Сборник произведений Франсиса Карсака.
Содержание:
1. Робинзоны космоса
2. Горы судьбы
3. Львы Эльдорадо
4. Пришельцы ниоткуда
5. Этот мир - наш
6. Наша родина - Космос
7. Бегство Земли
8. Первая Империя
(Издание представляет собой некоммерческий сувенир, не предназначенный для продажи.
Внутренние иллюстрации присутствуют, но художники и переводчики в выходных данных не указаны.
Роман "Бегство Земли" напечатан в неполном варианте.
Год издания не указан.)
Содержание:
Робинзоны космоса 1
Горы судьбы 23
Львы Эльдорадо 32
Пришельцы ниоткуда 69
Этот мир наш 106
Наша родина - Космос 146
Бегство Земли 188
Первая империя 215
Франсис Карсак
Робинзоны космоса
Робинзоны космоса
Пролог
Я не собираюсь описывать здесь историю катастрофы или завоевания Теллуса. Мне просто хочется рассказать о своей жизни. Пройдет пять-шесть столетий, и тогда моя книга будет ценным документом, ибо это рассказ свидетеля, который собственными глазами видел Великое Начало.
В те дни мне шел всего двадцать третий год - целых шестьдесят лет пронеслось с тех пор, как стремительный поток. Я знаю, что стал ниже ростом, движения мои утратили былую четкость, я быстро устаю, и меня уже мало что интересует в жизни, разве только дети, внуки да, пожалуй, еще геология. Руки мои слишком дрожат, чтобы писать, а потому я диктую своему внуку Пьеру, диктую повесть о единственной, неповторимой человеческой судьбе. Я тороплюсь. Лишь временами я останавливаюсь передохнуть и подхожу к окну; за ним колышется на ветру пшеница. На какой-то миг мне кажется, будто я снова у себя на родной Земле, но, приглядевшись, вижу, что деревья отбрасывают две тени…
Глава I
Предостережение
В то лето мы с моим братом Полем решили провести отпуск в Альпах, у нашего дяди Пьера Бурна, директора новой обсерватории. Гигантское зеркало ее телескопа диаметром в пять с половиной метров позволяло отныне французским астрономам соперничать с американскими коллегами. Вместе с дядей работал его помощник Робэр Менар, поразительно скромный, несмотря на свои огромные знания, сорокалетний холостяк, и два дядиных ученика - Мишель и Мартина Соваж.
Мы с братом сели в поезд вечером и уже на следующий день часа в четыре пополудни прибыли на место. Нас ожидали: высокий блондин стоял возле автомашины и махал нам рукой. Он представился:
- Мишель Соваж. Ваш дядя извиняется, что не смог вас встретить, но у него важная и срочная работа.
Машина резко набирала скорость.
- Что-нибудь новое среди звездных туманностей? - спросил мой брат.
- Скорее уж во всей Вселенной. Вчера вечером я хотел сфотографировать туманность Андромеды - там есть одна недавно открытая звезда. Расчет был сделан, я включил автоматику большого телескопа, но, к счастью, из любопытства заглянул в "искатель", маленькую подзорную трубу, укрепленную параллельно с большим объективом. И что бы вы думали - туманность Андромеды оказалась на восемнадцать градусов в стороне от своего нормального положения! Я еле отыскал ее.
- Как странно! - живо откликнулся я. - Вчера перед отъездом астронавт Верилак говорил мне…
- Значит, он вернулся? - перебил Мишель.
- Да, с Нептуна. Так вот, он говорил, что либо они ошиблись в расчетах, либо что-то отклонило ракету на обратном пути.
Мы болтали, а машина быстро мчалась по долине. Рядом с шоссе бежала железная дорога.
- Что, поезд идет теперь до самой деревни?
- Нет, эту линию проложили недавно к заводу легких металлов.
- Завод большой?
- Пока здесь триста пятьдесят рабочих. Должно быть по крайней мере вдвое больше.
Начался серпантин: дорога поднималась к обсерватории, которая стояла на вершине невысокой горы. У ее подножия приютилась высокогорная долина с маленькой прелестной деревушкой. Чуть выше деревни виднелся поселок из стандартных домиков, сгрудившихся вокруг завода. Вдаль за гребни гор уходила линия высокого напряжения.
- Ток подают заводу, - объяснил Мишель. - Для него и построили плотину. Мы получаем электричество от этой же линии.
Возле самой обсерватории расположились дома, где жили мой дядя и его помощники.
- Сегодня вечером за столом соберется большая компания: ваш дядя, Менар, вы двое, мы с сестрой, биолог Вандаль.
- Вандаль? Я же его знаю с самого детства. Он старый друг нашей семьи, мой учитель.
- А с ним его коллега из Медицинской академии, знаменитый хирург Массакр.
- Ничего себе имечко для хирурга! - сострил мой брат Поль. - Массакр. "Убийство"! Не хотел бы я у него оперироваться… Бр-р-р!
- И напрасно. Он лучший хирург Франции, а может быть, и всей Европы. Кстати, кроме Массакра будет один его друг и одновременно ученик, антрополог Бреффор.
- Тот самый, что занимается патагонцами?
- Да. Так что, хоть дом и велик, все комнаты заняты.
Едва машина остановилась, я побежал в обсерваторию и постучался в кабинет дяди.
- Кто там?! - рявкнул он, но, увидев меня, смягчился. - Ах, это ты! Ну, подойди, подойди…
Он поднялся из кресла во весь свой гигантский рост. Таким я вижу его и сейчас: седая шевелюра, седые брови, из-под которых сверкают горящие как угли глаза, и матово-черная борода.
- Добрый день! - скромно послышалось из угла.
Я обернулся: худенький Менар стоял за своим столом, заваленным листками с алгебраическими формулами. Это был щуплый человечек в очках, с козлиной бороденкой и огромным морщинистым лбом. Под столь незначительной внешностью скрывался человек, свободно владеющий дюжиной языков, самые дерзкие теории физики и математики были ему так же ясны, как мне геологические горизонты в окрестностях Бордо. С этой точки зрения мой дядя, превосходный исследователь и экспериментатор, не годился Менару в подметки. Зато вдвоем они составляли могучую пару в области астрономии и атомной физики.
Стрекот машинки заставил меня обернуться.
- И впрямь надо тебя представить, - проговорил дядя. - Мадемуазель, познакомьтесь: мой племянник Жан, шалопай, неспособный проверить цифры даже в ресторанном счете. Жан, это наша ассистентка Мартина Соваж.
- Как доехали? - спросила девушка, протягивая мне руку. Я пожал ее, не успев как следует прийти в себя. В моем представлении ассистентка дяди была этакой скромной лабораторной крысой в очках, а передо мной стояла юная красавица с телом греческой статуи и таким правильным лицом, что можно было прийти в отчаяние, настолько черты его казались совершенными. Впрочем, лоб, пожалуй, был чуть низковат, но зато под ним сияли великолепные серо-зеленые глаза и его обрамляли длинные пряди на удивление черных волос - ведь брат ее был блондином. Про нее нельзя было сказать, что она красива. Нет, она была прекрасна, прекраснее всех женщин, каких мне только доводилось видеть.
Рукопожатие ее было дружеским и коротким. Мартина сразу же вернулась к своим расчетам.
- Я вижу, ты тоже убит, - насмешливо прошептал дядя, увлекая меня в сторону. - Мартина разит без промаха; по-видимому, контраст с обстановкой усиливает эффект. А сейчас, извини, мне надо закончить до вечера работу, чтобы подготовиться к ночным наблюдениям. Встретимся за обедом, в семь тридцать.
- А это очень важно, твоя работа? - спросил я. - Мишель мне говорил о каких-то странных явлениях…
- Странных! Эти явления опрокидывают всю нашу науку! Подумай только: туманность Андромеды отклонилась на восемнадцать градусов от своего нормального положения! Одно из двух: либо туманность действительно сдвинулась, но тогда она должна была развить скорость физически немыслимую, потому что еще позавчера она была на своем месте, либо, как думаю я и мои коллеги из обсерватории Мон Паломар, свет туманности отклонился из-за какого-то феномена, которого позавчера не существовало. И не только ее свет - лучи всех звезд, расположенных в том же направлении, свет Нептуна и, может быть, даже… Из всех гипотез наименее глупой кажется следующая: ты, должно быть, знаешь - впрочем, наоборот, ты, конечно, не знаешь, что мощное поле тяготения способно отклонить луч света. Сейчас все происходит так, как если бы между Землей и Андромедой в Солнечной системе появилась огромная масса материи. Но она невидима, эта масса! Немыслимо, глупо, но все-таки это так.
Я вернулся в дом дяди, где уже собирались приглашенные к обеду.
В семь двадцать появился хозяин дома со своей свитой. В семь тридцать мы сели за стол.
Обед прошел весело, если не считать озабоченных лиц моего дяди и Менара. Что же до меня, то я был целиком поглощен Мартиной.
В тот вечер мне недолго пришлось наслаждаться ее обществом. В восемь пятнадцать дядя встал из-за стола и кивнул Мартине; вместе с Менаром они вышли из дома, и я увидел через окно, как три фигурки поднимаются к обсерватории.