Король Ярин и его королева держали ворота своего дворца открытыми, чтобы любой, желающий совета или суда короля, мог, если позволяло время, получить аудиенцию у благородной пары. Как и раньше, толпа на ступенях собралась еще до рассвета, и крестьяне отчаянно давили друг друга, надеясь быть услышанными.
Их проблемы были слишком хорошо знакомы Айвену, ибо все они, в сущности, были совершенно одинаковыми, с парой разных вариантов.
Король Ярин даже не попытался выказать интереса, когда один бедный фермер указал согнутым пальцем на соседа, обвиняя того в краже своих кур. Разумеется, сосед отрицал все сказанное или ссылался на "право нашедшего", потому как другой фермер мол сам не мог удержать птиц на своей земле.
- Разделите яйца между собой! - беззвучно пробормотал Айвен вместе с королем. Старый дворф слишком много раз слышал этот приговор и, разумеется, как только король Ярин провозгласил сие мудрейшее решение, присутствующие дворяне разразились аплодисментами и преувеличенными вздохами восхищения, посвященными богоподобной мудрости правителя. Это продолжалось несколько утомительных часов.
Айвен чуть приободрился, когда вперед рука об руку вышли мужчина и женщина, толкая перед собой молодую девушку. Они пояснили, что их дочь беременна от бродяги, который обещал жениться на ней. Обвиняемый, далеко не такой молодой, как девушка, протестовал против этого с великим негодованием и артистизмом. Многим в зале это показалось весьма интересным.
Но Айвен задержал свое внимание на короле Ярине, и на женщине, которая была на много лет младше короля, сидевшей рядом с ним. В сплетнях, ходивших по Хелгабалу, королева Концеттина всегда описывалась как красивая, или прекрасная, или гибкая, или другими милыми словечками. Однако, она была совершенно не во вкусе Айвена. Её частенько описывали словом "ива", но дворф больше предпочитал "дубовых" женщин своего народа - "могучий дубовый ствол" - подобное словосочетание отлично описывало дворфу, способную привлечь его взгляд!
Хотя, по мнению дворфа, "ива" - было подходящим описанием для королевы Концеттины. Она была очень стройной, и выглядела гораздо младше своих двадцати шести лет. Её руки и пальцы были такими длинными и тонкими, что породили слухи, будто в королеве течет капля эльфийской крови. И хотя Айвен знал, что сама женщина тщательно все отрицает, это, вместе со светлыми волосами, сбегавшими почти до талии, делало её хрупкой и сказочной.
Возможно, было в ней что-то от дриады, ухмыляясь, размышлял дворф. Чтобы скрыть неуместное хихиканье, он даже вынужден был кашлянуть. Прижав алебарду к боку, он слегка вытянулся, пытаясь не думать об обнаженной королеве Концеттине, парящей над деревьями на крылышках вроде тех, что имеют стрекозы.
Айвен давно освоил искусство спать стоя, и часто использовал это умение во время этих скучных аудиенций. Он никогда не желал становиться королем и сомневался, что граждане хоть какой-то страны хоть когда-то пожелают посадить его на трон. Их бессмысленные драмы внушали ему такую скуку, что у дворфа появлялось искреннее желание наказать их всех только ради того, чтобы они заткнулись!
Эти размышления заставили мысли дворфа скользнуть к жуткому приспособлению, которое король Ярин держал в одном из садов позади замка, и жестокому человеку, который довольно часто использовал свой инструмент. Эта штука состояла из двух рей с перекладиной в верхней части и толстым куском дерева у основания. На нижней балке виднелась выемка, которая соответствовала положению шеи. Айвен слышал, что подобное изобретение зовется "гильотиной", но считал, что подобное сооружение больше подходит королю орков, чем тому, кто правит цивилизованной страной. Он просто не мог себе представить, чтобы у короля дворфов, вроде его старого друга Бренора, возникла надобность в подобной конструкции.
По мнению Айвена Валуноплечего, если ты не можешь посмотреть в глаза тому, чью жизнь отнимаешь, то не можешь и решать, что этой жизни должен прийти конец.
С королем Ярином все казалось еще хуже. Люди шептались, что тот использует свое орудие казни как в голову взбредет. И этому Айвен верил.
Айвен недвусмысленно дал понять капитану Андрусу, что не желает выполнять обязанности в этом конкретном саду. Он зашел так далеко, что намекнул начальнику гарнизона, что не позволит невиновному человеку испытать удар смертоносного ножа. Андрус уважал дворфа достаточно, чтобы позволить этому маленькому зерну государственной измены остаться между ними, и у него на то были все основания. Айвен неоднократно доказывал, что он один из лучших солдат Хелгабала. Всякий раз, когда в гарнизон поступал новый рекрут, его направляли на обучение к Айвену.
Без сомнения, капитан Андрус думал, что оказывает другу услугу, отправляя его выполнять такую легкую работу. Айвен подумал, что, быть может, ему стоит разочаровать капитана.
В конце концов, эти мысли привели его на воображаемое поле боя, где дворфские отряды вступили в бой с уродливыми орками, а над их головами визжали драконы…
Звук дворфских голосов вырвал Айвена из грез. Он увидел нескольких грязных бородатых существ, стоящих перед королем и королевой. Многие из них выглядели так, словно только что вылезли из дыры, а не из отлично созданного дворфского хода в земле. Айвену стало интересно, относились ли эти создания к дворфам. Некоторые из них были больше похожи на гномов или какую-то странную их помесь. Все они имели бороды - жалкие, но достаточно густые.
- Бевубо! - настаивал один из горбатых и кривых парней.
- Беззубый? - переспросил Ярин, явно в растерянности.
- Бевубо! - прошепелявил парень, который не остался совсем без зубов, но был очень близок к этому - оставшиеся зубы были неровными, гнилыми и, казалось, обладали любыми оттенками, кроме белого.
- Да, Беззубый, - кивнул король.
- Бевубо! Бевубо Висящий Язык! - настаивал скрючившийся дворф, и Айвен заметил, что язык выступающего действительно остается за пределами его рта, свисая влево и делая существо похожим на запыхавшуюся старую собаку. Остальные дворфы едва ли были чище или зубастее, если уж на то пошло. И Айвен задумчиво скривился.
- Тогда, Бевубо, - согласился король. Он посмотрел по сторонам, на капитана Дрейлина Андруса, но тот только пожал плечами и покачал головой, явно силясь сдержать смех. - Из какого вы района Хелгабала, мастер Висячий Язык?
- Не иф Гелио… ррр, Хелгабала, - ответил дворф, ловя себя на том, что чуть не использовал старое название столицы Дамары, которое было запрещено постановлением Ярина. Под пугающим взглядом, который бросил на него король Ярин, Бевубо слегка хихикнул.
- Тогда, в какой части Дамары вы живете? - нетерпеливо потребовал король.
- Не то фто ф Дамаре, - ответил Бевубо. - По крайней мере, раньфе было так. Теперь мой клан прокопался череф Галены и открыл новую дверь. Дверь в Дамару.
- Вы прорыли проход через горы? Из Ваасы?
- Да, хотя мы жить больше в пофемельфе, чем в Ваасе, и не офень уверены, по какую сторону от границы лефат нафы туннели. Быть может, мы все это время были вафими подданными, но не подофевали об этом?
- Пофемельфе… что? - раздраженно спросил Ярин. Он огляделся по сторонам, и его взгляд, наконец, нашел Айвена, единственного дворфа на посту. - Что он несет?
Айвен никогда не слышал похожего диалекта. Даже делая скидку на шепелявость говорившего.
- Это клан… Висящих Языков? - спросил Айвен дворфа.
- Больше! - объявил Бевубо.
- Больше Висящих Языков? - ничего не понимая, снова спросил Айвен.
- Просто Больше! - настаивал Бевубо. Все дворфы позади него прокричали "Больше!" и замахали кулаками в воздухе.
- Клан Больше?
Грязный дворф скривился, вроде попытавшись улыбнуться, и кивнул.
Айвен фыркнул, чтобы успокоиться.
- Клан Больше, - пояснил он королю. - В основном они живут в своих пещерах - скорее, шахтах, и, кажется, эти шахты большие, если они действительно проходят через все Галены. Мне кажется, наши друзья живут там довольно давно. И вот теперь они вышли, и оказались в Дамаре.
- В стране, о которой ничего не знают? - спросил король Ярин, переводя взгляд с Айвена на Бевубо и обратно.
- Этот знает старое название Хелгабала, - напомнил королю Айвен. - То есть они кое-что знают о месте, куда выбрались.
- Да. Мы знаем это мефто. Или то, чем оно было. И мы хотеть сюда снова, - сказал Бевубо.
Король Ярин одарил его строгим взглядом.
- Моя говорить, ефли вы принять нас, - начал Бевубо, кивая головой, что заставляло его язык болтаться из стороны в сторону. - И не фолнуйфесь, кофоль. Мы фнать нафе мефто. Профу, добрый гофподин.
- А если я не удовлетворю вашу вроф… просьбу?
Бевубо изобразил смешную улыбку и оглянулся на своих товарищей, двое из которых протолкнулись вперед, неся небольшой сундучок. Они поставили его на пол перед Бевубо, а затем бросились назад, в ряды своих сородичей.
- Мы не прифли как нифие, король, - пояснил Бевубо. - У нас есть кое-фто интерефный.
Он низко склонился, открывая защелку и откидывая крышку сундука, а затем снова распрямил спину.
Внутри ларца сверкали золото и драгоценности. Королева Концеттина ахнула и поднесла руку к губам, так что все, кто не смотрел сейчас на сундук, уставились на отражение его содержимого в глазах королевы.
- Мы знафь нафе место, дорогой королевский гофподин, - опять заговорил Бевубо. - И мы надеяфя ты даф нам занять мефто в твоем королевстве Дамара.
Ярин пытался сохранять спокойствие, но Айвен видел, что маленькие грязные существа из клана Больше купили себе дорогу в Дамару. Король подал знак паре охранников, которые прикрыли сундук и оттащили его в сторону.
- Уверен, что там, откуда вы пришли, есть еще? - спросил Ярин.