- И вот тогда он мне как даст хвостом по руке, чуть не сломал, - увлеченно рассказывал Добрыня. Волшебная чаша у него в руке оставалась полной, так как говорил богатырь пока что чистую правду. И Никитич постоянно из нее отхлебывал, так что уже не совсем связно мог изъясняться.
- А меч он у меня еще раньше выбил, так что никак я его достать не могу. Ну, тогда я вперед, срываю с головы шлем, песка туда - и змею в глаза. Он пока проморгался, я до меча дотянуться успел…
Владимир одобрительно слушал. Добрыня ему нравился. Горячий, но не до безрассудства, хвастливый, но в меру. Некоторое время назад Никитич собирался присвататься к Забаве Путятичне, родственнице Владимира. Для этого ему взбрело в голову непременно совершить подвиг. Потому Добрыню и понесло на змея. Крылатая тварь устроила себе логово неподалеку от Чернигова. Откуда змей залетел - непонятно, но коров и прочий скот он жрал ежедневно, иногда прихватывая и зазевавшегося пастуха. Добрыня же сумел положить конец этому безобразию.
И в этот самый момент окошко гридницы, закрытое дорогим ромейским стеклом, со звоном разлетелось на мелкие осколки. Богатыри повскакивали с мест и подбежали к пострадавшему окну. Владимир вздохнул, вспомнив, что в позапрошлом году это самое окошко выбил Соловей-разбойник, а не так давно оно снова пострадало от несдержанного Ильи Муромца, когда тот разозлился на князя за неуважение и принялся разносить его подворье в мелкие дребезги при помощи лука и палицы. И вот теперь опять…
- Никого, - констатировал Добрыня Никитич, мигом протрезвевший.
Белоян, до тех пор сидевший спокойно, внезапно встал и показал пальцем на что-то почти под потолком гридницы.
Там торчала стрела. По длине она не уступала короткому копью, а оперение ее было ярко-синим. Для простой стрелы необычно.
Не дожидаясь слуг, богатыри немедленно поставили одну на другую три лавки, а затем один из них выдернул стрелу из стены.
- Эй, а здесь руны! - воскликнул он, забыл от удивления, что надо придерживаться за стенку, и чуть было не рухнул на пол.
Владимир, которому подали неизвестно откуда прилетевшую стрелу, не смог ничего разобрать в путаных знаках, вырезанных на древке. Тогда стрелу передали Белояну.
Волхв некоторое время смотрел на неизвестные знаки, потом вздохнул и сказал:
- Это послание. Таким иногда обмениваются между собой волхвы. Надо сжечь стрелу, и тогда мы узнаем, что хотел сказать тот, кто ее прислал.
У Добрыни почему-то оказалось с собой огниво. Отломив странной формы наконечник, он поднес огниво к палочке и высек искру. Дерево занялось очень быстро, но вместо того, чтобы вспыхнуть, начало дымить. Более того, дым не стремился к потолку, а скапливался где-то посередине, принимая все более и более отчетливые очертания. Никитич поспешно бросил стрелу на пол и отошел подальше.
А облако дыма постепенно превратилось в огромного - до потолка - змея. Самого обычного… почти. Там, где у простого змея могучее туловище плавно переходит в гибкую шею, украшенную зубчатым гребнем, у этого оно разветвлялось, переходя в три шеи. Да, у змея, появившегося из облака дыма, было три головы.
Средняя голова покрутилась в воздухе, отыскивая взглядом князя, затем ее пасть раскрылась, и откуда-то из глубины дыма зазвучал негромкий низкий голос:
- Владимир! Я иду на твою землю. Со мной неисчислимые полчища степняков, признавших меня своим богом. Тебе меня не одолеть. А потому даю тебе три месяца на то, чтобы ты приготовился достойно встретить своего нового повелителя. Если мне понравится твое угощение, я, может быть, оставлю тебя в живых.
Остальные две головы хрипло рассмеялись, а затем змей расплылся в воздухе, превращаясь в обычное дымное облако. На том месте, где только что лежала стрела, осталось лишь немного пепла.
- Вот такое дело, - закончил Белоян. - По этому поводу и решили мы посоветоваться со всеми знающими людьми.
- Постой, постой, - нахмурился Ратибор. - Трехглавый змей, значит?
Он коротко поклонился князю, стремительно выбежал из гридницы (Владимир проводил его недоуменным взглядом, повернулся к волхву, Белоян пожал плечами), вернулся, неся в руке добытый уже довольно давно странный бунчук печенежского кочевья.
- Не такой ли змей? - спросил Леший.
- В точности, - кивнул Владимир. - А откуда у тебя сия поделка?
Ратибор подробно рассказал, как изображение змея попало к нему. Выслушав, Белоян некоторое время молчал, а потом произнес:
- Собери дружину, княже. Перед всеми сказать надо.
Богатыри собрались в гриднице еще примерно через полчаса. А когда наконец собрались - князь и волхв встали, и Белоян сказал:
- Всем вам ведомо, что не так давно произошло на пиру. Все вы знаете, чем пригрозил Руси Змей Трехглавый. Теперь же вот что скажу. Трехглавый Змей - это не безмозглая тварь вроде той, которую убил Добрыня Никитич. Он ведет свой род от самого Ящера, и потому очень трудно убить его простым оружием. Только оружие богов может поразить Трехглавого Змея надежно. Но оружие богов - либо в ирии, либо в подземном царстве Ящера.
Волхв перевел дух, а затем заговорил снова.
- Но есть легенда, что где-то на земле, в потаенном святилище хранится оружие, принадлежавшее некогда самому Перуну. И легенда эта не из тех, что люди от скуки сочиняют. Она истину говорит. Ныне я спрашиваю вас - кто из вас, могучие богатыри, вызовется за отведенные нам три месяца ("Уже два", - прошептал Владимир) разыскать то чудесное оружие и доставить его сюда?
По рядам дружины прошел недоуменный шепоток. Каждый богатырь был готов в одиночку сразиться с десятком печенегов, но теперешнее поручение… Пойди туда, не знаю куда, а оттого, что искомая вещь известна, легче не становится.
Ратибор еще в самом начале речи Белояна понял, к чему он клонит. И с самого же начала сказал себе. что будет держаться подальше от подобных дел. Но сейчас, когда богатыри опустили головы, бормоча что-то себе под нос, Леший вышел вперед и сказал:
- Дозволь мне, княже, отправиться в этот поход!
Слова эти, да и сам поступок, пришли откуда-то извне. Ратибор и сам затруднился бы объяснить, почему он сейчас вызвался на опасное дело. Но раз уж взялся, то отступать уже поздно.
- Дозволяю, - вздохнул Владимир. - Ну что, могучие богатыри, кто из вас пойдет с Ратибором? Сами ведь понимаете, негоже соратника одного оставлять.
И тут, растолкав изумленных воинов, вперед протиснулся… Подосён!
- Я пойду с Ратибором! - воскликнул он.
- Эй! - спохватился тысяцкий Путята, тоже присутствовавший здесь. - А что ты здесь делаешь, недомерок! Твое дело сейчас - в карауле стоять! Вот я тебя за нерадение на службе!
- И ничуть не бывало, - обиженно сказал Подосён, - я уже сменился. Только что.
Владимир невольно улыбнулся.
- Ладно уж, - сказал он наконец, - но помни: путь предстоит далекий и опасный, а времени мало.
Подосён совершенно непочтительно фыркнул.
- Ну кто тебя за язык тянул? - раздраженно бросил Ратибор, когда они вышли из княжьего терема. - Ты хоть понял, во что ввязался?
- Все я понял, - отмахнулся юный оборотень. - Вдвоем сподручнее будет.
- Две головы хорошо, а три лучше, - остановился Леший. - Боги любят число три, оно есть согласие. Кого бы взять третьим?
А вот третьего найти никак не удавалось. Хельги, которого Ратибор еле-еле отыскал, увлеченно наставлял свой новый отряд. На предложение Лешего он только замахал руками и заявил, что при таких делах его задача - подготовить как можно больше воинов. Тогда Ратибор кинулся искать Митяя, недавно сделанного сотником.
Молния принял старого друга радушно, но ехать в незнаемое отказался наотрез. Его как раз сейчас направляли послом в град Кипеж… то есть, конечно, Китеж, а потому участвовать в походе он никак не мог.
Выйдя от Митяя, Ратибор прислонился к стене и задумался.
- И кого теперь взять третьим? - вслух подумал он.
- А возьми твоего друга - Муромца-сотника, - предложил Подосён. - Если, конечно, князь отпустит.
- Мысль! - согласился Ратибор. - Но ведь за ним еще на заставу ехать надо. Время уйдет.
- Не надо! - замотал головой Подосён. - Он уже две недели как в Киеве. Чего-то они там с князем не поделили, Илья буянил, чуть терем не разнес. Владимир хотел было его в поруб посадить, на хлеб и воду, да никто из богатырей не решился пойти и повязать. Себе, говорят, дороже. А сейчас он, наверное, уже успокоился - за две-то недели. Пойдем и уговорим.
Муромец обитал в небольшом домике на отшибе. Все эти две недели он пил без просыпу. Во всяком случае, когда в его калитку постучали, Илья пребывал в состоянии жестокого похмелья. С утра не успел подлечиться, и теперь за это расплачивался. Со стоном Муромец сполз с лавки, раскрыл дверь и выполз во двор, цепляясь за все стенки на пути и сопровождая сей процесс нелицеприятными высказываниями в адрес невежи, осмелившегося побеспокоить его в такой момент.
Увидев лицо старого друга, Ратибор ахнул.
- Илья! - воскликнул он. - До чего ты себя довел? - С этими словами Леший воздел руки к небу.
Муромец поморщился от громкого голоса, а потом до него дошло, кто пришел к нему в гости.
- Ратибор? - пробормотал он, все еще не вполне проникаясь происходящим. - У тебя похмелиться нет?
- Не держу, - гордо сказал Ратибор. - Зато есть кое-что получше.
С этими словами он подошел к Муромцу вплотную, положил ему руки на плечи и что-то зашептал. Подосён стоял сбоку и наблюдал за происходящим большими удивленными глазами.