- Ничего себе история… - задумчиво произнес Чарли. - Значит, все Грифы и Карквиллы - родственники. И Билли один из них. Интересные люди живут в нашем городе, честное слово.
- Интереснее некуда, - согласился дядя Патон.
- А какие странные вещи творятся!
- Не то слово. Мне порой кажется, что город притягивает обратно всех, чьи истории начались здесь, на этой земле, у нас под ногами, глубоко под домами, улицами и парками. И даже наш с тобой дом - часть происходящего. - Дядя Патон закрыл книгу, снял очки и устало потер переносицу.
- Ага, и все эти истории так перепутаны, что получается какой-то клубок, нет, узел! - горячо воскликнул Чарли. - Одни чудеса связаны с другими, и мне кажется, будто кто-то затягивает этот узел все туже и туже.
- Очень образно! - с улыбкой похвалил его дядя.
- Ну, правда, же! - заторопился Чарли. - Я вам еще не рассказывал - мы с Оливией сегодня заходили в один цветочный магазин, и его хозяйка откуда-то знает мое имя, представляете? И Оливию тоже! Правда, Лив ни за что не желала с ней разговаривать, хотя та очень даже хотела пообщаться. Оливия, по-моему, испугалась - сказала, что эта тетенька знает про нее больше, чем она сама.
- А твоя Оливия - одаренная? - заинтересовался дядя.
- Да какое там! Ничуточки. Но это только по части магии, а вообще-то она талант, потрясающая актриса. Вы же ее помните - она была на вашем дне рождения. Такая… ну, вся раскрашенная. - Чарли вздохнул. - Правда, она только что провалилась на кинопробе и жутко расстроена. Сама не своя. Я просто не знаю, что с ней делать, - то она ревет, то на людей кидается.
- Похоже, она в отчаянии, друг мой. А отчаявшаяся женщина бывает просто опасна.
- Да? Буду иметь в виду, - пошутил Чарли и вдруг широко зевнул. - Ой, извините. Легенда про Амадиса очень интересная, спасибо! У меня в голове сейчас все как по полочкам разложено. Наверно, теперь будет легче разобраться во всех этих тайнах. Хотел бы я знать, что случится дальше?
- Я тоже, Чарли. - Дядя Патон бережно убрал растрепанную старинную книгу на полку. - А волшебную палочку ты уж, пожалуйста, найди, и чем скорее, тем лучше. Худо будет, если она окажется в руках у какого-нибудь негодяя.
Чарли покраснел. У него было сильнейшее подозрение, что это уже произошло.
Глава 8
БЕЛЫЙ МОТЫЛЕК
Манфред Блур постепенно утрачивал свой гипнотический дар. Он заметил это еще год назад, когда Чарли Бону удалось оказать ему сопротивление и не поддаться гипнозу. Этот несносный мальчишка сумел разнюхать кое-что о Боне-старшем - том самом Лайелле Боне, которого Манфред в свое время загипнотизировал без малейших усилий. Да, тогда Манфреду было всего девять, но, видимо, дар его был на пике, а теперь медленно, но верно слабел.
Пока еще никто не догадался, что с ним творится; Манфреду по-прежнему удавалось запугивать школьников - один его пристальный взгляд повергал ребятишек в ужас. Кроме того, Манфред несколько приободрился после эксперимента с лошадью - в конце концов, та часть, за которую отвечал он, прошла успешно. Или все-таки не очень? Что сработало - его дар или зелье, изготовленное Венецией Юбим?
Манфред задумался. Исход эксперимента не внушал особой радости: лошадь исчезла, неизвестно, где она теперь, и главное, непонятно, как ею управлять. Если честно, воскрешенная магией лошадь представлялась Манфреду каким-то сверхъестественным чудовищем, и он с самого начала ее боялся, а потому решил, что хорошо бы изобрести какую-нибудь защиту от этой твари. Тогда-то его и осенила идея заполучить волшебную палочку. Заставить Билли Грифа утащить палочку у растяпы Чарли было проще простого: этот белесый клоп мгновенно купился на посулы насчет приемных родителей и ради усыновления был готов не то, что волшебную палочку принести - Луну с неба достать. Дурачок! Ну конечно, Билли-то раскатал губу, надеялся обзавестись любящими мамочкой и папочкой. Знал бы он, что Блуры рассчитали все заранее и договорились с четой де Грей! Но Билли, конечно, не заподозрил подвоха - что ж, сам дурак. Вот и сидит теперь взаперти в Покойном доме, под надежным присмотром приемных родителей, безжалостных негодяев, наделенных жутковатыми магическими способностями. Поделом ему.
- Поделом, поделом, бом-бом-бом! - пропел Манфред, расхаживая по кабинету (которым весьма гордился) и, крутя в руках белоснежную волшебную палочку. - А теперь за дело! Ну, палочка-выручалочка, покажи, на что ты способна!
Заметив, что по столу ползет муха, Манфред направил на нее серебряный кончик палочки и провозгласил:
- Преврати ее в лягушку!
Что-то болезненно ужалило его в ладонь, и Манфред выронил палочку. Муха преспокойно потирала лапки и даже не думала превращаться. Потом взлетела на потолок и замерла. У Манфреда возникло неприятное ощущение, будто муха над ним потешается - на свой, мушиный лад.
- Преврати ее в лягушку! - потребовал Манфред, подобрал палочку и запустил в потолок. Но, как только он произнес эти слова, руку снова обожгло, еще сильнее, и Манфред вскрикнул от боли: - Ой!
Палочка стукнулась о потолок и упала на пол. Муха перелетела на подоконник и опять начала потирать лапки - теперь задние.
- Да преврати же ты ее в лягушку! - заорал Манфред, хватая палочку и тыча ею в подоконник. Потом опять швырнул ее в муху.
На этот раз боль была нестерпимой - точно он за раскаленную кочергу ухватился. На ладони у Манфреда появилось красное пятно ожога.
Муха улетела. Палочка с невинным видом лежала на полу. Манфред понял, что она не собирается ему повиноваться и, что хуже, с каждой следующей попыткой будет наказывать его все больнее и больнее.
- Ах, ты… ты… мерзкая деревяшка! - Осыпая волшебную палочку проклятиями, Манфред с размаху бросил ее в пустой камин. Потом схватил бумагу, скомкал ее, кинул туда же и поджег - для верности с нескольких концов.
Огонь вспыхнул мгновенно, но через несколько секунд Манфред с ужасом понял, что пламя не столько улетает в дымоход, сколько рвется в комнату. Запаниковав, Манфред сорвал с себя черный плащ и принялся тушить им пламя. Плащ затлел, в комнату повалили клубы дыма, и Манфред, кашляя и задыхаясь, метнулся к окну и распахнул его настежь.
В это мгновение в кабинет без стука вошел Танталиус Мармор и с бодрым смешком спросил:
- Что это вы затеяли, юноша? Манфред резко обернулся, задыхаясь от кашля, и прохрипел:
- Проклятая… кха! Кху! Проклятущая палочка Чарли Бона! Кха! Кху! Решил ее сжечь! - Он яростно прочистил горло. - Не желает меня слушаться, так лучше спалю - уж лучше пусть не достанется никому.
- Спокойнее! Экий у вас взрывной характер! - Танталиус захихикал. - Учитесь держать себя в руках, приятель.
- Я вам не приятель! - огрызнулся Манфред. - Кстати, будьте так любезны, решите, наконец, кто вы.
Танталиус возвел глаза к потолку и задумался.
- Хм. Сегодня я… в основном Винсент Мармор, почтальон - он всех называет приятелями, - но во мне есть и капелька Танталиуса Райта, школьного учителя. Замечательное ощущение, доложу я вам, юноша. В жизни так не веселился!
- Надеюсь, вы не забыли, зачем здесь находитесь, - процедил сквозь зубы Манфред.
- Ах, это… - мистер Мармор сощурил свои разноцветные глаза и облизнулся. - Конечно, я помню.
Между тем огонь в камине догорел, превратившись в тлеющие угли, и Манфред с удовлетворением убедился, что от волшебной палочки остался лишь серый пепел. Из приоткрытого окна налетел ветер, взметнул этот пепел и швырнул в комнату. Манфред чихнул и вытаращил глаза от изумления: облачко пепла почему-то приняло очертания мотылька, а потом уменьшилось и в воздухе запорхал настоящий мотылек - с белыми крылышками, чуть тронутыми серебром.
- Ловите его! - зарычал мистер Мармор. Манфред хлопнул в ладоши, но промазал, и белый мотылек беспрепятственно вылетел за окно.
А в это время в доме номер девять по Филберт-стрит Чарли Бон как раз собирался спать: он уже переоделся в пижаму и чистил зубы. Внезапно ему стало худо - все тело как огнем обожгло. Чарли испугался: а вдруг это грипп? Потом вспомнил, что сегодня у них дома побывала тетка Венеция, отравительница одежды, и испугался еще больше: а вдруг это яд?
Чарли схватился за край раковины, чтобы не упасть. Ему почему-то показалось, что в этот самый миг случилось что-то страшное. Но с кем? Может, кто-то из друзей попал в беду?
Чарли открыл кран с холодной водой и сунул руки под струю.
Ш-ш-ш!
От рук повалил пар - даже зеркало запотело. Кожа шипела так, точно кто-то плеснул водой на раскаленное железо.
- Ой, мамочки! - заскулил Чарли. - Что же это такое?
- В самом деле, что это такое? - загремел у него за спиной знакомый голос. На пороге ванной стояла насупленная бабушка Бон. - Чарльз, ты занимаешь ванную уже двадцать минут! Совесть у тебя есть? Другим же тоже сюда нужно!
- Я сейчас! - ответил Чарли и стиснул зубы: от рук опять повалил пар. - Бабушка, вы же видите, мне плохо! С руками что-то! Вон, пар валит!
- Это из тебя выходит твое гадкое непослушание, - назидательно сказала старуха. - Ну, хватит, освобождай ванную!
Чарли ничего не оставалось, как послушаться. Размахивая руками, с которых капала вода, он прошел к себе в комнату, распахнул окно и высунул руки наружу. Его обволокла вечерняя прохлада. Странный это был вечер! Начать с того, что город окутал белый туман - такой плотный, что заглушал шум транспорта. И еще этот туман почему-то пахнул цветами. Чарли принюхался, потом пригляделся. Надо же, дома на той стороне улицы и то не видно! А это еще что такое?