- А ты когда-нибудь слышал, чтобы из этой картины доносилось хоть слово? - вкрадчиво спросил Манфред, заглядывая Чарли в лицо.
Этот неожиданно мягкий тон, каким суровый Манфред не разговаривал никогда, почему-то подействовал на Чарли, и тот честно ответил:
- Слов не слышал, а звуки разные были. Там деревья шуршат и иногда дождик идет. А еще, бывает, слышится лошадиное ржание и лязг железа.
- А голос короля?
- Ни разу не слышал.
Манфред присел на краешек стола и навис над Чарли.
- А ты знаешь, почему не можешь услышать голос короля?
- Из-за тени, наверно, - предположил Чарли.
- Это не просто тень. Там, за спиной у короля, стоит его старший сын Борлат - мой предок. И теперь он вернулся, Чарли!
- Как это? - Чарли вздрогнул. - Откуда? Разве это возможно?
Ему внезапно стало страшно.
- Прадедушка Иезекииль недавно провел очень интересный эксперимент - не один, конечно, а с моей помощью и при участии твоих тетушек. Видишь ли, мы нашли кости Борлатовой лошади и, что гораздо важнее, его сердце.
- Сердце Борлата? - Чарли с трудом сдерживал тошноту.
- Именно. - Манфред наклонился еще ближе. Чарли старался смотреть ему не в глаза, а в переносицу - еще загипнотизирует, чего доброго. Но Манфред этого не заметил и продолжал: - Сердце хранилось в шкатулке, а шкатулка лежала в могиле, под надгробием, на котором была высечена буква "Б". Вообще-то честь находки принадлежит Азе. Сам знаешь, он бродит по руинам… в ночное время, ну, ты понимаешь, в каком виде он бродит. Так вот, как у всех, э-э-э, представителей этого биологического вида, у него привычка рыть землю, и он откопал шкатулку.
Чарли вспомнил, как столкнулся с Азой в руинах, и содрогнулся. Но Манфред был слишком увлечен рассказом.
- Таким образом, мы собрались в дедушкиной лаборатории и оживили лошадь. А потом сердце. А потом случилось нечто непредвиденное, и сердце Борлата попало в грудь лошади. Собственно, в лаборатории произошел взрыв, и лошадь улепетнула через пролом в стене. Пролом до сих пор видно - если посмотришь на верхний этаж академии, заметишь. Словом, теперь по академии носится призрачная лошадь с сердцем Борлата. И ищет тебя.
Чарли опешил.
- Как - меня? Почему меня?
Он вскочил и с грохотом опрокинул стул.
- Я подумал, что стоит тебя предупредить. - Манфред развел руками. - Если не будешь слушаться, лошадь тебя накажет. Мне стоит ей только приказать. А копыта у нее, знаешь ли, тяжелые.
"Запугивает, - понял Чарли. - Ну, уж нет, я ему не покажу, как мне страшно, ни за что!" Сделав непроницаемое лицо, Чарли пожал плечами и спросил:
- Кстати, который час? Мне пора спать.
- Да-да, конечно. Иди.
Манфред отпер дверь-стеллаж, и Чарли затрусил по коридору, спиной ощущая глумливый взгляд своего заклятого врага. Но оглянуться не решился.
А Билли Гриф лежал один-одинешенек на жесткой койке в пустом лазарете, по которому гуляли сквозняки. Это была длинная, унылая комната, вся больнично-белая. Остальные пятнадцать коек пустовали. Живот у Билли больше не болел, но мальчик не сомневался - стоит ему заикнуться о Покойном доме, и боль возобновится. Билли боялся, что от второго такого приступа он просто-напросто умрет на месте. "Ох, неужели даже пуговица и то считается нарушением договора? - ломал он голову. - Я же не проболтался, только показал ее Габриэлю. И откуда они узнали, что именно я сделал?"
Перед отбоем в лазарет заглянула надзирательница и ледяным тоном сообщила:
- Завтра за тобой приедут родители. Тебе полезно отдохнуть от общества так называемых друзей, Билли, они плохо на тебя влияют. Посидишь дома, подумаешь о своем поведении.
После чего развернулась и ушла, не сказав ему ни одного доброго слова. Хоть бы воды принесла, что ли!
Заснуть Билли не удавалось, и он лежал, таращась в темноту. Постепенно лазарет залил молочный свет - это луна вышла из-за туч. По полу простучали когти. Потянуло псиной.
- Билли болен? - одышливо спросил пес Душка на собачьем языке.
- Душка! - Билли свесил с кровати руку и погладил пса. Интересно, а если рассказать про Покойный дом собаке, это тоже будет значить, что он проговорился?
- Лошадь. В саду, - проворчал Душка.
- Лошадь? - Билли рывком сел.
- Призрак лошади, - уточнил пес.
Билли спрыгнул с койки и подбежал к окну. Лошадь стояла прямо под окном, на этот раз не призрачный силуэт, а настоящая лошадь. Ее белоснежная шкура, казалось, искрилась в лунном свете, а хвост и грива мерцали серебром. Билли дотянулся до шпингалета, открыл окно и высунулся наружу.
Лошадь посмотрела прямо на него темными ласковыми глазами, и Билли услышал:
- Дитя мое!
- Помогите мне! - вырвалось у мальчика. - Пожалуйста!
Глава 10
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Найти иголку в стоге сена, наверно, все-таки невозможно, но пуговицу в траве Чарли нашел - правда, только в пятницу, на большой перемене. Как выяснилось, Габриэль закинул ее дальше, чем всем показалось, и пуговица все это время пряталась не в траве, а лежала на каменных плитах, в двух шагах за воротами руин.
Обрадованный Чарли едва успел положить пуговицу в карман, как за спиной у него раздался неприятный голос:
- Что это у тебя, Бон?
Из-за каменной арки выглядывал Аза Пик.
- Ты о чем? - Чарли разыграл недоумение.
- Что ты подобрал с земли?
- А-а, это… - Чарли сунул руку в карман и, о счастье, кроме злополучной пуговицы, обнаружил там стеклянный шарик, который и показал Азе. - Шарик. Видишь, какой красивый. Мы вчера играли неподалеку, и он у меня закатился в какую-то трещину. Я уж думал, нипочем его не выковыряю!
Аза подозрительно прищурился на шарик и только что его не обнюхал.
- Где ты его взял?
- Ой, не помню, он у меня уже сто лет - это вроде как талисман.
Аза недоверчиво оскалился и потрусил прочь, вглубь руин. Его волчья рысца, оскал и манера все обнюхивать неизменно вызывали у Чарли дрожь - сразу вспоминался ощеренный зверь, с рычанием мчащийся по лабиринту руин. Интересно, где он выкопал сердце Борлата? И почему Манфред и остальные так убеждены, что сердце принадлежало именно Борлату?
Чарли поспешил прочь от руин, на ходу убирая шарик в карман, и, когда пальцы его коснулись пуговицы, в сердце у мальчика затрепетала надежда. Может быть, наконец-то удастся узнать, где находится папа!
К счастью, Манфред сдержал слово и на выходные Чарли в школе не оставили. Он сообщил Габриэлю, что нашел пуговицу, и предложил встретиться в субботу в "Зоокафе". Габриэль колебался.
- Знаешь, мне что-то не улыбается опять столкнуться с этой призрачной лошадью.
- Но пуговица с лошадью никак не связана! - убеждал его Чарли. - Это была случайность. Я тебе потом расскажу подробно.
- Да уж, пожалуйста, - встрял Фиделио. (Друзья как раз шли к автобусу.) - Кстати, ты нам еще должен объяснить, почему вчера опоздал на отбой.
- Хорошо-хорошо! - пообещал Чарли. - Завтра все расскажу.
В последнее время дядя Патон пристрастился заказывать деликатесы с доставкой на дом. Стоило это, конечно, недешево, но дядя Патон как раз получил наследство от дальних французских родственников своей покойной матери. К слову сказать, он тратил деньги не только на вкусности, но и старался облагодетельствовать всех обитателей дома номер девять.
Разумеется, из-за всего этого сестрицы Юбим возненавидели своего брата с новой силой - их снедала жгучая зависть. Бабушка Бон заняла промежуточную позицию, поскольку, с одной стороны, тоже завидовала Патону, с другой - не могла устоять перед лакомствами. Особую страсть старуха питала к гусиному паштету и икре. В эту пятницу, вернувшись, домой, Чарли обнаружил, что Мейзи, дядя Патон и мисс Инглдью устроились в кухне при свечах и ужинают пирогом с дичью, а бабушка Бон уединилась в гостиной, и лакомится икрой, намазывая ее на булку и запивая портвейном. Старуха, по ее словам, терпеть не могла сидеть за одним столом с чужими, особенно с мисс Инглдью: бабушка Бон вбила себе в голову, будто эта особа хочет женить на себе ее брата. На самом деле, конечно, все обстояло с точностью до наоборот.
Лакомые запахи Чарли учуял еще из прихожей, и, поскольку в академии кормили прескверно, у него сразу потекли слюнки. А при виде пирога он просто ахнул.
- Какая вкуснятина! - воскликнул Чарли. - А можно мне тоже кусочек этого - что вы там едите?
Дядя Патон отрезал ему солидный ломоть пирога, а Мейзи придвинула соусник.
- Попробуй! - подмигнула она. - Это овощной соус по индийскому рецепту, но я добавила туда абрикосов и… рому.
Чарли заметил, что на дяде новый щегольской пиджак, и поинтересовался:
- Вы куда-то собираетесь?
Дядя заговорщицки приложил палец к губам.
- Т-с-с! Кое-кому об этом лучше не знать, - приглушенно сказал он и кивнул в направлении гостиной.
- Мы хотели взять тебя с собой, - тихо добавила мисс Инглдью.
Хотя Чарли и загорелся любопытством, у него хватило ума сообразить, что, пока бабушка Бон не уснет, расспрашивать рискованно. Вскоре пришла с работы мама, и ее тоже усадили за стол, а Чарли велели отнести бабушке Бон бутылку портвейна.
- Чарльз… как это мило… еще стаканчик! - потребовала старуха.
Мальчик с трудом сдержал улыбку: было ясно, что бабушка Бон успела уже порядочно наклюкаться. Он послушно подлил ей рубинового портвейна и спросил, не хочет ли она пирога. С дичью. И с соусом.
- Пирог с дичью… Чарльз, дичь! - скомандовала старуха и откинулась на спинку дивана.
Чарли сбегал на кухню, положил на тарелку кусок пирога и щедро полил соусом.