- Пати, что с тобой? У тебя не страсть была написана на лице, а боль… Что происходит?
Услышав это, мое раздражение схлынуло и я наконец "затолкала" силу в центр и направила в артерии.
- Все нормально Вик… Все нормально… Подобного не повторится.
- Правда, Пати? Я не хочу делать тебе больно.
Я обняла его
- Ты не делаешь мне больно, поверь.
Он хмыкнул, мол да, ты сама себе причиняешь боль.
- Точно не повторится? - строго спросил он.
Я закивала.
Я напоминала сама себе надутый шарик, и хоть я стравливала силу в флерсов, у меня все равно каждый день оставался изрядный излишек. Поначалу я хотела вообще не кормить Лилию в наказание за его "нелояльную молчаливость" - это ему ничем не грозило, переполненная Фиалочка всегда бы поделилась с ним, но мне некуда было девать силу и где-то на третий день я, покормив флерсу, вызвала и Лилию.
Сейчас оба мои флерса сверкали как драгоценные камни на солнце, а я лежала и понимала, что встречу с Крегом надо отменить, что я не выдержу больше. Самое ужасное, что все эти страдания были напрасны, ни центры ни артерии упорно не хотели расширяться – гоняли силу под огромным напором, отчего я и казалась себе надутым шариком, но расширяться не хотели ни в какую.
Крег обрадовался тому, что наши встречи в обед прекратятся и не смог скрыть этой радости, хоть и старался. Алекс сам перезвонил, извинился, сказал что не может сегодня, я взяла его за жабры и выдавила причину – он испугался того что было, слишком сильные были ощущения, "я думал что сейчас умру" сказал он. Я как могла мягко его заверила, что больше подобного ждать не стоит, что я просто была в ударе, а со мной такое крайне редко. Он успокоился, но встретиться все равно отказался. Я понимала, что он встречается с другой, и закатила изысканный скандал с обещанием располосовать ему спину при встрече. Он клялся и божился что я единственная (хорошо что при общении по телефону люди не "тренькают") я выслушала, сделала вид что поверила и мы расстались, воркуя как голубки.
У меня сутки отдыха. Отлично. Я принялась безрадостно размышлять сбросить мне излишек в воду или еще помучиться в надежде на изменения, но тут в дверь моей спальни поскреблись. Мыши!? Флерсы!
- Что надо? – недружелюбно крикнула я.
Дверь приоткрылась в щель и показался носик Фиалочки.
- Госпожа, позвольте нам за вами поухаживать…. Вы нас кормите, а мы…
Больше всего хотелось гаркнуть, чтоб закрыли дверь и убирались в свою комнату, но… как сказал один летчик "Мы в ответе за тех, кого приручили".
- Заходите. Что вы будете делать? – обреченно спросила я.
- Я расчешу вам волосы, а Лилия принес воды, чтоб вы умылись.
Мда… Вода в миске как в старые добрые времена без водопровода…. Надеюсь, Фиалочка не будет драть мне волосы, иначе, боюсь, я не сдержусь.
Хм… А вода то оказалась не просто водой, флерсы скинули в нее свою силу, и ополаскиваясь я тут же почувствовала бодрость и свежесть. Вытершись льняным полотенцем, я откинулась, отдавая волосы Фиалочке. По человеческим меркам они были длинными – до середины спины, но для divinitas, любивших в этом плане излишества, типа кос до пят, моя прическа была более чем скромной.
Фиалочка расчесывала очень нежно, ни разу не дернув, я успокаивалась и расслаблялась от этих прикосновений, а Лилия опустил мои ноги в воду и массировал. Сколько так продолжалось я не знаю, но в какой то момент, зелено-белая сила, которой меня подпитывал Лилия дошла до центров и артерий, мягко оплела их и… Я стала меняться. Нижний центр и его вены и артерии расширились, пищевой, стоящий на отшибе я проскочила и так, а вот сердечный…
- Еще, - простонала я, мне не хватало зелено-белой силы, она не дошла до сердечного центра и его сосудов.
Почти сразу в мои ладошки полилась столь необходимая мне сила, оплетая сердечный и по артериям добираясь до рацио. Несколько томительных мгновений и сердечный раскрылся рывком, волной раскрылись артерии, рацио мучительно сопротивлялся, но кто-то в поцелуе влил силу и… будто цветок распустился у меня в голове, враз стало легко и невесомо, почти неслышной волной пораскрывались вены и сила внутри меня потекла спокойно и легко.
Как же это приятно, как же замечательно.
Не раскрывая глаз я чувствовала, что мои детки опустошились и щедро возвращала им то, что они отдали. Получив белую силу они перерабатывали ее в бело-зеленую и обменивались ею между собой. Наконец мы все трое поутихли и просто лежали на постели обнявшись так что каждый касался всех. Я с удивлением поняла, что думаю о них, как о своих детях…. Я всегда избегала ответственности за кого-либо, забота об источниках не в счет, я лишь недавно приняла подобие вассалитета от одного слабого красно-белого divinitas, и то лишь потому, что это не стоило мне никаких хлопот. Все! Мысль о том, что я не смогу защитить того, кто доверится мне, приводила в ужас, лицо Седрика и то, что осталось от Серхио вставало перед глазами, и я гнала любую мысль о том, чтобы обзавестись "семьей" в нашем не-людском понимании. А вот… все же семья меня нашла. Нежность переполняла меня и я понимала, что буду оберегать этих флерсов и их ребенка, что бы не случилось. И от этой мысли становилось немного страшно…. Детки почувствовали мой страх и уняли его.
Следующая неделя промелькнула как один день. Я подарила Фиалочке свою батистовую ночную рубаху и хлопковый отрез для Лилии, надо было сделать это раньше, мне не нравилось видеть ее почти голой, но все как-то не до того было. Получив подарок, Фиалочка прыгала от радости, с каждым прыжком умножая силу, а потом расцеловала меня делясь энергией. Я была в шоке, как же мало ей надо, чтобы быть счастливой. Она вообще напоминала трехлетнего ребенка, такая же непосредственная и недалекая, но очень добрая и радостная. На следующий день она уже щеголяла в юбочке и топике на завязках, одни на шее, другие на талии, под крыльями, Лилия тоже был в новых штанах. Оба довольные донельзя, они осмелели и стали потихоньку прихорашивать квартиру, то занавеси постирали, то цветы в горшках расставили, то мебель почистили, каждый раз настороженно ожидая моей реакции, я была не против такого самоуправства. В результате их усилий, моя квартира, бывшая раньше вполне обычной и почти человеческой, стала по ощущениям напоминать сад с клумбой – в воздухе витала свежесть, прохлада, и легкие запахи лилии и фиалки. Даже Митх, занося продукты, как-то спросил, чем я освежаю воздух, я наплела что-то про разлившиеся дорогие духи, стараясь не морщиться от собственного "треньканья".
Сегодняшняя ночь вновь принадлежала Вику, он принес мне незабудку в горшке. Я искренне пищала от радости, о незабудках мне рассказывал еще Костя, и я все мечтала когда-нибудь приобрести ее, но их не было. Было что угодно, но русских незабудок не было. И вот… я держала горшочек с маленькими кусочками летнего неба… Прелесть.
Вик был польщен и рад, что смог так угодить мне.
- А ты все-таки сменила духи, - обронил он, когда мы поднялись наверх.
- Да? А что ты слышишь? - удивилась я.
- Ну… спелое яблоко и что-то горькое, летнее, чуть аптечное…
- Календула… - вырвалось у меня.
- Да, точно…
Я рассеяно опустилась на кровать. Календула… В моем видении во время битвы с Абшойлихом "папа пахнет календулой, а мама яблоком", но мой отец Винье, он мог пахнуть только виноградом и виноградной лозой, и для меня зеленая сила всегда ассоциировалась с виноградной лозой, не с цветами… Но… "Мой любимый обнимает нас, моя доченька смеется, переводя взгляд с меня на него, внутри меня растет НАШ сын…". Это безусловно воспоминания мамы, переданные мне… Я схватилась за голову…
- Пати! Пати, да что с тобой? Девочка моя, ты как будто призрака увидела,- Вик обнимал меня, шепча на ухо, - Что с тобой не так, девочка моя?
- Вик, обними меня крепко… - прошептала я, изгоняя мысли из головы.
Я не хочу об этом думать, я не хочу знать правду, я еще не готова к ней.
Меня унесло его нежностью и силой…
Утром я не спешила убегать, никакие дела меня не ждали, я набрала еды, мы вместе поели, а потом до вечера гуляли в Сентрал Парке. Люди глазели на нас, как же, красавица и чудовище, но нам было все равно.
- Пати, я так хочу большего, чем эти встречи раз в неделю, - на прощание обронил он.
- Но понимаешь что "большее" убьет НАС, - ответила я.
- Ничего не изменилось?
Я грустно покачала головой.
Он так же грустно обнял меня и поцеловал в висок.
- Ты ведь не бросишь меня? - с внезапным страхом спросила я.
- Никогда!
Я засмеялась, покрывая поцелуями его лицо.
- До вторника, МОЯ девочка.
- До вторника, мy sun shine…
Незабудку я отнесла флерсам.
- Делайте что хотите, но чтоб цветок жил и размножался, - сказала я им. Они склонились над горшочком, как дети над котенком в корзинке.
Прошло еще пару дней, и когда я вернулась ранним утром, Лилия подошел и как-то несмело заговорил
- Госпожа…
"Нашкодили, сто процентов в чем-то нашкодили" - мелькнуло у меня.
- Госпожа, Фиалочке пора рожать…
- А? Как пора?... – ничего умнее произнести я не могла.
Он пожал плечами…
- Ребенок готов, надо только дать ему выйти, а это… Это не может случиться здесь – он обвел рукой квартиру, - Нужен свежий воздух, земля трава… цветы…и Вы, Ваша сила… не так чтоб много, но надо…
- То есть нам нужно выехать куда-то за город…
- Не просто выехать, Фиалочка там должна жить, хотя бы год.
- А раньше сказать было нельзя!? Лилия, ты когда-нибудь домолчишься!!! Сколько времени осталось?
- Луну ребенок может спокойно быть в ней, если больше, то могут начаться неприятности.