- Спасибо, господин.
- Ай, какой молодец, как быстро учится! Надо бы продлить тебе обучение ещё годков на пятьдесят, уж больно мы хорошо сработались. Я вот, кстати, пока ты тут время зря терял, вызнал кое-что интересное про двух хорошо знакомых тебе мунговских Бойцов.
Дмитрий Олегович почувствовал, что его слегка мутит: нет, не от страха, разумеется, а от какой-то свинцовой тоски. Как всё просто, как глупо и просто, - и стоило ли мариновать его несколько месяцев в плену, рассказывать о том, как здорово он может искупить свою вину, если будет работать на совесть, когда всё шло к тому, чтобы притупить его нюх, отвлечь и раскоординировать, а затем отдать на растерзание кошмарным старухам, вооружённым ножами, стилетами, скальпелями, топорами и свёрлами?
Он ничем не выдал своего замешательства, но Эрикссон всё равно прекрасно его понял и ухмыльнулся:
- Ждёшь, что сейчас к нам присоединятся эти славные старушки?
- Здесь не смогут. Здесь Джордж и его товарищи. Товарищ Костыль и вон тот, второй, - они, я знаю, могут справиться с целым отрядом таких старушек.
- Успокаивай себя, успокаивай, - кивнул Эрикссон, вытянул из кармана пачку папирос и вполне натурально закурил.
- Вы что делаете? Разве так можно?
- А что, это зал для некурящих? - Старый шемобор даже смутился.
- Да нет, зал-то как раз для курящих, но вы-то зачем курите, вы же... не нуждаетесь в этом.
- Да что ты говоришь? Большой специалист по нуждам умерших, встречайте, Дмитрий Маркин, он расскажет нам о том, что курить после смерти - вредно! От этого оживают! Когда умрёшь - сам поймёшь, что за все привычки, желания и вообще весь вкус к жизни отвечает не твоё бестолковое глупое тело, а твоя мудрая и бессмертная душа. В частности, моя мудрая душа научилась у моего глупого тела курению крепкого табака, и, когда я нацепляю человечью шкуру, она требует своей дозы.
Эрикссон замолчал и сделал несколько затяжек подряд, как настоящий заядлый курильщик, долгое время вынужденный обходиться без своей вредной, но приятной привычки.
- Это вроде того, как человек какое-то время чувствует боль в ампутированной конечности? - с интересом юного натуралиста спросил Дмитрий Олегович.
- А вот давай позовём наших драгоценных бойцов - и узнаем. Ампутируем тебе конечность, и ты скажешь, чувствуешь её или нет.
- Так вы что, всё это время водили меня за нос, манили надеждой, заговаривали зубы, а на самом деле только и ждали подходящего момента, чтобы отдать этим старым клюшкам?
- Старые клюшки, кстати, помоложе некоторых будут, - загадочно сказал Эрикссон. - Не дрожи так, убивать тебя здесь никто не намерен. К тому же - амулет. Да от такой защиты у тебя должно здоровья прибавиться, непонятно только за какие заслуги.
На амулет я как-то не особенно рассчитываю: вы его на меня надели, вы и снимете. В любой удобный момент.
- Очень разумная тактика: не доверяй никому, чтобы потом не разочароваться. Я вот всем доверял, а один ученик меня взял да и отравил.
Дмитрий Олегович стоически переносил все намёки на то, что случилось несколько лет назад. Если бы он знал, чем обернётся для него попытка побыстрее заполучить силу своего учителя - силу, которая и так была при нём с самого начала и не зависела от чьей-либо жизни или смерти, - он бы, конечно, поступил по-другому! Но что произошло, то произошло, ничего не исправить! Так зачем постоянно твердить об этом?
Эрикссон докурил папиросу и затушил окурок, помолчал ещё немного, сделал вид, что собирается исчезнуть, - а потом вывалил ученику на голову парочку тайн.
Дмитрию Олеговичу очень понравилась история о том, как ни о чём не подозревающий Джордж стал Хозяином Места, то есть человеком, который умудряется настолько понравиться заведению, в котором он вроде как главный, что заведение лезет ради него вон из кожи: держит защиту, улучшает посетителям настроение, приносит прибыль, даже в землетрясение может выстоять, если, конечно, сам хозяин не убежит. По словам учителя, выходило, что это он, своей волей, наделил Джорджа столь заманчивым даром. Одна беда - парень теперь не может никуда уехать, не имеет просто права покинуть место, которое так к нему привязано, а не то будет ой как плохо - и самому месту, и Джорджу. Вот когда он умрёт - от старости или там ещё почему, - место погорюет какое-то время, да и смирится, но живым своего возлюбленного Хозяина не отпустит ни за что. Зато в стенах "Феи-кофеи" и хозяину, и гостям всегда будет хорошо, привольно и спокойно. Даже непримиримые враги - мунг с шемобором - могут сесть рядом друг с другом и мирно побеседовать. Даже самые отмороженные Бойцы не станут размахивать ножами и плевать в кофе своему врагу, потому что ничего у них всё равно не получится. Короче, по словам учителя, выходило так, что Дима Маркин, если он боится страшных старушек Гусевых, мечтающих разорвать его на кусочки, может безвылазно сидеть в кафе у своего друга Джорджа и мелко-мелко дрожать. Хотя нет, дрожать ему долго не удастся: придётся как-то собраться с силами и выйти на улицу, потому что именно там, за пределами "Феи-кофеи", поджидает его дело, ради которого они оба - ученик и учитель - явились в этот город.
Начать надо с того, что Бойцы, о которых так много было сказано, сами нуждаются в помощи. Пару десятков лет назад два талантливых, но очень самостоятельных шемобора вторглись в такие тонкие материи, в которых и после четвёртой ступени не всякий специалист разбирается. Умники сделали своё дело, исполнили не выполнимое ни при каких условиях желание какой-то малявки, но при этом вмешались в то, во что им вмешиваться бы не стоило. Их стараниями две дряхлые крысы получили в своё распоряжение человеческие жизни, но не человеческие смерти. Когда придёт им пора умирать, они окажутся между двумя мирами: миром людей и миром животных, - и вот тогда может случиться всякое, если, конечно, не найдётся пара добровольцев, готовых по собственной воле отправиться в крысиный ад. Ага, ищите дурака. Вернее, даже двух дураков. Ищите-ищите, и как-нибудь да найдите, потому что, к сожалению, Зелёным хвостам в некоторых случаях приходится не только расследовать должностные преступления, но и устранять их последствия. Так что Дмитрию Олеговичу и его учителю надо как-то расстараться, тем более что случай благоприятствует. Миша и Коля, шемоборы вне закона, долгие годы скитавшиеся по России, заявились в Петербург, где одному из них по наследству досталась квартира. Жильё они, конечно, планируют продать, но продать повыгоднее, так что упорхнут не сразу, а вернее, совсем не упорхнут, потому что у Эрикссона припасена для них повестка о повышении по службе.
Дело за малым: до того, как это повышение случится, они должны добровольно, без принуждения и от чистого сердца поменяться смертями с мунговскими Бойцами Гусевыми. Как это произойдёт - забота Дмитрия Олеговича, на то он и раб, чтобы исполнять всю чёрную и грязную работу. А учителю некогда - ему попался какой-то любопытный случай, на который ему куда интереснее тратить своё время.
- Бойцам, значит, тоже светит повышение? - мстительно уточнил раб.
- Владение данной информацией не является необходимым условием для выполнения задания. Всё, разговор окончен, пшёл работать, а я буду развлекаться.
Эрикссон немного лукавил: развлекаться он на самом деле не собирался, потому что никакого любопытного случая ему не перепало и не перепадёт ещё какое-то время. По сути дела, он находится в таком же странном, промежуточном состоянии, что и его ученик. Он умер раньше положенного срока и теперь, после смерти, должен отработать своё с миром живых.
Виталик шёл по тротуару и жмурился от непривычно яркого солнца. Откуда-то налетел неожиданный снег, больше напоминающий пыльцу с крыльев феи, возвращающейся с модной ночной тусовки. Похожие на блёстки снежинки искрились и сияли, но дело своё знали: вскоре автомобили, припаркованные у обочины, уже покрывал тонкий снежный платок. Этот снег совсем не походил на своего собрата, подтаивающего, собранного в сугробы и с покорной обречённостью ожидающего прихода настоящей весны. Виталик даже провёл пальцем по капоту одной машины - настолько бутафорским казался этот новый снег. Но на ощупь он ничем не отличался от обычного. "Ничему нельзя верить. Снегопад в апреле. Настоящий снег выглядит как искусственный. Неделя только началась, а силы мои на исходе".
Вскоре солнце, ненадолго выглянувшее из-за туч, решило, что там, за тучами, ему будет куда комфортнее, и город снова погрузился в серо-пасмурную хмарь.
Виталик и вправду очень устал. Кажется, на выходных он толком не выспался. А может быть, и выспался, но всё время чем-то занимался: счета оплачивал, порядок наводил, выслушивал упрёки в неверности и бессердечности, уходил от разговора, переустанавливал систему подруге подруги, которая, узнав о том, что он работает в издательстве, забросала его вопросами литературоведческого характера, - словом, не выходные, а караул. Вышел на работу, думал хоть там отдохнуть, но у сёстёр Гусевых очередное обострение случилось.
А вот сейчас от него зависят погода и общее самочувствие всего населения земного шарика. Неплохо. Константин Цианидович считает, что это - отдых. В сказочное время живём, товарищи!
Виталик чувствовал, что заводится, и заводится совершенно не по делу, но не может отказать себе в этом удовольствии: никто же не узнает! А он хоть пар выпустит.
Благодаря тому что Техник полностью погрузился в пережевывание своих мелких тягот и невзгод, автопилот аккуратно привёл его в нужное место. Сам Виталик наверняка бы заблудился, плутал бы тут и там, расспрашивал прохожих, потратил бы уйму времени и явился в кафе через час после того, как Вероника расправилась с ланчем.