В аэропорту Шарль де Голль Машу встречал будущий коллега и будущий друг Жан. Он усадил её на мотороллер, прикрепил к багажнику чемодан и рюкзак и сорвался с места. Легенды, сказки и истории проносились мимо Маши со свистом, она даже по сторонам глядеть боялась: вот будет смеху, если она в первый же день зазевается и свалится на мостовую, под колёса автомобилей. Придётся парижанам искать себе очередного более собранного "защитника".
- Наконец-то можно нормально провести совещание! - с облегчением вздохнул шеф парижских мунгов. - Знакомьтесь, это Мария, наш новый сотрудник. Мария, пожалуйста.
Точно копируя Константина Петровича, она выставила защиту и сдержанно кивнула: мол, порядок, можно начинать. Ну а дальше всё было как дома: новые коллеги по очереди рассказали о том, как у них идут дела с носителями, кто-то попросил помочь разобраться с трактовкой желания, кто-то похвастался, как с утра обтяпал дельце. Со временем все эти люди приобретут индивидуальные черты, и Маша сможет отличать их друг от друга, но пока что она запомнила только Жана - весёлого парня, встретившего её в аэропорту.
После совещания новые коллеги по очереди подошли к ней, представились и выразили надежду, что в Париже ей понравится. Более многословным оказался только будущий друг.
- Жан и Мария, как это мило, - воскликнул он и схватил её за руку, увлекая за собой через служебные помещения на улицу, где ждал верный мотороллер. - Мне поручили тебя опекать, но даже если бы не поручили, я бы всё равно это сделал, потому что я самый толковый парень. Жить будешь у моей мамы. Она меня практически на порог не пускает, но тебе будет очень рада, она всё ещё надеется меня женить. А, да, я - гей, поэтому насчёт поцелуев - только в щёчку, как любимого братика. У тебя есть братик? И у меня нет, у меня зато есть две сестры, старшие, меня воспитывали одни женщины, и вот я такой, какой я есть. Кстати, угадай, кто я в нашей команде?
- Наверное, Техник? - предположила Маша.
- Надо же, с первого раза. Теперь нас, толковых, будет двое. А как догадалась?
- У нас в Питере тоже очень толковый Техник был. Не замолкал даже по ночам.
- Со мной, сразу предупреждаю, у тебя ничего не может быть, поэтому сообщаю: по ночам я молчу. Если не веришь, приведу пол-Парижа свидетелей.
- Спасибо, я верю. Ты не бойся, я не буду к тебе приставать. Моё сердце осталось в Петербурге.
- Боже, как это романтично! И ты что же, будешь ему писать? Или ей? Скажи, подруга, а ты не лесбиянка ли? Ты мне как-то сразу так понравилась, как только я тебя увидел в аэропорту. Нет? Ну и тоже неплохо, значит, с тобой можно будет о парнях поговорить. Запомни главные правила выживания в нашем фастфуде: всегда улыбаться, когда принимаешь и выполняешь заказ, и во всём слушаться шефа. Он, конечно, выглядит как старый хрыч, но на самом деле ему можно доверять. Он действительно сечёт фишку. Есть ещё вопросы или едем?
- Скажи, а когда у вас идёт собрание, кто стоит за прилавком?
- За прилавком? Другая смена стоит. У нас же не все в теме, некоторые просто работают.
- А как же они... то есть мы... уединяемся. "Извините, другая смена, вам сюда нельзя, у нас секреты"?
- Зачем? У нас профсоюз. А им в него совсем и не хочется, у нас правила такие идиотские нарочно, - подмигнул Жан. И неожиданно спросил: - Знаешь, почему мы подружимся?
- Потому что ты обаятельный, - уверенно сказала Маша.
- Это не повод для дружбы. И вообще, мы с тобой очень разные. Я обаятельный, ты воспитанная. Но мы идём по одной дороге. С разными целями, но всё же.
- По какой дороге?
- По дороге под названием "Я хочу двигаться вперёд". Потом полюбуешься на наших. Они засахарились в своём воображаемом могуществе. Ходят по городу, как ожившие статуи из Лувра, и несут на головах своё бесконечное превосходство над другими. Да чего я рассказываю, у вас, наверное, то же самое! - махнул рукой Жан и решительно оседлал мотороллер.
"У нас по-другому, - подумала Маша, аккуратно усаживаясь за спиной у своего невероятного возницы. - Но пройдёт немного времени, и я буду думать "у нас" про здесь. А про наших - "там, у них"".
На какое-то мгновение мир показался ей огромным и неприветливым, и тут неожиданно пришла SMS от Константина Петровича: "Важный вопрос, без которого наши лоботрясы не могут заняться делом: у вас там действительно называют биг-мак - лё биг-мак?" - и мир снова стал самим собой. А потом завертелся ещё быстрее и с огромной скоростью помчался вперёд: Жан решил компенсировать время, потраченное на разговоры.
Виталик перемещался по приёмной то быстрыми перебежками, то медленным шагом, оглядывался по сторонам, простукивал полки и стены, принюхивался даже, и при этом, что удивительно, молчал. Наташа сидела за конторкой, шелестела договорами и не обращала на него внимания: подумаешь, человеку побегать хочется, для здоровья полезно. Денис вообще гантели в кабинет притащил, а со следующей зарплаты собирается купить тренажер, потому что надо же куда-то девать эту смешную зарплату.
Когда Виталик от отчаяния начал простукивать пол, из кабинета шефа величаво выплыл Константин Петрович, аккуратно прикрыл за собою дверь, сдул с неё несуществующие пылинки и строго спросил:
- Ты чего тут шаришься?
- Да вот, забыл куда положил... И забыл что... - неопределённо пошевелил пальцами в воздухе Виталик.
- И? Твои действия?
- Вот найду - и вспомню всё.
Константин Петрович неодобрительно покачал головой и покинул приёмную.
- Может быть, ты и не терял ничего? - предположила Наташа. - Кофе выпей, вдруг ты от переутомления всё забыл?
- Это где и про что ты сейчас? - поднял голову Техник. - Кофе-кофе... Это такой модуль памяти, который... Да, пожалуй, я и вправду перегрелся.
Пока он тихонечко остывал в углу, Наташа вновь попыталась сосредоточиться на договорах, которые у неё вот-вот должен был затребовать московский офис, но тут в приёмной появились сёстры Гусевы. Они, кажется, совсем разучились входить в помещение, как обычные люди: если впереди была дверь, они распахивали её ударом ноги; если не было двери - одним прыжком оказывались в центре помещения, вставали спина к спине и молниеносно сканировали взглядами местность. Только к Даниилу Юрьевичу они всегда заходили вежливо, потому что иначе бы его заговоренная дверь их попросту не впустила.
- Ты тут не видела этого, как его... - пощёлкала в воздухе пальцами Галина и с надеждой посмотрела на Наташу. - Техника этого нашего. Он кой-чего обещал, а сам смылся.
- Ой, милые, дорогие, скажите, что я вам обещал? - взмолился Виталик. И, что называется, нарвался.
Легко и плавно, как некрупные хищники, сёстры Гусевы обступили его, вынудив плотно прижаться спиной к спинке дивана.
- График, - громким шепотом сказала Галина.
- Ой, я дурра-а-ак! - воскликнул Техник, прижимая пальцы к вискам.
- Забыл? - строго спросила Марина.
- Потерял? - потянулась за ножом Галина.
- Да в кармане он у меня, а я зачем-то ищу его по всей приёмной! - Виталик выудил на белый свет и передал собеседницам слегка помятый листок, отвесил всем присутствующим дамам поклон и испарился.
- Ага, понятно, - кивнула Марина, повертев бумажку в руках, - сегодня вечером и займёмся.
Общественной миссией сестёр Гусевых была защита диких крыс от человеческой жестокости. Виталик уже давно покорно и беспрекословно выкачивал для них из закрытого архива планы дератизации районов города, а уж как дальше боевые старушки поступали с полученной информацией, он не знал, и знать не хотел.
В Тринадцатой редакции считали эту историю милой причудой двух пожилых гражданок: ну, одни бабульки подкармливают голубей, другие - кошек, третьи - собак, а эти вот с крысами нянькаются. Правда, сёстры Гусевы никогда не кормили крыс, полагая, что если крыса не в состоянии найти себе пропитание, то ей лучше бы вовсе не жить или покинуть территорию в поисках более хлебных мест. Сами крысы, кстати, были полностью с этим согласны.
Коллеги подшучивали над очаровательной слабостью стальных Бойцов, присылали им по электронной почте открыточки с умилительными крысятами, дарили плюшевые игрушки, и всё это сходило им с рук. Правду знал только Даниил Юрьевич, который хранил многие тайны своих подчинённых.
Конечно, никаких слабостей - ни очаровательных, ни ужасных - у сестёр Гусевых нет и быть не может, и то, что они так активно взялись за спасение диких крыс, - всего лишь зов крови.
Пятнадцать лет назад тётя с дядей подарили на день рождения маленькой Ане Гусевой двух живых крысят, белых с серыми воротничками. Назвали крыс Снежинка и Кнопочка. Вообще-то Аня мечтала о таксе, но оказалось, что крыса - она совсем как такса, только размером поменьше. А две крысы - это ведь в два раза лучше, чем одна какая-то такса, которую надо выгуливать рано утром, перед тем как идти в школу.
Но очень скоро девочка узнала страшную правду: декоративные крысы не живут более трёх лет - так устроен их мир. Кажется, какой-то одноклассник, не в меру начитанный, но совсем бессердечный, решил её просветить. И в этот момент Аня, ничего ещё толком не знавшая о смерти, потому что её мир был вечным и неизменным, вдруг поняла: ничего ей больше не надо - заберите дорогущую красавицу куклу на шарнирах, юбку с заклёпками, какой ни у кого в городе нет, - заберите, только, пожалуйста, пусть Снежинка и Кнопочка живут столько, сколько и люди, пусть не умирают через год, пусть даже состарятся, но живут долго-предолго. Можно считать, что ей повезло: сформулируй она своё заветное желание как-нибудь иначе - ну, например: "Не хочу, чтобы мои крысы жили меньше, чем я", - и эта история закончилась бы быстро и очень печально.