- Его звали Митра, - сказал Йоль, - из Барбарии.
- Черт, - сказал смуглый юноша. - Я провел с ним последние две недели, и он говорил мне, что он Бримм Киммериец. - Он с величайшей тщательностью вытирал сюрикены краем плаща убитого, где было поменьше крови. - Ну почему люди лгут!
Катамарка хмыкнул.
- И это в мою честь вы решили сегодня поменяться именами, - сказал он, дав понять смуглому юноше, что тот сам солгал.
- У-гу, - молодой человек не стал развивать тему. Он снял свою большую шляпу, провел рукой по иссиня-черным волосам и торопливо надел ее опять, чтобы граф не принял это за подобострастный жест.
Но вопрос почестей занимал сейчас Катамарку меньше всего. Он заметил глаза, которые смотрели, словно со дна колодца в полночь, зловещие, парализующие глаза, взгляд которых мог выдержать не каждый; правда, эти глаза были так глубоко посажены, что даже придавали лицу некоторое простодушие. При этом граф понимал, что за этим простодушным выражением крылись не мягкость и тупость, а уверенность в себе и сила. Этот молодой человек, весь в черном, знал, что делает, и делал хорошо.
А заговорил он вновь тихо и мягко:
- Я решил прийти в эту сомнительную часть города нынче вечером, потому что мне казалось, это будет забавно. Встретил в кабаке Бримма, то есть Митру, и эту как ее там. Он и впрямь варвар - из Барбарии, да! - и очень веселый. Был веселым. Мы отлично провели время, рассказывая небылицы, когда вы пришли и все испортили.
Он выпрямился, заставив при этом свои звездочки куда-то исчезнуть, и гордо встретил взгляд Катамарки своими не правдоподобно черными глазами. Тьма и тени, несомненно, породили этого искусного метателя ножей, одновременно угрожающего и внушающего доверие.
- Меня зовут Ганс, я с дальнего юга. Это я неделю с чем-то назад побывал в жилище Корстика.
- Рад встрече, Ганс с дальнего юга!
- Мы еще посмотрим. Йолю это не понравилось.
- Ночь вероломных убийц и надменных союзников, мой господин.
- Замолчи, Йоль, - сказал Катамарка, заметив, как Ганс повернулся оглядеть слугу. - Этот человек, похоже, все-таки спас нам жизни. Кроме того, он безупречно владеет оружием, болван, и крайне быстро отвечает на оскорбления! Ганс, я подозреваю, что нам все равно предстоит объясняться со стражей, но я не в силах понять, зачем нам оставаться здесь. Не убраться ли нам восвояси?
Ганс с одобрением заметил, что граф Рокуэльский оставался столь же хладнокровным, как и в трактире. Он решил еще немного испытать его хладнокровие.
- У меня много друзей в фиракийской городской страже. Катамарка оглядел его более чем скептически. Но Ганс не улыбался. Напротив, он сделал большие глаза, придав лицу невинное и бесхитростное выражение.
- Я хочу сказать, что пять мертвых тел - это многовато, - сказал он. - Кроме того, я отослал ту женщину обратно в трактир, когда я... э-э... приступил к работе.
- Женщина? - переспросил Катамарка. - О, вы имеете в виду девушку под вуалью.
- Женщину под вуалью, - сказал Ганс. - Она недурна. Ах! - Он резко дернулся и посмотрел вниз. - Черт! Напугал меня, проклятый кот!
Не правдоподобно большой, красно-рыжий кот из "Скучающего Грифона", казалось, материализовался из темноты позади молодого человека в черном. Он тут же стал тереться о его ногу, изгибаясь всем телом. Ганс смотрел на него сверху вниз.
- Пропустил драку, дуралей. Не надо было лакать вторую кружку пива! Граф Катамарка, это мой кот Нотабль. Нотабль, граф Катамарка из Сумы. Он вроде ничего. А это его... э-э... человек, Воль.
Кот отозвался низким раскатистым "р-р-р".
- Йоль, - поправил Йоль сквозь зубы.
- Нотабль, - сказал Катамарка, повторяя это престранное имя с преувеличенной почтительностью. Невообразимый кот, как заметил граф, отозвался на звук своего имени.
- Это не я его так назвал, - заметил Ганс, однако это не прозвучало как оправдание.
- Ваш... кот?
Молодой человек, назвавшийся Гансом, пожал плечами.
- Я никогда не любил котов, а с Нотаблем мы настоящие друзья, поэтому он не может быть просто котом. Кроме того, он повсюду следует за мной, куда бы я ни пошел. - И он вновь пожал плечами. Катамарка кивнул.
- Я... понимаю, - сказал он, задаваясь вопросом, был ли этот юнец сумасшедшим или просто пребывал вне себя после пережитого.
- Простите меня, Катамарка, Нотабль. Мне нужно отойти в сторонку…
"Ага, - подумал Катамарка, - его рвет. Ну, тогда все в порядке. Он действительно потрясен… Убийство для него не такая уж повседневная вещь. Уж лучше иметь дело с ним, чем с прирожденным убийцей, вроде того огромного варвара".
Глава 2
Катамарка не без некоторого удивления убедился в том, что этот Ганс с далекого юга и в самом деле знал "людей в красном", ребят из городской стражи Фираки. Хотя они уже много лет не носили красного, фиракийскую охрану продолжали именовать Красными. Для Ганса же любой стражник по-прежнему оставался охотником.
Сержант, которого Ганс, приветствуя, назвал Римизином, вернулся в сопровождении четырех человек в сверкающих шлемах. На них были те же желтовато-зеленые туники, как и у предыдущих посетителей "Скучающего Грифона", - которых, кстати, нигде уже не было видно, - но поверх туник они надели кожаные доспехи, защищавшие грудь и спину. На этих кирасах, так же как на щитках, прикрывавших бедра, ремнях и сапогах, отсвечивали маленькие квадратные пластины из матового металла, который не походил на сталь. Все были до зубов вооружены мечами и кинжалами, а трое несли еще и копья. На шлемах и кирасах виднелись значки в виде символического пламени - символа Фираки. На сержанте был темно-синий плащ и шлем без навершия.
За отделением сержанта Римизина следовала повозка с кучером, предположительно для перевозки арестованных или трупов, или того и другого вместе.
К тому времени как Катамарка, Йоль, Ганс и кот вернулись в "Скучающий Грифон", большинство его покровителей уже исчезли, и женщина, которую подцепил Митра-Бримм, торопливо выбежала, чтобы обобрать трупы. Вернулась она со злыми глазами: кто-то умудрился опередить ее.
Ганс встретил эту новость с легким подобием улыбки, окрашенной ностальгической грустью.
- Ах, до чего же это напоминает мне родной дом, - пробормотал он растроганно.
- Мы дождались вас, люди из стражи, только потому, что на этом настаивал мой старый друг Ганс, - проговорил граф Катамарка, вновь обретая свой царственный вид и напыщенную велеречивость. - Мы имели дело с трусливым нападением, четверо против двоих, и оказали сопротивление при дружеском содействии.
"Сказал бы просто, что мы их спасли", - подумал Ганс, но вслух не вымолвил ни слова.
Римизин кивнул.
- Угу. И конечно, ни одного из нас не оказалось поблизости, когда требовалась помощь, да? Хозяин! Что здесь произошло?
- Вы можете расспросить двоих ваших людей, которые были здесь, - произнес трактирщик сиплым голосом. - Им виднее.
- Они были в форме?
- Только в туниках, Рим, - вставил Ганс. - Они были не на дежурстве. Я их не знаю.
- Пьяные?
- Ну, они пили не больше других.
- Вот почему ты предпочел не узнавать их. Ганс пожал плечами и изобразил улыбку. Это не вполне получилось. Сержант повернулся к трактирщику. У того на жирной шее висел кусок витой проволоки с нанизанными на него квадратными медными монетами, который фиракийцы называют "искорками".
История трактирщика оказалась недлинной.
- Эти четверо медов сильно буянили, и я прикинул, что они сюда приехали, в Фираку, работенку себе поискать, с оружием в руках, да не нашли ни черта. Я с ними говорил вежливо и тихо; только так и можно себя вести с вооруженными людьми, которые злы и недовольны. Они попытались приставать к вон тем достойным людям - ой, они уж ушли.
Всегда так бывает, когда что-то случается. Даже у мирных граждан терпение лопается. Так или иначе, один из них что-то там сказал да и пригрозил меду - ну, то есть солдату из Медито. Навряд ли теперь они покажутся у меня завтра вечером.
- Кто такой? - спросил Римизин.
- Один клиент, - сказал трактирщик с невинным видом. - Да вот имя-то его я подзабыл.
- Ну да, конечно.
- Так вот, как уж я говорил, этот молодой парень вошел да и подсел к здоровенному варвару и девчонке вон там, и они там тихохонько сидели у стеночки. Кот тоже никому не мешал, и варвар, уходя, расплатился чин-чинарем. А до этого этот господин и его человек сюда вошли и прямиком к ним направились. Ну поговорили маленько. Я было подумал, варвар вроде как злиться начинает, но потом успокоился, и по всему видно, поладили они. Тут гляжу - четверо медов головы-то сдвинули и о чем-то толкуют тихонько, а до того некоторое время молча сидели. Потом они смылись, быстро и по-тихому. Оставили мне только что за выпивку причиталось. Ничего для заведения, понимаете ли.
- Почему вы все вместе не ушли, Ганс?
Ганс пристально посмотрел в глаза полицейскому.
- Может, вы хотите разделить нас и посмотреть, совпадут ли наши истории, серж-жант? Римизин казался уязвленным.
- Черт возьми, Ганс, не надо так. Мне приходится задавать вопросы. Мы должны все записать.
- Граф Катамарка пригласил нас присоединиться к нему в "Сломанном Крыле". Как только Бримм согласился - это тот варвар, Бримм из Киммерии, так он мне представился, но Йоль сказал, что его звали Митра из Барбарии, - Катамарка сразу повернулся и вышел. Мы собрались, расплатились и вышли на улицу. Но не прошли и дюжины шагов, как услышали шум и увидели, что те четверо медов зажали двоих сумезцев вон в том тупичке.
- Господин Катамарка, - спросил Римизин, - вы знали тех четверых медитонезцев? Почему они на вас напали?