господин субпрефект?
- А-а, - Янь Тинко насупился. - Теперь я понял. Некто, именующий себя Ду Шанем.
- Значит, вы настроены по отношению к нему скептически?
- Он не соответствует моим представлениям о святом человеке, господин инспектор, - проворчал Янь Тинко. - В желающих выдать себя за святого недостатка нет. Простые крестьяне склонны верить всякому вруну, особенно в столь беспокойные времена, как нынче. Находятся неприкаянные бродяги, которые не делают ничего полезного, а лишь побираются да произносят обольстительные речи. Заявляют, будто обладают волшебной силой. Крестьяне клянутся, что видели, как они исцеляли недуги, изгоняли демонов, воскрешали мертвых, - словом, все, что в голову взбредет. Я разобрал несколько подобных случаев и не нашел реальных подтверждений ни единому слову. Подтвердилось лишь, что, прежде чем податься дальше, эти подзаборники успевают попользоваться кошельками мужчин и благосклонностью женщин, утверждая, что таков Путь. Цай Ли взглянул на него с прищуром.
- О шарлатанах нам ведомо. Ведомо и о простых ворожеях, народных колдунах - по-своему честных, но темных и суеверных. Увы, их верования и обряды действительно начали просачиваться в чистое некогда учение Лаоцзы. Сие прискорбно.
- А разве двор не следует неукоснительно наставлениям великого Кунцзы?
- Разумеется. И все же, господин субпрефект, мудрость в сочетании с силой встречается все реже. Услышанное навело самого Единого на мысль, что голос Ду Шаня был бы желателен в хоре имперских советников.
Янь Тинко устремил взор в чашку, будто искал там утешительного совета.
- Не мне ставить под вопрос волю сына небес, - наконец заговорил он. - Осмелюсь сказать, этот молодец серьезного вреда не наделает. - Он рассмеялся. - Пожалуй, он даже не уступит иным советникам.
Цай Ли некоторое время молча всматривался в собеседника, прежде чем вымолвить:
- Уж не намекаете ли вы, господин субпрефект, что советники императора в прошлом вводили его в заблуждение?
Янь Тинко слегка побледнел, потом вспыхнул и чуть ли не огрызнулся:
- Я не проронил ни слова хулы, господин мандарин.
- Разумеется, нет! - с готовностью отозвался Цай Ли. - Хотя, между нами, подобный намек был бы вполне справедлив. - Теперь Янь Тинко поглядел на него испуганно. А Цай Ли продолжал без обиняков: - Посудите сами. Прошло десять лет с тех пор, как Ван Ман стал наместником небес. Он провел много реформ, изо всех сил стремился творить добро своему народу. И все-таки смута не утихает. Ее питают, да будет сказано, бедность в Поднебесной и варварское невежество за ее рубежами. - Инспектор оставил недосказанным, что есть и такие, их даже больше, кто считает династию Цинь просто узурпаторами, захватившими трон в результате дворцовых интриг, и заявляет, что давно пора вернуть династии Хань власть, принадлежащую ей по праву. - Ясное дело, нам весьма нужен добрый совет. Мудрость и добродетель нередко обитают под кровлей простолюдина.
- Должно быть, ситуация действительно отчаянная, если вас послали в такую даль лишь за тем, чтобы расследовать пустые слухи, - выпалил Янь Тинко и торопливо добавил: - Конечно, ваш приезд, государь, для нас большая честь и счастье.
- Вы весьма любезны, господин субпрефект. - Тон Цай Ли стал более резким. - Так что же вы можете поведать о Ду Шане?
Янь Тинко устремил взгляд прочь, нахмурился, подергал себя за бороду и медленно заговорил:
- Если честно, назвать его жуликом я не могу. Я расследовал все слухи, какие мог, и не нашел в его поступках ничего предосудительного - ни мошенничества, ни иных неправых деяний. Вот только… по моим понятиям, он ни в чем не похож на святого.
- Ищущие истин Дао частенько бывают, ну скажем, несколько чудаковаты.
- Знаю. И все же… Но позвольте по порядку. Он появился у нас лет пять назад, а до того прошел через северо-восточные уезды, на время задерживаясь в каждом из них. С ним странствовал один-единственный ученик, юноша из крестьянского сословия. С той поры он принял еще двух учеников и отверг всех других претендентов. Поселился он в пещере, что находится в горном лесу у водопада, в трех-четырех часах ходьбы отсюда. Там он предается созерцательному размышлению, то есть так он утверждает. Я бывал там; пещера обращена в довольно уютное обиталище. Никакой роскоши, но и никаких лишений. Ученики выстроили себе хижину по соседству с пещерой. Возделывают небольшое поле, ловят рыбу, собирают орехи, ягоды и корни. Остальное, вплоть до денег, ему приносят в дар окрестные жители. Они приходят туда, чтобы выслушать слова, которые он потрудится им сказать, исповедуются в своих горестях - он доброжелательно склоняет к ним слух, - и получают его благословение, а то и просто проводят час-другой в его обществе. Время от времени он на день-два спускается к нам. Далее все происходит одинаково - он на славу ест и пьет в одной местной харчевне, после чего резвится в нашем единственном веселом доме. Я слышал, он могучий любовник. Впрочем, мне не ведомо, чтобы он соблазнил чью-либо дочь или жену. Тем не менее его поведение не кажется мне благочестивым, а те его нравоучения, что мне доводилось слышать, кажутся полной бессмыслицей.
- Дао невозможно выразить в словах.
- Знаю. И тем не менее… Тем не менее…
- Что до увеселений… Я слышал от сведущих даосов, что любовные утехи, особенно продолжительные, позволяют прийти к равновесию сил "янь" и "инь". По крайней мере, так проповедует одна из школ. Другие с ней не соглашаются, как мне сказывали. Но вряд ли можно ожидать соблюдения общепринятых приличий от человека, стоящего на пути просветления.
- Похоже, государь мой куда терпимее меня, - выдавил кислую улыбку Янь Тинко.
- Я лишь считаю необходимым подготовиться к тому, с чем встречусь, настроиться на постижение непостижимого. - Цай Ли помолчал. - Что известно о прежней жизни Ду Шаня? Насколько справедливы его притязания на преклонный век? Я слышал, обликом он молод.
- Это так, и бодрости ему не занимать. А мудрецу, по-моему, пристало выглядеть почтенным. - Янь Тинко перевел дух. - Впрочем, я сделал запросы на предмет проверки упомянутых его притязаний. Нельзя сказать, что он трубит о своем возрасте на всех перекрестках. Пожалуй, он даже избегает упоминать об этом, доколе не вынужден бывает пояснить, каким образом давно покойный Чоу Пэнь мог стать его учителем. В то же время он и не пытается замести следы. Мне удалось опросить ряд лиц и навестить ряд уездов, имевших к нему отношение, когда дела мои вели в те края.
- Будьте добры поведать мне о том, что вам удалось установить, дабы я мог сопоставить это со сведениями, имеющимися в моем распоряжении.