За спиной Данилова загрохотала каталка - "скорая" привезла в реанимацию очередную "отраву". Константин Дмитриевич занялся делом, а Данилов в растерянности дошел до лестницы и начал спускаться по ней. В голове не было ни одной конструктивной мысли. Нет, одна мысль присутствовала - мысль о том, как хорошо иметь под рукой розыскную собаку с замечательным нюхом, но ее (мысль, а не собаку) навряд ли можно было считать конструктивной.
"А может, и не было никакого дня рождения? - промелькнуло в голове. - Может, все это сон? Вот сейчас ущипну себя за ногу и проснусь…"
Ущипнул. Сильно. Целых три раза. Не помогло.
Зато вспомнил о том, что опросил всех, кого только можно, но забыл про дежурного лифтера, "водителя" грузового лифта, вернее - двух грузовых лифтов. А ведь именно на грузовых лифтах и возят каталки, хоть с пациентами, хоть без. Досадное упущение.
- Вроде были, - наморщил лоб лифтер. - Двое и мужика на кресле везли…
Лоб у лифтера был высоким, а вот интеллекта в глазах проскальзывало мало. Как раз столько, сколько нужно для этой ответственной профессии.
- Врачи еще навеселе были. - Данилов зашел с другого бока, стремясь выудить хоть что-то из памяти лифтера.
- Обкуренные? - уточнил тот.
- Поддатые, - поправил Данилов.
- Тут с полудня пол больницы поддатыми ходят. - Лифтер растянул губы в подобие улыбки. - А некоторые - те так прямо с утра. Наш прежний главврач сам не просыхал и другим пить не мешал. Это ж привычка, а привычка - она сильнее человека.
- За то и сняли, наверное, - предположил Данилов.
- Нет, не за пьянку. Случай вышел…
Слово "случай" было произнесено столь многозначительно, что просто невозможно было не спросить:
- Какой случай?
- В приемную самотеком большого человека привезли, покушение на него было, машину взорвали. А приемное наше сплоховало - помощь толком не оказали, перекисью полили из пузырька да и перевели в институт к Склифосовскому. Ну, а тот как оклемался, то обиделся и нажал там. - Многозначительный взгляд в потолок. - Взяли нашего Владимира Осиповича да под зад ему коленом. Сашку Галкина, который приемным заведовал, тоже за компанию уволили. Такие вот пирожки. А дружков твоих я не припоминаю. Может и видел, а внимания не обратил. Мое дело маленькое - двери закрыл, кнопку нажал, двери открыл…
"Вот уж работенка, - подумал Данилов. - Еще хуже, чем охранником".
Идей больше не было, силы, восстановленные недолгим сном, убывали, завтра, а если точнее - то уже сегодня ждал новый рабочий день. Поэтому Данилов принял единственно верное решение - пойти и выспаться.
Но уже не в раздевалке, а в более-менее сносных условиях - в одной из свободных ординаторских. Врачи обычно дежурят по одному на два-три отделения, поэтому найти свободную ординаторскую не составляет проблем.
Ординаторская нашлась во втором терапевтическом отделении.
- Ваши не объявились? - спросила постовая сестра, как и все прочие сестры, бывшая в курсе даниловских поисков.
- Нет, - вздохнул Данилов.
- Мужики все такие, кто на сутки пропадет, кто на неделю, а некоторые так вообще выйдут за хлебом и навсегда. С концами…
- Ну, здесь-то немножко другая ситуация, - вступился за гендерную честь Данилов.
- Ситуация, может, и другая, - согласилась медсестра, - а мужики все одинаковые. В ординаторской не курите, ладно?
Данилов достал из шкафа одеяло и подушку, раскрыл изрядно потертый и нещадно скрипевший диван (да, сексом на таком ложе не займешься - весь корпус на шум сбежится) улегся и попытался внушить себе, что все будет хорошо. Он, собственно, не столько маялся дурными предчувствиями, сколько терзался любопытством - ну куда же могли деться Абгарян и Тормоз?
Интересно, как бы решил эту загадку Шерлок Холмс? Наверное, начал бы с заключения о том, что раз они не покидали корпуса, то, значит, они здесь. Или же, наоборот, заявил бы, что раз их не удалось найти в корпусе, то, значит, они где-то за его пределами…
Тут к Данилову пришел сон. На этот раз спокойный, умиротворяющий, без сновидений. Сон праведных или как он там еще называется?
Проснулся он в семь утра, вместе со всем отделением, со всей больницей и первым делом поспешил в токсикореанимацию. Открыл дверь, не увидел, как надеялся, стоящего возле нее кресла-каталки и только и смог выдавить из себя:
- Не нашли?
- Больного нашли, - ответила медсестра, набиравшая в шприц раствор из ампулы.
- Где?
- В первой терапии! - Медсестра явно не спала всю ночь и оттого держалась недружелюбно, даже сурово. - Там такой бардак! Положили чужого больного и ни гу-гу! И на то, что у них в отделении чужая история болезни лежит, тоже никто внимания не обратил! Ну не дуры, а?
- А доктора нашлись?
- Нет, доктора не нашлись. Хотя я очень желала посмотреть им в глаза и спросить - как такое могло случиться?
Данилов понял, что больше ничего интересного он не узнает, и пошел в первую терапию - поговорить с "найденышем", которого можно было назвать и "подкидышем". Увы, сам пациент, действительно оказавшийся тем самым любителем водки в сочетании со снотворным, ничего путного сказать не мог.
- Они меня оставили и ушли. И каталку с собой забрали, это я хорошо помню.
Вот и вся информация. Кот наплакал, называется.
В четверть девятого начали собираться интерны. Первым явился Коростылев. Узнал о приключениях, точнее - мытарствах Данилова и сказал:
- Жопа!
- Может, сейчас придут… - помечтал Данилов, глядя на куртки и обувь пропавших товарищей.
- Восстанут из ада, - глупо пошутил Коростылев.
Народ подходил, выслушивал краткий рассказ Данилова и ужасался.
В половине девятого новость сообщили Тарабарину, заведующему анестезиологическим отделением и по совместительству руководителю интернатуры. Тарабарин не на шутку встревожился и объявил о таинственном исчезновении двух интернов на утренней больничной конференции.
- Что тут думать, Виталий Мартынович, действовать надо, - сказала заместитель главного врача по лечебной работе. - Позвоните домой, и если их там нет и сведений о том, где они, тоже нет - будем обращаться в милицию. Люди просто так не пропадают. Даже в стационаре.
Никто не понял смысла последней фразы, но переспрашивать не стали. Заместитель главного врача не любила вопросов с мест. Она вообще предпочитала задавать вопросы, а не отвечать на них, дела исключение разве что для главного врача, своего, как говорили в средневековой Европе, владыки и сюзерена.
Народ зашептался: опять эти интерны отличились.
Порой кажется, что не будь в больницах интернов и ординаторов, там бы вообще ничего не происходило бы.
Случилось чепэ? Ну конечно же это интерны…
- А у нас вчера две простыни пропало, - многозначительно сказала заведующая приемным отделением. - Причем сразу.
По лицу ее было заметно, что она видит прямую связь между таинственным исчезновением двух интернов и не менее тайнственной пропажей двух простыней. Простыни, если разобраться, важнее, потому что за них кому-то придется выплачивать. А за интернов выплачивать некому - пусть пропадают на здоровье, только в казенные простыни при этом не заворачиваются.
Справедливости ради надо заметить, что платить из своего кармана за недостающие простыни и наволочки (так же, как за подушки и одеяла) сотрудники не любят.
Куда проще на следующем дежурстве стащить простыню у зазевавшейся бригады "скорой помощи". Ну, а те у другой бригады позаимствуют или же в приемном отделении разживутся недостающим. Иногда - в том же самом.
Круговорот материальных ценностей - увлекательнейший процесс, который пока еще только ждет своего исследователя.
У двери кабинета Тарабарина всех возвращающихся с пятиминутки ждал сюрприз. Даже не один, а сразу два сюрприза - интерны Абгарян и Майоров. Живые, невредимые и даже в хорошем настроении.
- Эй, клоуны, что за цирк вы вчера устроили? - заорал на весь коридор Коростылев.
- Цирк устраиваете вы, Игорь! - тут же одернул его Тарабарин. - У меня в отделении не принято так… кричать. Давайте зайдем в кабинет и там уж первым делом узнаем, какая нечистая сила…
Майоров с Абгаряном переглянулись и заржали.
- Вы мне собьете всех с рабочего ритма, - проворчал строгий руководитель, поворачивая в замке ключ. - Заходите и здесь уже смейтесь. Только в меру, чтобы потом плакать не пришлось…
Рассказ Абгаряна был коротким, но краткость компенсировалась эмоциональностью.
- Отвезли мы, значит, больного…
- Куда отвезли - помните? - перебил Тарабарин.
- Честно скажу - сейчас и не вспомню, - виновато улыбнулся Абгарян. - Помню одно - в палату завезли, на койку усадили, все честь по чести, не в коридоре бросили. Так вот, выходим мы, и этот вот юморист, - Абгарян указал пальцем на Тормоза, - предлагает мне покататься на кресле по двору. Вроде как проветриться. Настроение у меня было приподнятое - день рождения как-никак, вот я и согласился…
- Да ты просто визжал от радости! - вставил Тормоз.
- Не было такого! - отмахнулся Абгарян. - Я вообще визжать не умею! Вышли мы во двор…
- А охранник мне сказал, что не видел никого с каталкой, - прокомментировал Данилов.
- Хватит меня перебивать! - вспылил Абгарян. - Расскажу до конца - тогда и перебивай сколько вздумается! Охранник твой, если хочешь знать, газету читал! Очень увлеченно! Потому нас и не видел. Вышли мы, значит, покатали друг дружку вокруг корпуса, один раз просто так, другой - на время, типа - соревнование, а потом этот провокатор…
- Сам ты провокатор! - обиделся Тормоз.