Ньёр изумлённо посмотрел на Моррота. Да юноша таких денег в жизни никогда не видел! Больше пяти с половиной миллионов на армию одного только Вердела! Да Суруссу сумасшедший, если согласится на такое! На эти деньги действительно можно было купить верность Афша, Тириса и Калака вместе взятых! Ньёр просто не мог понять, зачем Морроту так рисковать. Кем он был для него? Обыкновенным мальчишкой с глупыми неисполнимыми мечтами вернуть в Вэлн власть Питонов.
- Если я увеличу закупку товаров из Вердела и возьму одного из твоих мальчишек в королевские пажи? - Моррот собирался немного сбросить цену, но общее число нулей от этого измениться не могло. Миллионы. Суруссу был готов потратить на Змея миллионы. Да он действительно был сумасшедшим!
Хасим усмехнулся и сделал глоток вина. Это предложение его заинтересовало, но не настолько, чтобы рисковать собственной шкурой за бесплатно.
- Сброшу не больше пятисот тысяч. У тебя точно есть пять миллионов, Моррот?
Ньёр уже хотел было встать и сказать, что готов жениться на одной из дочерей Хасима, но Моррот больно впился ногтями в его запястье. Юноша приглушённо охнул и опустился обратно в кресло. Суруссу продолжал невозмутимо улыбаться. Когда они с Бошефалем закончили свою немую дуэль испепеляющими взглядами, мужчина вдруг резко поднялся из-за стола.
- По рукам.
Ньёр изумлённо выдохнул, а Хасим восторженно вскрикнул.
- Как же я люблю вести с тобой дела, Моррот! - расхохотался князь Кобр, пожимая протянутую Суруссу руку. - Нет, ты мой самый лучший друг!
Моррот недовольно забормотал - ещё бы этот "лучший друг" не драл с него три шкуры, называя такие заоблачные цены на своё войско. Но где ещё они с Ньёром найдут десять тысяч элитных воинов с превосходным по качеству оружием и доспехами? Нет, оно того стоило.
- Позвольте моим слугам проводить вас в ваши покои, - взволнованно воскликнул Хасим, отпирая расписные двери. - Мы ещё поговорим с вами, мои друзья! Я уверен, нам обоим будет о чём побеседовать! Например, сегодня вечером я собирался устроить знатный ужин в честь нашего короля...
Он лукаво улыбнулся, и Ньёр невольно поёжился. Так и осталось загадкой, кем для этого человека был Змей - истинным королём или узурпатором.
- Это больше не имеет никакого значения, - хмыкнул Моррот, когда они вдвоём шли по коридору, сопровождаемые слугами Хасима в подготовленные им покои. - В случае с Бошефалем золото решает всё, мой господин. Даже если он считает вас узурпатором, вы богатый и щедрый узурпатор, что автоматически превращает вас в истинного короля в глазах таких людей, как Хасим.
- Но почему ты не дал мне тогда сказать ему? - негодовал Ньёр. - Мы могли бы сбросить ещё по меньшей мере два миллиона, если бы я взял в жёны одну из его дочерей! Ты ведь видел, он сам ждал этого предложения!
Моррот приглушённо усмехнулся. Ему всё чаще казалось, что он - взрослый, уже многое повидавший отец, а этот шумный мальчишка - его глупый неразумный сын, любящий встречаться с жизненными испытаниями лоб в лоб, а не использовать мудрость старших.
- Потому что жениться ты успеешь всегда, - усмехнулся Моррот. - Деньги надежнее брака. Ты или твоя жена можете умереть. Исчезнуть. Попасть в плен. А деньги всегда будут при Хасиме. Он бережёт их лучше собственных детей, поверь мне. Так что наслаждайся пока своей свободой. Может, тебе действительно повезёт, и ты встретишь настоящую любовь раньше, чем тебе придётся жениться на страшной дочери какого-нибудь князя.
Ньёр приглушённо усмехнулся и кивнул головой. Чтож, теперь он понимал. Боги оказались намного милосерднее к Змею и его мечтам. Если бы Марьям тогда убила своего мужа, если бы сделала Пеплохвата князем Нормада, смогли бы они добиться всего этого? Мудрость и хитрость Моррота были сейчас их главным оружием. Без Суруссу Ньёр уже давно был бы предан, схвачен и казнён на главной площади столицы, как предатель, захватчик и узурпатор. За каждый день, за каждый час и секунду своей жизни Пеплохват был сейчас обязан Морроту. Он мог отблагодарить его только тем, что не станет мешаться под ногами, пока Суруссу делает всю работу за него.
***
- Здесь! Вот он! Смотрите, ваша милость, - хрипло пробормотал старый воин, склоняясь над телом убитого и освещая его тусклым светом фонаря. Свеча уже догорала, и пламя её плясало, готовое в любой момент оборваться.
Алак осторожно склонился над трупом и осмотрел его. Да, сомнений быть не могло, это был именно Ятер Хомур, один из его командиров. На теле его не было никаких безобразных ран, лишь след от ровного удара мечом в спину. Словно действовал хладнокровный убийца, знающий своё дело. Это было уже третье убийство. Все предыдущие тела, принадлежавшие также верным Алаку командирам, имели точно такие же повреждения.
- На этот раз Ятер... - пробормотал Таодан, продолжая сидеть на корточках рядом с телом. - Кому и зачем могло понадобиться его убивать?
Стоявший чуть позади юноши Га'кеон приглушённо усмехнулся и склонил голову набок. Казалось, он был совсем не удивлён новому трупу. Это настораживало многих воинов, и лишь некоторые относились к происходящему столь же спокойно и невозмутимо. Они каждый день видели мёртвые тела. Одним больше, одним меньше.
- Если я не ошибаюсь, Ятер и те два других командира проиграли каждое сражение, - заметил Гао, продолжая с невероятным хладнокровием смотреть на труп. - У вас точно нет безумных фанатиков, мой шаттар?
Эта фраза сильно удивила Алака. Он непонимающе посмотрел на янгула и нахмурился:
- Ты же не хочешь сказать, что их всех могли убить, потому что... потому что они проиграли?
- Вы доверяли им, а они проигрывали сражение за сражением, - Га'кеон пожал плечами. - Вполне достаточно для того, чтобы какой-нибудь безумец возненавидел их и возжелал убить. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
Алак, продолжая хмуриться, покачал головой. Он даже представить себе не мог, чтобы кому-то из его подчинённых пришла в голову такая мысль. Убивать тех, кто не оправдал надежд императора? Это было самое настоящее безумие! Но... похожее на правду безумие. И если это было действительно так, то Алаку было о чём беспокоиться. Среди его людей, среди его подчинённых скрывался опасный убийца, который мог вновь кого-нибудь убить в любой момент.
- Чёрт возьми, этот безумец серьёзно думает, что убивая моих командиров, он мне помогает? - Алак запрокинул голову и стиснул зубы, чувствуя, как ненависть переполняет его. О Четверо, может эти командиры и проигрывали, но они хотя бы умели вести войска в бой! У них отсутствовали даже малейшие познания в тактике, они не могли просчитать ходы противника и порой отдавали наиглупейшие приказы, но за ними шли, их слушались. И Таодану больше некого было ставить во главе войск. Янгулов? Шиттарийских воинов недолюбливали, так что глупо было даже пытаться заставить людей подчиняться им.
Тяжело вздохнув, Алак поднялся на ноги и отряхнул перепачканные в грязи колени. Нужно было как можно скорее убрать труп, пока здесь не начали собираться зеваки, решившие поглазеть на убитого командира. Кто мог убить Ятера Хомура? Здесь многие его недолюбливали, но Алак не помнил, чтобы хоть кто-нибудь клялся разделаться с ним. Разборки и потасовки обычно заканчивались только громкими криками и руганью, намного реже - кулаками. Но никто, никто не собирался убивать Ятера. А теперь перед Алаком лежал его хладный труп, сражённый мечом в спину.
- Уберите труп отсюда. Гао, найти Югена. Я хочу с вами поговорить, - пробормотал молодой Ворон и заметил, как по лицу кочевника проскользнуло недовольство. - Что такое?
- Вы знаете, что я недолюбливаю этого человека.
- Да, я знаю, - Алак недовольно рыкнул в ответ. - Этот человек предал Ловарса, возвёл меня на трон и с такой же лёгкостью может сместить. Я сейчас никому не могу доверять.
- Вы можете доверять нам, мой шаттар, - Га'кеон склонил голову перед Таоданом и попытался опуститься на одно колено, но юноша рывком заставил янгула подняться обратно. По лицу Алака скользнуло недовольство, и он приглушённо пробормотал:
- Я доверяю вам, Гао, и ты это знаешь. Но Юген единственный человек, который разбирается в заговорах и убийствах. Он может помочь. И он поможет.
Сейчас, когда в лагере было обнаружено уже три трупа, необходимо было забыть о предрассудках. Га'кеон хорошо знал шиттарийских воинов и мог сказать, кто из них был слишком фанатичен по отношению к новому великому хану, Юген столь же блестяще разбирался в фабарцах. Эти двое были лучшими советниками Алака, и они должны были работать в месте, если хотели остановить всё это безумие с убийствами.
Кочевник больше не стал спорить и исчез, а Алак отправился прямиком в свою палатку. Ему хотелось побыть одному. Все эти убийства, предательства, волнения - от этого начинала болеть голова. Почему война не могла просто взять и закончиться? О, как только Грам Ловарс держался на посту великого князя столь долго? Управлять чужими жизнями, быть ответственными за них - Алак уже не мог всего этого переносить. Настал тот самый час, когда юноша должен был решить, готов ли он ко всем этим испытаниям или нет. Выдержит или сломается? Его поражение будет означать гибель всего Фабара.
Алак был бы рад, если бы Аньюн сейчас вошла в его палатку, обняла, успокоила, привела в чувство и убедила в том, что ему не о чем волноваться. Но девушке опасно было покидать территорию шиттарийского лагеря. Сейчас особо суеверные фабарцы винили во всём змеиную княжну, считали, что именно она была замешана во всех этих убийствах. Но Алак знал, что девушка здесь совершенно ни при чём. Она была рядом с ним, делила с ним одну постель, когда происходили все эти грязные кровавые дела. Она не могла быть замешана в убийствах.