*
Когда на остановке в салон троллейбуса вошёл молодой человек лет двадцати четырёх с сиамским котом на руках, то ни водитель, ни пассажиры даже подумать не могли, что этот день, этот рейс, и, наконец, этот молодой человек с котом впишут немеркнущие строки в книгу их унылой, заполненной будничными проблемами и повседневными хлопотами, жизни.
Впрочем, я и сам не подозревал об этом. Просто вошёл в переднюю дверь (для пассажиров с детьми, инвалидов и граждан преклонного возраста), как пассажир с котом, и сел на свободное место рядом с другим пассажиром с котом, точнее, как потом выяснилось, с кошкой - прелестной беленькой кошечкой. Я выбрал это место не без умысла, в надежде, что Леопольду захочется поболтать с соплеменником, и его не потянет говорить по-человечески.
На протяжении первых двух остановок, так оно и было: Леопольд и беленькая кошечка ласково мурлыкали - наверное, разговаривали, - и тёрлись мордочками. Словом, идиллия.
Идиллия, однако, длилась недолго. Вскоре кот подтянулся к моему лицу, положил передние лапы мне на плечо и прошипел в ухо:
- Купи у этого типа киску - сейчас же! Иначе я заговорю. Громко заговорю. Клянусь.
Я немного отодвинул от себя кота и посмотрел ему в глаза. Взгляд его был полон решимости; я понял, что в случае отказа он не замедлит исполнить свою угрозу. Покорившись судьбе, я повернулся к "этому типу", который оказался невысоким тощим субъектом лет сорока.
- Извините, уважаемый, - робко начал я. - Не могли бы вы… ну, это… продать свою кошку?
Тощий смерил меня хмурым взглядом своих блекло-серых водянистых глаз.
- Не продаётся, - прохрипел он.
Я сокрушенно вздохнул: не умею разговаривать с людьми. Некоммуникабельный я.
Леопольд выразительно мяукнул. Это было последнее предупреждение, и я, с неожиданной наглостью обречённого, вновь обратился к соседу:
- Ещё раз извиняюсь, уважаемый, но всё в этом мире продаётся и покупается, - (боюсь, это глубокомысленное замечание прозвучало в моих устах недостаточно цинично), - даже человеческая жизнь. А коты - тем более.
Тощий уже с некоторым интересом посмотрел на меня. В его глазах зажглись алчные огоньки.
- Эта кошка редкой породы, - и он заломил такую цену, что у меня челюсть отвисла.
А Леопольд в праведном гневе напрочь позабыл о своём обете молчания.
- Ты что, мужик, белены объелся? - громко проговорил он. - Или ты принимаешь нас за идиотов? Думаешь, мы не знаем, откуда у тебя эта кошка? Ошибаешься - знаем! Ты выменял её у алкаша за бутылку сивухи. Владислав, компенсируй ему затраты на пол-литра с учётом НДС и добавь сверху комиссионные за потерю времени и возможный моральный ущерб… ну, скажем, тридцать процентов, - и пусть он катится ко всем чертям.
Тощий окаменел. Лицо его удлинилось, смертельно побледнело, выпученные глаза налились кровью и чуть не вылезли из орбит.
Все разговоры в салоне в одночасье прекратились и повисла напряжённая тишина; слышно было только размеренное гудение двигателя. Водитель тряс головой, как пьяный сатир, и не очень уверенно держал руль, из-за чего троллейбус бросало из стороны в сторону, как яхту при лёгком бризе.
- К твоему сведению, тот алкоголик не имел на киску никаких прав, - после короткой паузы продолжал кот. - Она принадлежала одной старенькой бабушке, после смерти которой он присвоил её без ведома и согласия законных наследников. Короче говоря, умыкнул. Стащил, стибрил… - Леопольд вздыбил шерсть на загривке и злобно зашипел. - Отпусти киску, слышишь!
Тощий резко вскочил. Кошка вырвалась из его рук, прыгнула мне на колени и устроилась рядом с Леопольдом.
- Бросьте свои фокусы! - взвизгнул тощий, невесть почему обращаясь ко мне.
Я сделал вид, что не слышу его. Уже давно взял себе за правило: если не знаешь, что делать, лучше не делай ничего. Так как мне в голову не приходило ни единой разумной мысли, я решил отмалчиваться до конца. А Леопольд сухо промолвил:
- Теперь ступай, мужик. Не скажу, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие.
- Бросьте свои фокусы! - повторил тощий ещё на октаву выше; он уже не визжал, а пищал.
В этот момент троллейбус подошел к очередной остановке. Двери открылись.
- Убирайся прочь! - рявкнул кот тощему.
Тот бросился к ближайшему выходу, пулей вылетел из троллейбуса и стремглав понёсся куда глаза глядят.
Водитель, казалось, только этого и ждал. Едва тощий выбежал, он нервно щёлкнул тумблерами, все двери закрылись, и троллейбус поехал дальше. В салоне по-прежнему царила напряжённая тишина.
Поскольку соседнее сидение освободилось, коты устроились на нём и, ласково мурлыча, тёрлись мордочками.
- Любовь с первого взгляда, - объяснил Леопольд. - Весна.
Я кивнул:
- Прекрасно вас понимаю, друзья… Однако же, Леопольд, она не твоей породы.
- Как раз моей, - возразил кот. - Я понял это сразу, как только увидел её. Давно не встречал соплеменников.
- Вот как? - удивился я. - Но ведь она не сиамка.
- Я тоже не сиамец. Просто очень похож.
- Тогда какой же ты породы?
- Не знаю… То есть, не помню человеческого названия. Мэтр мне говорил, но я забыл. Моя порода не имеет к сиамской никакого отношения.
- Понятно, - сказал я. - Твоя подруга тоже умеет разговаривать?
- По-человечески нет.
"Слава Богу!" - подумал я и облегчённо вздохнул.
На следующей остановке троллейбус опустел почти на две трети. В салоне осталось человек пятнадцать - самых любознательных и не слишком нервных. Они постепенно разговорились. Ясное дело, речь шла о Леопольде. Большинство придерживалось мнения, что это чревовещание; их оппоненты настаивали на том, что все пассажиры троллейбуса стали жертвами массового гипноза. Только один мальчик лет пяти робко предположил, что кот на самом деле разговаривает, - и тотчас получил подзатыльник от своего отца. "Не говори глупостей!" - сказал тот.
Леопольд недолго терпел эти оскорбительные разговоры. Для лучшего обзора он вскарабкался на моё плечо, положил мне на голову передние лапы и с этой импровизированной трибуны провозгласил:
- И не гипноз, и не чревовещание! Почему бы вам не взять пример с этого умного ребёнка и не допустить, что я действительно разговариваю? Сам по себе, а?
Ответом ему была гробовая тишина.
- Да ну вас! Думайте, что хотите, - презрительно сказал Леопольд, вернулся на прежнее место и полностью переключил своё внимание на кошку-блондинку.
- Кстати, - спросил я. - Как зовут твою подружку?
Кот немного подумал, затем ответил:
- Пусть будет Лаура. Своего прежнего человеческого имени она произнести не может - не умеет, к сожалению, разговаривать по-вашему. Хотя, скажу тебе, очень интеллигентная киска.
- Лаура - красивое имя, - одобрительно сказал я. - У тебя очень хороший вкус, дружок.
Троллейбус подъехал к следующей остановке. Как только двери открылись, потенциальных пассажиров встретил многоголосый хор наших попутчиков:
- Осторожно! Говорящий кот!
Все, кто был на остановке, отпрянули и больше не проявили желания разделить наше общество. Они, наверное, решили, что это спецрейс для пациентов психиатрической больницы, которые выехали на групповую экскурсию по городу. То же самое, с незначительными вариациями, происходило и на других остановках. Теперь уже не оставался в стороне и водитель - каждый раз он включал громкоговоритель и дважды повторял:
- Внимание! К сведению новоприбывших. В салоне говорящий кот. Будьте осторожны. Внимание!…
И те немногочисленные новички, которые не испугались предупреждения: "Осторожно! Говорящий кот!", немедленно ретировались. Они здраво рассуждали, что путешествовать в обществе свихнувшихся пассажиров - ещё куда ни шло; но если и водитель не в своём уме, то это уже чересчур.
Вскоре к нам приблизилось двое отчаянных смельчаков, которые заговорили с Леопольдом, пытаясь вывести его (а точнее, меня) на чистую воду. Я не вмешивался - чёрт с ними! - единственное, чего я хотел, так это побыстрее вернуться домой. Мне стало дурно при мысли о том, насколько ограниченно мировоззрение у большинства людей, насколько убога их фантазия, какое инертное и косное их мышление. Они скорее сойдут с ума, чем поверят, что обычный кот… ну, не совсем обычный, какой-то редкой породы, но всё же кот - и вдруг разговаривает не хуже человека. И даже лучше некоторых людей…
Вскоре мы подъехали к Московской площади. Водитель притормозил, пропуская транспорт, идущий по проспекту Науки, затравленно оглянулся на нас, взял микрофон и с робкой надеждой напомнил:
- Следующая остановка "Центральный автовокзал".
К огромной радости водителя, я поднялся и взял на руки обоих котов.
- Пошли, Леопольд, - сказал я. - Выходим.
Кот посмотрел в окно.
- По-моему, мы ещё не приехали.
- Разумеется, нет, - ответил я. - Нам ещё делать пересадку. На Русановку троллейбусы не ходят.
- Почему не ходят? - возмутился Леопольд. - Какого чёрта мы должны делать пересадку?! Мы сели, заплатили за проезд… Нет, так не пойдёт! Я буду жаловаться в суд!
Услышав слово "суд", водитель почему-то испугался, снова включил громкоговоритель и решительно объявил:
- Вагон следует на Русановку.
- Желательно без остановок, - сказал кот.
- Без остановок, - добавил водитель в микрофон. - По техническим причинам все остановки отменяются.
В салоне прозвучали отдельные несмелые протесты. Леопольд смерил пассажиров пронзительным взглядом и с угрожающими нотками в голосе осведомился:
- Кто здесь недоволен этим мудрым решением?
Недовольные почли за благо умолкнуть.