Обогнув равелин и приблизившись ко рву, я направился на свет фонаря у ворот. Копыта Друга гулко застучали по заиндевевшему настилу узкого мостика. Он был такой же, как и семь весен назад: казалось, вот-вот обрушится. Креяр, гордившийся историей рода и трепетно хранивший всякое подтверждение его величия, помнится, собирался восстановить разрушенный подъемный мост "следующим летом". Но планам что-то помешало - вряд ли владетель просто передумал. Может, Аскел осуществит мечту отца? Как знать…
Ворота оказались заперты. Со стены меня то ли не увидели, то ли поленились окликнуть. А может, там и не было никого - снизу не разглядеть. Пришлось свеситься с седла, чтобы дотянуться до молотка, расположенного удобно для пешего. Слезать с нувара не хотелось: я слишком устал, чтобы стоя дожидаться привратника.
Однако скрип и шуршание из-за ворот послышались почти сразу.
- Кто там шумит на ночь глядя?
- Грэн Север. Одинокий.
- А я король Исталейн восьмой! - молодой, судя по голосу, парень, рассмеялся, довольный шуткой, но вновь посуровел: - Завтра приходи, спят все уже.
Тут он, скорее всего, соврал: так рано в замке не ложились.
- Я бы тоже не отказался.
- До утра отворять не велено! Иди в деревню просись. А хочешь - под воротами ночуй, мне дела нет.
- Ну что ж. Так и поступлю, - покладисто согласился я. И коварно предположил: - Может, даже умру здесь же… Холодает, знаешь ли, - действительно, дыхание на морозном воздухе вырывалось изо рта белыми облачками.
Что бывает с теми, кто находится рядом с Одиноким в момент его смерти, знали все. Привратник исключением не был и проигнорировать угрозу не смог. Однако узкое смотровое окошко, едва приоткрывшись, тут же со стуком захлопнулось.
- Врешь, проходимец!
Моего лица он, конечно, не увидел. Но чтобы сделать выводы, хватило рваной штанины и грязного легкоступа. Благородные люди - будь они урожденными аристократами или Одинокими - так не одеваются. Обычно.
После непродолжительного шороха наступила тишина. Стражник решил не морочить голову и вернулся в тепло? Я с проклятиями спешился и принялся колотить в ворота: да кто он такой, этот невежа, чтобы гнать меня?! Стук показался недостаточно громким. Я снова схватился за кольцо молотка, но парень уже вернулся.
- Что ж ты неугомонный такой?! - возмутился он. - Сейчас весь замок всполошишь. Сказано же: до утра не открою. Приказ у меня. На-ка вот, чтоб не околел, - из открывшегося окошка высунулся ком ткани.
Потянув за него, я вытащил потрепанный плащ с меховым подбоем - и рассмеялся, когда из свертка вывалилась краюха хлеба.
- В деревню ступай! Раз на трактир денег нет, к старухе Зарне постучись, во второй от дальнего конца дом. Она пустит, чужака не побоится. Красть у ней все равно нечего… а невинность сама бы отдала, да никто не берет, - он хмыкнул.
Малый оказался незлым. Пустить во двор неизвестного путника ему мешало служебное рвение, а вовсе не черствость. Однако захлопнуть окошко служака не забыл, свою клейменую рожу показать я не успел. Мелькнула мысль, не лучше ли и правда отправиться в деревню или заночевать в палатке у костерка, никого не тревожа. Помыться, опять же, не помешает, прежде чем к приличным людям в гости напрашиваться… Но тут послышались шаркающие шаги.
- Что тут еще, Кемен? - этот голос - низкий, густой, звучный - ни с каким другим не спутать.
- Капитан Снериг! - обрадованно крикнул я. - Это Север.
За воротами несолидно охнули, завозились, что-то грюкнуло, заскрипело - и мы с Другом едва успели шарахнуться в сторону, чтобы не угодить под удар тяжелой створки.
- Добро пожаловать, Страж Мира! - прогудел невысокий старик с вислыми усами и серебряными от седины волосами, собранными в хвост на затылке.
Богатырский бас никак не вязался с тщедушным на вид тельцем Снерига. Но мне однажды довелось наблюдать за его упражнениями с мечом во дворе - и убедиться, сколь обманчива бывает внешность. Конечно, с годами Снериг не молодел, но дряхлее, чем раньше, не казался.
- Видеть вас снова - великая честь, - капитан почтительно склонил голову.
Из-за его плеча на мое клеймо таращился расширенными от ужаса глазами темноволосый юнец в такой же, как у Снерига, синей рубахе с вышитым серебром гербом Зиал-Линарра. Я знал, что он видел: не просто розу ветров с удлиненным верхним лучом - смерть свою он видел, скорую и неотвратимую. А может, вообразил что-нибудь и пострашнее.
- Д-д-добро п-п-пожаловать, - выговорил он. - Простите, господин Страж Мира!
Военные никогда не называли нас Одинокими, предпочитая официальное именование. В отличие от Снерига, парень вряд ли успел послужить короне - скорее, просто брал пример с наставника.
Владетели не имели права держать собственное войско еще со времен Объединения, но слава дружины Зиал-Линарра не померкла за века, и юноши поныне приходили учиться ратному делу в эти стены. Их охотно принимали - и у хозяина замка была приличествующая ему охрана, которой не требовалось платить. А большинство парней, усвоив науку, проходили жесткий отбор в королевскую стражу. Каждый получал желаемое. Темноволосый, похоже, как раз из новиков.
- Пойдемте, господин Север, - сказал Снериг, - вам согреться нужно.
Как я и думал, замок еще не спал. Слышны были смех, незлобивая брань, чьи-то отрывистые распоряжения. Пахло дымом, прелым сеном, кислой капустой и свежесваренной хмерой. Я не снял с головы капюшон, затеняющий лицо, и в полумраке Клеймо Одиночества никто не приметил. Если кто из занятых делом людей и обратил на нас внимание, то никак его не проявил.
Опрометью пронеслась мимо служаночка с большой корзиной. Старик окликнул ее и приказал готовить купальню "для важного гостя". Девчонка понятливо кивнула на бегу и рванула в другую сторону.
- Воду пусть из прачечной натаскают! - крикнул капитан ей вдогонку. - А то пока нагреют… - Ты! - гаркнул он уже на привратника. - Скакуна на нуварню сведи и скажи, чтобы накормили и почистили.
- Проследи, чтобы о Друге хорошо позаботились, - попросил я.
- Добрый, должно быть, нувар, - с улыбкой прогудел Снериг, - следя глазами за уводящим животное новиком, - раз такое имя заслужил.
Я пожал плечами:
- За день он меня ни разу не подвел.
Седой усмехнулся и жестом пригласил следовать за ним.
По пути я осторожно поинтересовался, не сопровождал ли Снериг владетеля при осмотре земель несколько лун назад. Нет, капитана в той поездке не было… Не то чтобы верилось, будто Аскел правда насиловал крестьянок. Наверное, дочку доброго Тиренна обидел какой-нибудь разбойник, назвавшийся громким именем. Зачем бы аристократу брать девушку силой? Многие прелестницы и сами с радостью прыгнут в его постель… Однако все же хотелось получить подтверждение. Сам не знаю, зачем. Может, чтобы даже тень подозрения не касалась сына доброго Креяра.
Меня учили, что будущему Вечному Путнику негоже хныкать, как девчонке, нужно держать лицо. Я понимал, что у Наставника какое-то важное дело в Зиал-Линарре, если опозорю Школу "недостойным ревом" - он больше никогда не возьмет меня с собой. Но сдержать слез не мог.
- Что случилось, дитя мое? - хозяин замка присел рядом со мной на корточки, пачкая дорогой плащ.
- Мне нельзя оставить его, - я теснее прижал к себе беспородного щенка и стал сбивчиво рассказывать о своем горе: - В него кидали камнями. Ребята из деревни. Он бы умер, если бы я не спас! Но Наставник сказал, что со мной он тоже погибнет. У меня никогда не будет собаки. Даже когда вырасту. "Одинокие не могут владеть животными. Это нельзя изменить, можно только смириться". Но я не хочу!
Седовласый владетель понял всю глубину трагедии ребенка девяти весен. И не отмахнулся.
- Хм… Досточтимый Иштэн прав, вам нельзя долго общаться с этом милым созданием. Но его хозяином стать вы все-таки можете. Владеть - это не значит играть и держать подле себя. Это значит заботиться и нести ответственность. Я знаю, я ведь владетель.
- Но я же ничего не могу, даже кормить…
- Тогда вы, как хороший хозяин, должны поручить это кому-то другому. У меня тоже есть собаки, но слишком много дел, чтобы ими заниматься. Это делают слуги. Давайте мы прикажем им ухаживать и за этим славным псом. Только не забывайте, что отвечаете за него. Договорились? Не передумаете?
Мы с Креяром тогда долго обсуждали, как я буду "заботиться" о щенке. А потом, когда мы вернулись в Школу, владетель исправно слал мне письма с подробными отчетами о том, как поживает пес. И я чувствовал, знал, что у меня все-таки была собака. Конечно, старику это ничего не стоило, пустяк для утешения маленького мальчика. Но для меня это значило очень много…
В купальне было тепло, светло и вовсю суетились слуги: плечистые, голые по пояс парни таскали ведра с водой, наполняя одну из ониксовых ванн; бледная русокосая девушка расставляла на полке плошки с мылом и флаконы с ароматными маслами; пышнотелая женщина средних лет протирала малахитовые скамьи белоснежным полотенцем. Мое появление произвело впечатление: русокосая ойкнула, плечистые застыли с раскрытыми ртами, зазвенел по мраморному полу серебряный сосуд, задетый пышнотелой. Через мгновение опомнились, низко поклонились. Девушка подняла подкатившийся к ней кувшин, а толстушка расправила пухлыми ручками крахмальный фартук и тепло улыбнулась: