- Я буду следить за вашим сыном и днём и ночью, моя госпожа, - Джонарах отрывисто кивнул головой. - Позвольте мне выделить вам нескольких ребят. Они всегда верно случили вашему покойному мужу. Им и в голову не придёт желать зла вашей милости. С ними вы будете в безопасности.
"Надеюсь", - подумала Эвлин и, кивнув на прощание Гарару, быстрым шагом направилась прочь из шатра. Женщина никому никогда не доверяла, и это не раз спасало ей жизнь. В этой суровой реальности даже родной сын может предать - Джакал был прекрасным примером. Он угрожал расправой собственному отцу, чтобы тот выделил ему флот. Разве был этот мальчишка Сельвигом? О, нет, он был истинным Тельмари, и никакие серые накидки с уродливой красной птицей не могли этого скрыть. Если бы Эвлин доверяла всем, то не дожила бы в Латаэне и до шестнадцати. На Востоке действовали суровые правила - каждый сам за себя. Семейные узы там были лишь пустым набором звуков. Жена предавала мужа, отец убивал собственных детей. И так было всегда. На протяжении многих сотен лет, даже когда Империя Ворона была ещё в самом расцвете своих сил. И теперь, во всей этой отвратительной лжи и притворстве, Эвлин была вынуждена искать себе союзников, чтобы хоть как-то помочь Алаку. Этот мальчик был одним из немногого, что осталось после смерти Марвина Таодана. Её драгоценного храброго Ворона.
А была ли его смерть естественной?..
***
Рана в груди почти не болела, хотя Гертруда настаивала на том, чтобы Кольгрим не покидал лазарета. Чтобы избежать столь затянувшегося общения с лекарями, мужчина попросил, чтобы к нему просто приставили одного из целителей. Молодой князь совершенно не ожидал, что Светлана вызовется одной из первых.
Мать научила девочку не только изготавливать отравы и яды, но и обрабатывать серьёзные раны и накладывать швы. Интересно, если бы Зинерва обладала даром предвидения, стала бы она обучать всему этому свою дочь, зная, что рано или поздно та встанет на сторону врага? Или вовсе убила её при самом рождении? Королева была жестоким человеком, но семья значила для неё всё. По крайней мере раньше, когда Виктор и Светлана только-только появились на свет. Что теперь было на уме у этой страшной женщины, не знал никто. Кольгрим же старался не забивать себе голову размышлениями о чём-то подобном. Он был варваром, северянином, а Зинерва - врагом, которого необходимо устранить, даже если это женщина.
Хоть Светлана и была принцессой дома Фаларнов, Кольгрим доверял ей. Другие варвары её обществом были недовольны. Для них она была в первую очередь дочерью Зинервы, королевы Латаэна, их злейшего врага. Кто-то из капитанов даже пытался заверить танов, что принцесса может попытаться убить их. Мать наверняка заслала её, как шпионку и убийцу, и стоит только потерять бдительность, и она проявит своё истинное лицо Корсака. Но Делаварфы не воспринимали эти угрозы всерьёз. Если бы Светлана действительно хотела их убить, она бы сделала это уже давным-давно - были десятки удобных случаев. Кольгрим неделю пролежал без сознания после взятия Шекрата, и всё это время принцесса была с ним. Ей достаточно было только найти кинжал. Или схватить подвернувшуюся под руку подушку. Но девочка не стала причинять волчьему князю вред. Наоборот, она стремилась помочь ему и подсказывала лекарям, какие лучше брать травы, чтобы раны быстрее зажили.
Теперь, когда Кольгрим снова встал на ноги, Светлана не покидала его ни на секунду, отлучаясь лишь для того, чтобы тайно понаблюдать за Свидживальдом. Как-то раз Улвир застал её за этим занятием. Девочка сидела за старыми вазами из ровельского камня, славившегося своими узорами, и осторожно выглядывала из своего укрытия. Принцесса даже не шелохнулась, когда Кольгрим проходил мимо.
- Молодой леди не пристало сидеть в грязи и пыли за старыми битыми вазами, - усмехнулся Волк, останавливаясь рядом со Светланой. Девочка приглушённо пискнула, и чёрный ворон на её плече тут же устремил на князя недовольный взгляд.
- Я... не подумай, я ничего такого не делала! - едва слышно прошептала девочка и вжала голову в плечи. Должно быть, она понимала, что со стороны её поведение было похоже на настоящий шпионаж. - Я просто наблюдала, я не соглядатай, не шпион, не убийца!
Кольгрим усмехнулся. У Светланы был чистый, искренний взгляд невинного ребёнка, не способного причинить вред ни одному живому созданию этого мира. Маленький лучик света среди тьмы. Улвиру даже не хотелось думать, как юная принцесса жила до этой их встречи. Вечные дворцовые заговоры, убийства, перевороты. Ей повезло, что она родилась в эпоху Раздробленных княжеств. А Эдзард собственными глазами видел войну Корсаков против императора и падение Аэгона Ворона. Тёмные времена не прошли - они возвращались вновь. Жизнь всегда совершала круг, и иногда Кольгриму казалось, что в этом мире действительно существует лишь один путь, вечно повторяющийся, словно замкнутое кольцо.
- Для шпиона ты мелковата, - хмыкнул Кольгрим, присаживаясь рядом на корточки. - Да и страхом от тебя несёт за версту.
Светлана посмотрела на него удивлённо. Даже позабыла о том, что ей не стоит высовываться из своего укрытия.
- Ты чувствуешь... Твои чувства настолько обострились, после... ну... этого? - девочка с трудом подбирала слова. По непонятным Кольгриму причинам ей был стыдно спрашивать у него о том, как он стал одним из детей Луны, волколаком. Как будто это было что-то столь же сокровенное, как первая брачная ночь или рождение ребёнка. Многие варвары-волколаки ничуть не стеснялись своего перерождения. Свидживальд и вовсе с такой гордостью рассказывал, как кровь далёких предков проснулась в нём в семнадцать, когда он сражался в неравном бою против Псов, что можно было подумать, что это какой-то невероятный подвиг, делающий его героем.
- Ну, можно и так сказать, - кивнул головой Кольгрим, оглядываясь.
Пепельные волки были заняты своими привычными делами - ссорились, ругались и дрались. Свидживальд сидел на троне из дерева, шкур убитых зверей и их костей, что украшали спинку, создавая ощущение, словно она усеяна острыми шипами, и смотрел на своих людей с широкой улыбкой на лице. Его забавляло, когда кто-то дрался. Ещё больше Проклятый Клык любил, когда во время сражения один боец убивал другого. Вид чужой смерти будоражил кровь Пепельному волку. В свои тридцать он слишком по-детски относился к собственным подчинённым, словно для него они были обычным расходным материалом.
- Уж не положила ли наша принцесса глаз на Пепельного волка? - усмехнулся Кольгрим. Светлана тут же вспыхнула и, отведя взгляд, принялась теребить в руках края своего нового платья, уже успевшего покрыться слоем пыли и грязи.
- Н... нет, что ты! Просто... Знаешь, за ним довольно интересно наблюдать, - вдруг призналась Светлана, по-взрослому сложив руки на своей детской, ещё несформировавшейся груди. - Он похож на настоящего зверя. Дикого, непокорного. Которого сложно приручить. И даже если лишить его свободы, он будет до последней капли крови пытаться вырваться из своих оков... - она примолкла, пристально посмотрела на Свидживальда и выдохнула: - Все варвары такие же?
Кольгрим усмехнулся. Ему только что показалось, или?.. Впрочем, неважно. Девчонке двенадцать лет. Всякое может взбрести ей в детскую голову.
- Не все, конечно же, - хмыкнул князь, опускаясь на пол рядом с принцессой. - Если бы ты так же пристально следила за Эдзардом, то заметила бы, что он совсем отличается от Свидживальда.
- Но Эд старик! - на лице Светланы отразилось недоумение. - Ему положено быть хмурым, спокойным, ворчливым и вечно надоедающим своими советами и нравоучениями.
- Поверь, за время нашего общения и из рассказов Гертруды я убедился, что он был таким всегда, - усмехнулся Кольгрим. Его забавлял весь этот разговор. - Именно поэтому варвары говорят, что Эдзард - мозг Кербера, Гертруда сердце, а Свидживальд... Кхм, пожалуй, тебе рановато слышать такие вещи.
Светлана показала ему язык и, поднявшись на ноги, бросила ещё один мимолётный взгляд в сторону лагеря Пепельных волков. Один из бойцов повалил другого на пол. Занесённая булава проломила череп как яичную скорлупу и размахала по полу мозги. Толпа тут же разразилась одобрительными криками, а Свидживальд усмехнулся, обнажив белые зубы с острыми клыками. Действительно, настоящий зверь - дикий и беспощадный. Тяжело вздохнув, Светлана подобрала подол своего платья и заспешила прочь по коридору, стараясь не попадаться на глаза Свидживальду. Он и так, наверное, был удивлён её внезапным появлением из-за кучи старых потрескавшихся ровельских ваз.
На холодных стенах плясали огни, принимая формы различных чудовищ и совсем слабо освещая огромный круглый зал, в котором собрались, казалось, тысячи людей. Те, кто не помещался внизу, ютились на небольших каменных балконах, вид с которых открывался, пожалуй, даже лучше. Но варвары стремились оказаться ближе к тому, что происходило там, у огромной жаровни, в которой танцевало ненасытное пламя, языками своими обжигавшее четыре стоявшие рядом фигуры. Молодые воины, ещё никогда не бывавшие в Шекрате, с опаской оглядывались на массивные черепа, вывешенные вдоль стен между балконами. Что за чудовища это были? Драконы? Нет, тот, что находился слева, без сомнения, принадлежал волку. Но каких размеров он был, если рука человека спокойно могла поместиться в его пасти и даже оставить немного свободного места?