Я не могу этого сделать - не могу снова поднять кинжал.
- Позволь мне не убояться зла, - выдохнула она, глядя на меня - в меня, в мою разодранную на части душу. - Позволь не чувствовать боли.
С моих губ сорвался всхлип.
- Мне жаль, - простонала я.
- Позволь мне войти в вечность, - прошептала она.
Я заплакала, когда поняла. "Убей меня" - говорила она - "Сделай это быстро. Не заставляй меня страдать. Убей меня". Взгляд её бронзовых глаз был бы твёрдым, если бы не горечь. Бесконечно, бесконечно хуже, чем мольбы мёртвого фэйри рядом с ней.
Я не могу этого сделать.
Но она удержала мой взгляд - удержала и кивнула.
Я подняла кинжал, и во мне что-то окончательно сломалось, что-то, что я никогда не смогу восстановить. Не важно, сколько лет пройдёт, не важно, сколько раз я буду пытаться нарисовать её лицо.
На этот раз стенали больше фэйри - её родственники и друзья. Кинжал был грузом в руке - в руке, покрытой сверкающей кровью первого фэйри.
Гораздо благороднее будет отказаться - лучше умереть, чем убивать невиновных. Но… но…
- Позволь мне войти в вечность, - повторила она, подняв голову. - Не чувствовать зла, - прошептала она - только для меня. - Не чувствовать боли.
Я схватила её за хрупкое, костлявое плечо и вонзила кинжал в её сердце.
Она ахнула, кровь дождём пролилась на пол. Её глаза были закрыты, когда я снова посмотрела ей в лицо. Она рухнула на пол и не двигалась.
Меня унесло куда-то очень далеко от себя самой.
Фэйри оживились - шевелились, шептались, всхлипывали. Я бросила кинжал, удар ясеня о мрамор взревел в моих ушах. Почему Амаранта продолжает улыбаться, если между мной и свободой остался всего лишь один человек? Я бросила взгляд на Рисанда, но его внимание было приковано к Амаранте.
Один фэйри - и мы будем свободны. Ещё один удар моей рукой.
И, может быть, после этого ещё один - может быть, ещё одно движение руки вверх и удар в собственное сердце.
Это было бы облегчением - облегчением покончить с собой своей рукой, облегчением умереть, чем жить с тем, что я наделала.
Слуга-фэйри протянул мне последний кинжал, и я уже потянулась за ним, когда охранник сорвал мешок с головы мужчины, стоявшего передо мной на коленях.
Руки бессильно обвисли. На меня смотрели зелёные глаза с вкраплениями янтаря.
Я смотрела на Тамлина, и всё рушилось - слой за слоем, ломалось и разбивалось.
Я обернулась к трону рядом с Амарантой, где до сих пор сидел мой Высший Лорд, а она засмеялась, щёлкнув пальцами. Тамлин рядом с ней превратился в Аттора, злобно мне ухмыльнувшегося.
Обманутая - снова сбитая с толку собственными чувствами. Нестерпимо медленно моя душа всё дальше отрывалась от меня, я повернулась обратно к Тамлину. В его глазах были только вина и сожаления, и я отшатнулась, едва не упав, запутавшись в ногах.
- Что-то не так? - Амаранта склонила голову набок.
- Так не… не честно, - выдавила я.
Лицо Рисанда побледнело - неимоверно побелело.
- Честно? - размышляла Амаранта, играя косточкой Юриана на ожерелье. - А я и не знала, что у вас, людей, есть такое понятие. Ты убиваешь Тамлина и он свободен, - отвратительней заигравшей на её губах улыбки я в жизни не видела. - И после он целиком и полностью твой.
У меня отвисла челюсть.
- Если, конечно, - продолжила Амаранта. - Ты не посчитаешь более разумным решением отдать свою жизнь. В конце концов: В чём смысл? Выжить, только чтобы его потерять? - её слова были ядом. - Представь все те годы, что вы собирались прожить вместе… которые теперь тебе предстоит пережить в одиночестве. Действительно трагично. И хотя несколько месяцев назад ты ненавидела наш вид так, что зарезала одного из нас - ты наверняка легко это переживёшь и двинешься дальше, - она погладила кольцо. - Человеческая любовница Юриана так и сделала.
Тамлин по-прежнему оставался на коленях, но его глаза стали такими яркими - непокорными.
- Итак, - сказала Амаранта, но я смотрела не на неё. - Что же ты выберешь, Фейра?
Убить его и спасти его Двор и свою жизнь, или убить себя и пускай они все живут рабами Амаранты, пускай она и Король Хайберна ведут свою долгожданную войну против мира людей. Нет никакой сделки, чтобы выбраться из этой ситуации - у меня нет ничего, чем я бы могла торговаться, только бы избежать этого выбора.
Я уставилась на ясеневый кинжал на подушке. На протяжении всех этих недель Элис была права: ни один человек, попавший сюда, никогда не выберется обратно. Я не исключение. Была бы я умной, я бы на самом деле заколола себе прежде, чем они смогли бы схватить меня. Так, по крайней мере, я умру быстро - так мне не придётся выдерживать пытки, которые, несомненно, уже ждут меня, возможно, меня ждёт такая же судьба, как и Юриана. Элис была права. Но…
Элис… Элис говорила что-то… что-то, чтобы помочь мне. Последняя часть проклятья, часть, о которой они всё ещё не могут мне говорить, часть, которая могла бы помочь мне… И всё, что Элис могла сделать, так это сказать, чтобы я слушала. Слушала, что я слышу - будто бы я уже знаю то, что мне нужно.
Я снова медленно обернулась к Тамлину. Воспоминания мелькали одно за другим, водоворот цветов и слов. Тамлин - Высший Лорд Весеннего Двора - это мне может как-то помочь? Был проведён Великий Обряд - нет.
Он лгал мне обо всём - почему меня забрали в поместье, что происходило на его землях. Проклятье - он не мог сказать мне правду, но и не притворялся, что всё в порядке. Нет - он лгал и объяснял, как мог, представляя ситуацию в таком свете, что было мучительно очевидно, что что-то очень, очень плохо.
Аттор в саду - скрытый от меня, как и я от него. Но Тамлин спрятал меня - и сказал оставаться на месте, а затем привёл Аттора почти прямо ко мне, позволив мне подслушать их.
Он оставил открытой дверь в столовую, когда они с Люсьеном говорили о… о проклятье, хотя в тот момент я этого не понимала. Он говорил в открытых местах. Он хотел, чтобы я подслушивала.
Потому что он хотел, чтобы я знала, чтобы слушала - потому что это знание… Я вспоминала каждый разговор, переворачивая слова как камни. Часть проклятья, которую я не уловила, о которой они не могли мне сказать в открытую, но Тамлину было необходимо, чтобы я о ней знала…
"Миледи не заключает сделок, не приносящих ей пользы".
Она бы никогда не уничтожила то, что так отчаянно желает - не когда она хочет Тамлина так же сильно, как я. Но если я убью его… или она знает, что я не смогу этого сделать, или она играет в слишком опасную игру.
Разговоры в памяти звучали один за другим, пока я не услышала слова Люсьена и всё замерло. И тогда я поняла.
Я не могла дышать, не когда я прокручивала воспоминание, не когда я вспоминала разговор, подслушанный однажды. Люсьен и Тамлин в столовой, дверь широко распахнута для всех, кто хочет послушать - чтобы я услышала.
"Для кого-то с каменным сердцем, твоё безусловно мягкое в последние дни".
Я посмотрела на Тамлина, в памяти мелькнуло ещё одно воспоминание и мой взгляд метнулся к его груди. Аттор в саду, смеётся.
"Хоть у тебя и каменное сердце, Тамлин" - говорил Аттор - "Внутри оно полно страха".
Амаранта никогда бы не рисковала, приказывая мне убить его - она знает, я не смогу убить его.
Не смогу, если его сердце невозможно пронзить лезвием. Не смогу, если его сердце обращено в камень.
Я вглядывалась в его лицо в поисках отголосков правды. Только в его взгляде читался дерзкий бунт.
Возможно, я ошибаюсь - возможно, у фэйри это просто такое выражение. Но все те разы, когда я обнимала Тамлина… я никогда не слышала его сердцебиения. Я была слепа ко всему, что было у меня перед носом, пока меня не ударили этим в лицо, но не теперь.
Вот, как она контролирует его и его магию. Как она контролирует всех Высших Лордов, как она держит их на привязи и как удерживает клочки души Юриана в косточке и глазе.
Никому не доверяй - говорила мне Элис. Но я доверяю Тамлину - и больше того, я доверяю себе. Я верю тому, что я точно слышала - я верю, что Тамлин умнее Амаранты, я верю что всё, чем я пожертвовала - не напрасно.
В зале все притихли, но моё внимание было только на Тамлина. Должно быть, догадка отразилась на моём лице, потому как его дыхание участилось, и он поднял подбородок.
Я сделала шаг к нему, затем ещё. Я права. Я должна быть права.
Я с шумом втянула воздух, схватив кинжал с протянутой подушки. Я могу ошибаться - я могу до боли, до ужаса ошибаться.
Но когда я подошла к Тамлину с ясеневым кинжалом в руке, он слабо улыбался.
Существует такая вещь, как Судьба - потому что благодаря Судьбе я оказалась там, чтобы услышать их личный разговор, потому что Судьба нашептала Тамлину, что холодная, упрямая девушка, которую он забрал в свой дом, будет именно той, кто разрушит его проклятье, потому что Судьба оставила меня в живых ради этого момента, просто чтобы увидеть - слушала ли я.
И вот он - мой Высший Лорд, мой любимый, на коленях передо мной.
- Я люблю тебя, - и я ударила его кинжалом.