* * *
Эта корчма носила гордое название "Железный сапог", и, строго говоря, была уже не корчмой, а таверной - именно так называли подобные заведения в этих местах. Впрочем, рыцарь не увидел никакой разницы с корчмами по ту сторону границы - ну разве что вывеску украшал настоящий рыцарский железный сапог, вероятно, доставшийся хозяину по случаю во времена Грюнвальда.
"…Денег тебе потребуется довольно много, а запасы истаяли. В самом Штетине этого делать нельзя, слишком явно. Так что сиди и жди"
"Да я разве против? Особенно если тут нет клопов"
Короткий смешок.
"Клопы, разумеется, тут есть, но не очень голодные и вообще воспитанные, как и положено в добропорядочных немецких заведениях. Кусают только ночью, днём со стен на голову не прыгают. Днём тут кусают блохи"
"Что значит порядок. Каждой твари своё время и место. Уважаю"
- Пива для начала, герр рыцарь? - хозяин излучал неподдельное радушие тремя подбородками и обширным животом. - Или сразу ужин?
- Пива для начала и сразу ужин, - улыбнулся Первей. - Но первым делом овса моему коню.
- Будет сделано, герр рыцарь!
Гнедко встретил хозяина нетерпеливым фырканьем - сколько можно ждать, я проголодался! Отослав слугу, Первей лично напоил коня из бадьи, засыпал в торбу овса. По уму, коня после целого дня пути следовало бы почистить, однако Первей не доверял своего друга кому попало, чистка же коня самолично на глазах у постояльцев привлечёт ненужное внимание. Это в русских и польских землях витязю считалось не зазорным лично обиходить боевого коня, в немецких владениях благородные рыцари считали неприличным любой ручной труд. Конечно, по нынешним суровым временам не каждый странствующий рыцарь может позволить себе таскать повсюду слугу-оруженосца, однако чистить коня самому, это слишком…
Когда Первей вернулся в таверну, там уже было достаточно много народа. Усевшись в углу за свободный столик, рыцарь поднял руку, и хозяин немедленно заспешил к нему от стойки, держа на подносе высокую кружку с шапкой пены.
- Что именно желает герр рыцарь на ужин?
- Мяса, и лучше жареного, - улыбнулся Первей. - Только не гусятины! Зелень и прочее к мясу на ваш выбор.
Поглощая ужин, рыцарь прислушивался к разговорам - обычным разговорам в корчме, или таверне, стоящей у большой дороги.
- … Цены на всё упали, что овёс, что ячмень. Ганза держит торговлю мёртво - не хочешь отдавать за их цену, ступай с Богом. Ей-ей, сплошное разорение бауэрам грядёт…
- … Я тебе говорю, поляки и мазовы такие же еретики, что и русы, только прикидываются добрыми христианами. Любой славянин по сути своей язычник, и потому Господь наш не признаёт законными любые клятвы и обязательства в отношении сих народов…
- … Не видал ты этих аркебуз, оттого такой храбрый. Из такой вот штуковины можно сразить рыцаря в самых прочных латах за двести шагов, и ты даже не увидишь лица этой твари…
- …Второй месяц не разгибаясь вкалывают парни, и сам епископ отпустил им грех работы в воскресные дни. Ты бы видел, какие бомбарды сработали для фон Штольверта - по сто фунтов каменные ядра мечут…
Да, подумал рыцарь, допивая пиво мелкими глотками, с этим народом у братьев славян будет масса хлопот.
Во дворе послышался конский топот, лязг железа. Дверь распахнулась, и в заведение вошёл невысокий бритоголовый монах в сопровождении двух здоровенных парней, также одетых в короткие дорожные рясы. Монах выглядел вполне мирно, зато на груди парней в разрезе скромного одеяния ясно и недвусмысленно поблескивала броня. Торговец индульгенциями - явление обыденное на дорогах Европы, подлежащей руке Римского Папы…
"Ну вот и деньги твои приехали, герр рыцарь"
"Как, прямо здесь?! Отнять деньги у смиренных слуг Господа - тяжкий грех, и масса хлопот в придачу"
"Отнять - как грубо… Этот торговец святостью подвержен одной крайне пагубной страсти - страсти к игре. Сейчас они выпьют, закусят и сядут играть в домино. Однако их трое, нужен четвёртый, а никто, кроме тебя, не умеет…"
"Я тоже не умею, если разобраться"
"Неважно. Играть стану я, ты будешь просто класть кости"
* * *
- О! Герр рыцарь умеет играть в домино?
- Немного, святой отец.
- Похвально, весьма похвально… По одному талеру для начала?
- Можно.
Торговец индульгенциями явно обрадовался - играть втроём, да ещё на пустой интерес, это ж совсем не то. И потом, герр рыцарь сам желает пожертвовать толику своих средств смиренным слугам Господа, грешно отказать…
Первей с затаённой усмешкой наблюдал, как перемигиваются смиренные божьи слуги, разглядывая свои кости. Бритоголовый с соратниками были уверены в успехе - трое опытных игроков против одного!
- Ну, начнём, помолясь… - монах перекрестился и со стуком положил первую кость. Соратник немедленно присовокупил свою, ход перешёл к Первею.
"Родная?"
"Два-три"
Игра покатилась по кругу. Сухо щёлкали костяшки, фигура на столе росла. К игрокам мало-помалу подтягивались зеваки - всё какое-никакое развлечение.
- Игра! - бритый растопырил пустые ладони, демонстрируя отсутствие фишек. Сгрёб с блюда серебряные монеты. - Ну что, ещё по одной?
- Нет, по две! - изобразил нарождающийся азарт рыцарь, мешая костяшки.
Снова защёлкали фишки по столу, выстраиваясь в изогнутую фигуру. Первей клал свои почти не глядя, руководствуясь указаниями Голоса, украдкой наблюдая за противниками.
- Игра! - на этот раз пальцы растопырил охранник слева, здоровенный монах в броне.
- Так… - Первей закусил губу. - По четыре!
Теперь уже вся таверна сгрудилась вокруг игроков.
- Игра!
Горка серебра на блюде росла и росла. Зеваки начали перемигиваться - вот сейчас герр рыцарь проиграет коня и меч, потом штаны…
- Игра! - Первей с сухим треском впечатал последнюю фишку и раскрыл ладони. - Играем ещё?
- Конечно! - в глазах бритого появился нездоровый блеск неконтролируемого азарта.
"Бери!" - шелестит в голове бесплотно.
Ещё никогда рыцарь не был настолько исполнителен, как теперь. Его пальцы находили нужные костяшки в россыпи безошибочно, даже без слов. Как и почему? Откуда ему знать… Он Исполнитель.
- Игра! - Первей потянулся к блюду с серебром, - Хватит или ещё?
- Нет, постой… Погоди! - бритоголовый с лязгом положил на край посудины несколько золотых. Публика загудела - однако, игра-то далеко не шуточная…
- Игра! - рыцарь снова показал пустые ладони. - Пожалуй, что и хватит, святой отец…
- Нет! - торговец индульгенциями дрожащими руками извлёк откуда-то из-под рясы немалых размеров кожаный кошель, развязав, высыпал деньги на блюдо. - Играем!
И снова костяшки с сухим треском ложатся на чисто выскобленный стол. Теперь трое монахов клали их с такой силой, будто орудовали боевым топором.
- Игра! - Первей потянул к себе тяжёлое блюдо.
- Нет! - похоже, бритоголовый не умел проигрывать. - Ганс, наш сундук!
- Но, святой отец…
- Я сказал!
Монах извлёк из сундучка толстую кипу пергаментов.
- Это индульгенции, сын мой, всё, что осталось. Отпущение грехов ныне, и присно…
- Святой отец, ну зачем мне брать чужие грехи? - улыбнулся рыцарь.
- Не пренебрегай, сын мой, ибо к ним приложил руку свою сам Папа! - глаза торговца индульгенциями опасно блестели.
- Ну что ж… - сдался под таким напором Первей. - Играем!
Фигура на столе росла, шум за спиной, наоборот, стихал с каждым ударом костяшки. Зеваки затаили дыхание.
- Нет хода!
Монахи выложили оставшиеся костяшки. Бритоголовый вперил взгляд в единственную фишку, зажатую в руке рыцаря. Первей улыбнулся и тихонько, без стука выложил - "пусто-пусто"
- Рад был познакомиться с вами, святой отец.
- Нет, постой… погоди… как же так… - святой отец безумно блуждал глазами. Рыцарь встал, ссыпал выигранные монеты в кошели, плотно завязал. Прикинул в руке толстую пачку индульгенций.
- В знак уважения к святой церкви нашей, позволь пожертвовать это на нужды её, святой отец! - Первей веером рассыпал пергаменты на столе.
- Да благословит тебя Всевышний! - губы бритоголового прыгали.
"Какое расточительство, слушай…"
"Не придуривайся. Как ты намерен их реализовать?"