* * *
- По-моему, это какой-то идиотизм, - ворчит Генка, следуя за Арагорном, бодро топающим по платформе станции Воробьевы горы. За стеклянными стенами нестерпимо блестит река.
- Почему? Мне нравится. Забавно и даже трогательно как-то у них получается. Нет, я рад, что мы согласились, Геночка. Такой экспириенс!
- А ты Элронда разглядел? Почему он был скрыт во мраке? - Потому что тени удлинились? - неУверенно предполагает Дюша.
- Скорее, потому что он - тоже баба, - говорит Генка, - популяция у этих эльфов такая, что ли? Сугубо женская?
- Прикинь, Генка, сколько у Толкиена активных женских ролей? Ну, Арвен, условно, ну еще Галадриэль, ну, Эовин. Которую, кстати, лично мы по игре и не увидим. А играть всем хочется. Женщины тоже люди. Меня другое немножко смущает. Почему они нам устроили игру по низшему разряду?
- Что значит - по низшему? А какой у них высший? С натуральным Ородруином?
- Нет, но все-таки странно. Те эльфы, в Эгладоре, были совсем не такие. У них и стража на дереве, и луки, и прикид серьезный, и по квэнья ботают. А эти на палочках скачут, пепси-колу пьют. Одна Арвен прикинута как надо, но у нее, по-моему, с головой не все в порядке.
- Еще бы, в ее то годы! Арагорн, - Генка вдруг напрягается, и Дюша чувствует, как ее плечо твердеет, - эй, Арагорн! Да остановись же ты, наконец! Кто это там?
- Назгулы! - взвизгивает Арагорн. В дальнем конце вестибюля медленно вырастают остроконечные черные капюшоны. Их зубчатые тени отражаются в блестящем настиле, точно в стоячей озерной воде. Немногочисленные пассажиры, ожидающие поезда на платформе, не обращают на назгулов никакого внимания.
- Арагорн, ты, это… отбивайся, первый меч Средиземья, - оживленно говорит Дюша, предвидя следующее замечательное приключение.
Арагорн, застыв на месте, хлопает рыжими ресницами.
- Это… откуда? - выговаривает Арагорн, обращаясь в пространство.
- Как - откуда? - говорит совершенно довольный Дюша, - из Минас-Моргула, а то!
- Но это не по… то есть…
- Дюша, - говорит Генка тихо, - надо драпать от этих Моргулисов.
- Ну да, ну да…
- Нет, я серьезно. Надо драпать.
- От назгулов не скроешься, - радостно сообщает Дюша.
- Но попробовать-то можно. Арагорн, раздери тебя Барлог, сюда! За колонну…
Дюша жизнерадостно, как щенок, запрыгивает за колонну и выглядывает оттуда, с любопытством озирая вестибюль. Назгулы плавно скользят по блестящему красноватому камню, их головы мерно поворачиваются из стороны в сторону.
- Поезд видишь?
- Но он же не в ту сторону, - блеет Арагорн. - Нам на Комсомольскую… питерские эльфы…
- Дура, - с чувством говорит Генка и прыгает в открывшуюся дверь. Одной рукой она вцепилась в Дюшу, другой - в упирающегося Арагорна. Назгулы, сориентировавшись, прыгают в ближайший вагон. Прежде чем поезд трогается, Генка, продолжая мертвой хваткой держать Арагорна и Дюшу, вываливается из поезда на платформу. Поезд трогается, за стеклом маячат черные остроконечные тени. Генка в ужасе видит, как черная рука пытается просунуться между створками двери.
- Что это б-было? - бормочет Арагорн, поправляя съехавшие очки.
- Назгулы, разумеется, - холодно говорит Генка, - ты что, настоящих назгулов не видела, идиотка? Это тебе не твои воши на палочках… Скорее, поезд подходит. А то они еще стоп-кран сорвут, с них станется.
Поезд выезжает на прозрачную платформу, раздувая Генкины черные кудри. Они запрыгивают в вагон и, отдуваясь, прислоняются к противоположной двери. За дверью видна искривившаяся река, купы деревьев, ступеньки, сходящиеся к воде…
Двери захлопываются. Река начинает двигаться, все быстрее набирает скорость. Над городом стоит торжествующий бледный день.
- Откуда они взялись? - удивляется Арагорн, перекрикивая стук колес. - Из какой-нибудь другой игры?
- Но ведь мы по-прежнему хоббиты, - рассудительно поясняет Дюша, - так что назгулы совершенно естественно…
Генке кажется, что это как раз неестественно, но она только говорит:
- Послушай, Арагорн, как тебя там, на вокзале будет много народу? Эльфийского, я имею в виду.
- Ну да, - мрачно говорит Арагорн, - все, кто еще остались.
- Что значит - остались? А прочих что, уже истребили?
- Не-а, просто на полевки уехали.
- А ты, значит, нет. Не взяли тебя, да? Ладно, и то хорошо, назгулы в толпе не нападают.
- Назгулы точно из другой игры, - оживленно говорит Арагорн, - накладки-то всякие бывают. Вот прикинь, как-то на хишке берут меня в плен. Ну, сижу я в плену, сижу, потом достало сидеть, и я кончаю жизнь самоубийством.
- А по-моему, ты вполне жива, - замечает Генка.
- Так по игре же. Ну, и пошла в Мандос. Да вы чего, это обитель загробная… А покойники у нас жили на самом краю территории, за Андуином, ну за Яхромой то есть. И вот иду я по тропке, лес вокруг, солнце садится, от земли туман поднимается, ну, жутко мне стало, мало ли кто в лесу ходит… Сморю - мужик идет, катит велосипед, сам с рюкзаком, ну цивил какой-то, кто его знает, что за человек, значит, я с тропки схожу и решаю в кустах укрыться предусмотрительно. Мужик, видно, что-то все-таки заметил, стоит, велосипед поставил, оглядывается, и тут из за поворота выходит, блин…
- Блин?
- Балин! Государь Мории. С топором, в шлеме, с бородой и два меча на поясе. А за Балином вышла и дружина его: шесть витязей - и все в аналогичных прикидах. Мужик и челюсть-то подобрать не успел, как Балин отставляет его велосипед с тропы и вся компания проходит мимо в полном молчании. А тут, с криком "пропустите покойницу", из кустов вылезаю я… В орочьей куртке, что характерно. Мужик как меня увидел, велосипед бросил и как кинется бежать… В направлении, откуда Балин с дружиной пришел. А там как раз эльфы лагерем стояли…
- Ну и что?
- А то, что всякое случается.
Генка пожимает стройными плечами.
Поезд ныряет в тоннель. За темной дверью вьются какие-то загадочные трубки, проносятся призрачные огни. Дюша думает - а если поезд вынырнет не здесь и не сейчас? Немножко в другом мире, где все вроде так же, но на самом деле чуточку иначе? Система-то сложная, топология запутанная, вот случится какой-то схлоп пространства-времени и - нате вам!
У Генки свои заботы.
- Тугрик твой, Дюша, кажется, тоже был Гилдор, да? - спрашивает она. - Преображающийся эльф?
- Вообще-то да, - соглашается Дюша.
- И эта мелкая на Воробьевых, на белой лошади на палочке - тоже Гилдор была. Два, значит, Гилдора. Из них один недоделанный. И назгулов два отряда. Одни просто паноптикум какой-то, а другие - ничего, серьезные назгулы. Это почему, а, Арагорн?
- Я ж говорю, - печалится Арагорн, - накладка вышла.
- Из-за этой накладки эти назгулы нас чуть среди бела дня не замели!
- А в чем, по-вашему, состоит хоббитское предназначение? - Арагорн постепенно приходит в себя, - уходить от назгулов! А мое - защищать вас, маленьких и слабых…
- Хорошо же ты нас защитила!
- Я был не подготовлен, - сухо говорит Арагорн.
- Будто настоящего Арагорна назгулы каждый раз телеграммой извещали…
Станции на миг замирают перед ними - пустые, полные народа, обложенные белой кафельной плиткой, гладким кровавиком, нежнейшим мрамором, похожим на пласты нутряного жира. Генка тревожно меряет взглядом каждую очередную платформу. Лишь когда двери снова захлопываются, она немного расслабляется.
- Ты чего? - беспокоится Дюша.
- Да так… кстати, где у нас Ородруин, а, Эльфийский прихвостень?
- Еще понятия не имею, - вертит головой Арагорн, - это только мастер знает!
- А! - удовлетворенно говорит Генка, - мастер! А ты сам его хорошо знаешь, о потомок эмигрантов с Заокраинного запада?
- Кто ж его знает? - удивляется Арагорн, - мастер - он такой…
- Понятно. Ладно, пошли. Нам выходить. Только осторожно.
- Почему - осторожно?
- Ты что, Арагорн, совсем дура?
У перрона толпится группка эльфов. В высоких сапогах и зеленых плащах, в камзолах цвета прелой листвы, бархатных платьях с разрезами…
- … сбалансирован по гарде, так финтить легче…
- … а как вы пытаете? Мы прибегаем к зеленым яблокам. На ниточке, знаете? Заставляем кусать.
- И тут он вынимает свой двуручник…
- А изнасилование вы практикуете? Мы практикуем.
- Смотри, Дюша, вон Юджин!
Юджин, весь в черном, несмотря на жару - черный плащ, черная шерстяная туника, черные штаны, черные сапоги - машет им затянутой в черную перчатку рукой.
- А, мои маленькие друзья! - говорит он. - Добрались все-таки?
- А почему это мы должны были не добраться? - подозрительно спрашивает Генка.
- Да мало ли, - неопределенно отвечает Юджин.
- Вот они, - раздается в толпе, - вот они!
С подножки соскакивает темный эльф, черные кудри развеваются у него за плечами, черный плащ оторочен серебром. За ним идет девица в парчовом золотистом платье. Когда она изящно подбирает подол, чтобы сойти с вагонной площадки, видно, что на ней алые колготы и остроносые сапоги.