***
Мы вышли на улицу, даже не накинув пальто. На улице было морозно, я зябко поежился. Вытащил сигарету, угостил Лиду и подкурил.
– Как дела? – спросила Лида.
– Отлично, – ответил я. – Как у тебя?
– Нормально все, Резвей, нормально, – вздохнула она. – Я ведь любила тебя, Сережа. Сильно любила. Но боялась спугнуть тебя, все ждала, когда ты первый шаг сделаешь. Ты робкий такой был. Потом ты изменился, и я дождалась вроде наконец, но чувства к тому времени угасли.
Я нервно затянулся, шокированный её признанием.
– Ты извини за тот вечер… – продолжила она. – Мне Костя тогда приглянулся, а то, как он себя вёл в тот вечер, отчаянно, как‑то по‑звериному… В общем, я не устояла. А жаль. Повезло твоей новой… Как её?
– Ксения.
– Ксения…, – задумчиво повторила она, – надеюсь Ксения у тебя не задержится, Серёж. Я не против попробовать еще раз.
– Что попробовать? – не понял я.
– Для начала – просто встретиться. А дальше будет видно, – ответила Лида и протянула мне руку. – Друзья?
Ответить я не успел. Сзади налетел Панченко с возгласом "Вот вы где!" и с разбегу ударил меня ногой в спину. Я слетел с крыльца, сгруппировался и вскочил на ноги, готовый к бою.
– Не здесь, – сплюнул я. – Пойдем в парк.
– Я тебя и здесь могу, и в парке урою, – ощерился Панченко.
Лида не шевельнулась, когда мы направились в сторону парка. Мысленно я порадовался, что не сильно напирал на спиртное и салаты. От Кости разило перегаром, так что у меня уже есть преимущество. Я не чувствовал мороза, адреналин мощными порциями выбрасывался в кровь, но разум был ясен.
Вышли на освещенное место, секунду помолчали. Меня окутала пелена спокойствия: я уверен в себе и в своей правоте.
– Ну, сука, готовься асфальт грызть, – прорычал Костя и кинулся на меня.
– Где ты тут асфальт нашел, мудила? – поинтересовался я, уклоняясь влево, и одновременно правой ногой подсекая Панченко.
Он кувыркнулся, но тут же встал и снова бросился на меня. Ё‑моё! Это же груша! Пьяная груша с легко просчитывающейся траекторией движения. Ложный замах левой, еще раз, потом боковой правой, в скулу. Костя отшатнулся, а в его глазах появилось недоумение. Скула стремительно багровела – верный признак того, что я попал.
Теперь, наращивая преимущество, притягиваю его голову за волосы и резко коленом в нос, апперкот правой и завершающий в пах, ногой.
Все. Бой окончен. Костя, что‑то ноя, валяется на земле в позе младенца, а я наконец нашел время оглядеться.
Собрались все. Лида восхищенно, а Ксюша укоризненно смотрят на меня. Кацюба недовольно качает головой.
Первым не выдержал и нарушил всеобщее молчание Степаныч.
– Да что же это такое! На таком празднике! – заканючил он. – Резвей! Я к тебе обращаюсь!
Я поднял голову, и что‑то в моих глазах заставило Степаныча заткнуться. Кто‑то суетился вокруг Кости, ко мне подбежала Ксюша, и последнее, что я запомнил, были слова Степаныча "Резвей, считай, что ты уволен! После праздников – за расчетом!".
Что ж, посмотрим. Не думаю, что шеф уволит меня не разобравшись.
Мы оделись и ушли с этого праздника жизни. Я так понял, что Панченко предстал этакой жертвой перепившего Резвея, потому что все крутились вокруг него и жалели. На меня все, кроме, пожалуй Лидки, кидали злобные взгляды и шептались за спиной.
– Куда поедем? – поинтересовалась Ксюша.
– Может ко мне? – с надеждой спросил я.
Ксюша на мгновение задумалась, а потом прильнула губами к моим. И это был самый сладкий поцелуй в моей жизни. Потом она нежно отстранилась, отдышалась, поправила волосы и прошептала:
– К тебе…
И мы поехали ко мне, и спали вместе, и встретили вместе рассвет. И мы были счастливы вместе.
Нет, это не был последний кирпич в моей крепости. Но это был самый важный кирпич, кирпич, удесятеряющий силы и жажду жизни, дающий странную смесь ощущения покоя и буйства, тепла гейзера и холода айсберга, тот кирпич, что "громче вопля бешенного, но тише писка забитой мыши".
Я говорю тебе про любовь.
***
Два дня мы не вылезали из постели, делая перерывы только на перекур или на поход к холодильнику. На кухне, замотанные в одеяла, поглощали все, что удавалось найти и возвращались в спальню. Любовь действительно творит чудеса. Несмотря на предшествовавший этим дням бешеный ритм жизни, мои силы не иссякали, а занятие любовью с любимой девушкой не шло ни в какое сравнение с чисто механическим сексом с девушкой не любимой. Первое – на порядок выше, приятнее, красивее.
В воскресенье утром я с трудом нашел в себе силы встать. Но слово "надо" в последнее время перестало быть для меня пустым звуком. А потому я собрался и аккуратно, стараясь не разбудить Ксюшу, встал с кровати
– Не уходи, – услышал я её сонный голос. – Останься.
– Ксюша, я не могу, мне нужно бегать, – я ласково отстранил ее руку и, шатаясь, пошел в ванную.
– Ах ты мой спортсмен, – ласково сказала Ксюша и уснула безмятежным сном.
Я с остервенением почистил зубы, оделся и пошел бегать. Терять время я себе позволить не мог, как бы не было приятно нежиться в постели с любимой.
Люди, проходившие через футбольное поле, чтобы сократить дорогу, могли видеть бегущего счастливого, влюбленного, улыбающегося и заматеревшего парня. Парня? Мужчину! Меня, Сергея Александровича Резвея, закончившего строить свою первую кирпичную крепость.
Уважение сотрудников и друзей, победа в драке или словесном поединке, любовь красивой девушки – все эти атрибуты крутости – безусловное достижение, но только для того Резвея, над которым потешались всем офисом.
Сейчас для меня это просто пройденный этап, не крутость, а норма жизни. Так и должно быть. Впереди – новые цели и новые горизонты. Новые, более тяжелые кирпичи ждут меня.
После пробежки по дороге зашел в магазин. Меня немного шатало от бессонницы, прохожие могли подумать, что я всю ночь пил. Еще бы, трехдневная щетина, пропахший потом спортивный костюм. У прилавка я увидел худющего сгорбленного парня. Засаленные волосы, забитый вид. Он терпеливо ждал, когда уснувшая продавщица уделит ему внимание.
– Девушка, проснитесь! – гаркнул я.
"Девушка" ворчливо встала, уперла руки в бока и спросила:
– Чего вам?
– Два пива! – попросил я.
– Пиво какое именно?
– Мне "Самурай", а вот этому… – я повернулся к задохлику. – Тебе какое пиво, чудик? И зовут‑то тебя как?..
Данияр "Юник" Сугралинов
Сентябрь-ноябрь 2004 г.
Казахстан, г. Актобе
Респекты и благодарности
Этого произведения не было бы, если бы не:
1. Веб-сайт www.udaff.com и его "фтыкатели", самые объективные критики в мире, которые требовали и требовали новую главу из жизни Резвея, а также давали дельные советы по сюжету.
2. Создатели компьютерной игры "Championship Manager", которая играется так медленно, что однажды, заскучав между ходами, я начал писать "Кирпичи".
3. Питерская группа "Кирпичи", чье творчество непрерывно сопутствовало написанию этого произведения.
4. Ирочка, моя любимая жена, послужившая прототипом для всех трех главных женских персонажей (Ксении, Риты и Лиды).
5. Анастасия Саар, мой редактор, чье безграничное терпение и помощь в работе над повестью мне очень помогли.
6. Вита aka Vitonchik, Maniakkk, Естай Курманов, Alexpoly, alexxp, Митрич, Иван Казаков, Михаил Задорин aka Outsider, Алексей Козлов aka Astur, Lassi, Vaza, Mustang, Владимир Меркушев, Антон Парыгин, Марат Гальямов, Heavens Angel, Сергей Зорин aka SergeyZ, Альмир Хазиев aka UnfairJoe, Александр Гнеушев aka AS-78, Алексей Попков aka ap-78, Сергей Чудаков aka Serg Chudo, Алексей Разумовский aka alexz, Азамат Турегулов aka Zomba, Кайрат Тукаев aka 2kay, Сергей Логвин aka Set, Игорь Моисеев aka mig. Эти люди добровольно взвалили на себя труд пройтись по сырой повести, нашли нестыковки, ошибки и так далее.
Спасибо всем!