- Странный след, - поддержал его Ранкорн. - У людей из вашей Северной армии сапоги должны быть здорово стоптанные, а эти - будто только что с вещевого склада. Вон, гляди, как краешек ранта пропечатался.
- А из чего, собственно, следует, что это мордорцы?
- Ну, - переглянулись - с некоторой даже с обидой - следопыты, - высота каблука… форма носка…
- Я не о том. Вот мы с Цэрлэгом обуты в ичиги - и что ж с того?
Наступило краткое молчание.
- Черт… Тоже верно… Но смысл?..
Смысла в том действительно не было никакого… И решение, внезапно принятое Халаддином, было абсолютно иррациональным - прыжок во мрак. Собственно говоря, это было даже не его решение; просто какая-то сторонняя сила негромко приказала: "Вперед, парень!" - и уж тут надо либо повиноваться не раздумывая, либо вовсе не играть в эти игры.
- Значит, так… До Дол-Гулдура, как я понимаю, осталось всего ничего, дюжина миль. Сейчас подходим к дороге; дальше вы остаетесь, а я иду в крепость. Один. Если через три дня не вернусь - значит, все: поворачивайте оглобли, меня нет в живых. К крепости не приближаться ни при каких обстоятельствах. Ни при каких - ясно?
- Да вы что, сударь, спятили? - вскинулся орокуэн.
- Сержант Цэрлэг, - он и не подозревал за собою способности к таким обертонам, - вам ясен приказ?
- Так точно… - Тот замялся, но лишь на секунду. - Так точно, господин военлекарь второго ранга!
- Вот и славно. А мне надо выспаться и хорошенько продумать, что говорить этим самым ребятам в ненадеванных сапогах - если крепость в их руках. Кто я таков, где провел эти месяцы, как добирался сюда и все такое… Откуда, кстати, у меня на ногах ичиги - тут мелочей не бывает.
ГЛАВА 57
Кумай переложил рули, и планер недвижимо замер в вышине, привычно и уверенно опершись раскинутыми крыльями на пустоту. Дол-Гулдур отсюда открывался как на ладони - со всеми его декоративными бастионами и равелинами, центральным донжоном, занятым теперь под мастерские, и ниточкой подъездной дороги, петляющей меж вересковых холмов. Он еще раз окинул взором окрестности и довольно ухмыльнулся: спрятать их "Оружейный монастырь" здесь, у черта на куличках, под самым носом у лориенских эльфов, - затея, великолепная в своем нахальстве. Правда, многие из коллег, собранных под крышею чародейной цитадели, ощущали себя не в своей тарелке (у одних беспрерывные ночные кошмары, а у иных - и открывшиеся вдруг малопонятные хвори), но тролли - народ толстокожий и флегматичный, не верящий ни в сон, ни в чох, так что инженер чувствовал себя здесь превосходно и погрузился в работу так, что даже маковка наружу не торчала.
Хотя формально старшим над ними числился Джагеддин - прославленный химик, оптик и электромеханик из Барад-Дурского университета, - реально командовал "на объекте" комендант Гризли, чем-то и вправду напоминающий огромного серого медведя из лесистых нагорий Северо-Восхода; ни настоящего его имени, ни должности, которую он занимал в разведслужбе, никто из них не знал. Кумай не мог даже сообразить, кто тот по крови; может, из тех, северных, троллей, что жили когда-то в Мглистых горах, а потом постепенно растворились среди дунгар и ангмарцев?
С комендантом Кумай спознался немедленно по прибытии в крепость (люди суперинтенданта переправили его сюда по эстафете вдоль Дол-Гулдурского тракта - у них тут оказалась налажена настоящая ямская служба, обозы ходили едва ли не через день); Гризли устроил ему многочасовой допрос, с маниакальной обстоятельностью перешерстив всю Кумаеву жизнь, разве что не поинтересовался сексуальными вкусами его первой подружки. Детство, учеба, военная служба; имена и даты, технические характеристики летательных аппаратов и привычки его университетских собутыльников, словесные портреты горных мастеров с отцовского рудника и последовательность тостов в троллийском застолье… "Вы утверждаете, что третьего мая 3014 года, в день вашего первого полета, было пасмурно; вы твердо в этом уверены?.. А как зовут бармена в кабачке "Эчигидель", что напротив университета? Ах да, верно, "Эчигидель" будет чуть дальше по бульвару… Инженер первого ранга Шаграт из вашего полка - высокий, сутулый, хромает на правую ногу? Ах, квадратненький и не хромает вовсе…". Дураку ясно - проверка на вшивость, но к чему такие сложности? Когда же Кумай упомянул по ходу дела какую-то деталь своего миндоллуинского побега, Гризли укоризненно поморщился:
- Разве вас не проинструктировали, что эта тема под запретом?
- Но… - растерялся инженер, - я, право же, не думал, что этот запрет распространяется и на вас тоже…
- Вас предупреждали о каких-то исключениях из правила?
- Никак нет… Виноват.
- Привыкайте… Ладно, проверку вы прошли успешно. Угощайтесь. - С этими словами комендант придвинул Кумаю пузатый чайник с обколотым носиком и неводомо как попавшую сюда кхандскую пиалу из тончайшего кремового фарфора, а сам погрузился в изучение составленного механиком списка - что тому потребно для работы (бамбук, бальсовое дерево, умбарская парусина… уйма всего, да потом наверняка и еще что-нибудь всплывет). - Кстати, ваши прежние сотрудники, такие как мастер Мхамсурэн… будь они здесь, это заметно помогло бы делу?
- Ну еще бы!.. Только разве это возможно?
- Для нашей службы нет ничего невозможного. Нужно только припомнить об этих людях все - приметы, дружеские и родственные связи, привычки… Нам пригодится любая мелочь, так что напрягите-ка память.
А по прошествии еще получаса комендант слегка прихлопнул ладонью стопку исписанных листов, лаконично подытожив:
- Если они живы - найдем, - и Кумай отчего-то сразу почувствовал: эти - найдут.
- Переодевайтесь, господин инженер второго ранга. - Гризли указал взглядом на комплект новенькой мордорской униформы без знаков различия (так тут были обмундированы все - и конструктора Джагеддина, и обслуга, и безмолвные охранники из разведслужбы). - Пойдемте, покажу вам наше хозяйство…
Хозяйство оказалось обширным и разнообразным. Кумая, например, дожидался великолепный планер невиданной им ранее конструкции: прямые и узкие, как эльфийский клинок, крылья почти двадцатиярдового размаха держались, казалось, вообще ни на чем - какой-то невероятный материал, легче бальсы и прочнее каменной лиственницы: под стать планеру была и "мягкая" катапульта для его запуска - ну нет таких материалов в природе, хоть башку рубите! Тут только механик сообразил, что имеет дело с легендарным "Драконом" назгулов, дальность полета которого определяется единственным обстоятельством - сколько времени выдержит без посадки пилот в своей гондоле. Впрочем, пилотирование "Дракона" Кумай освоил с легкостью: известное дело - чем совершеннее техника, тем проще она в обращении.
Одновременно с Кумаем в Дол-Гулдуре объявились четверо изенгардских инженеров "пробойного огня": так величали порошкообразную зажигательную смесь вроде той, что издавна использовалась в Мордоре для праздничных фейерверков. Изенгардцев привел сюда Росомаха - невысокий жилистый парень с чуть кривоватыми ногами, похожий на дунгарского горца; он теперь замещал Гризли, когда тому случалось отлучиться из крепости по своим секретным делам. К пробойному огню (его через небольшое время стали называть просто - порошок) мордорские мастера отнеслись поначалу весьма скептически: начиненные им каплевидные керамические сосуды с короткими крылышками летели действительно далеко, почти на две мили, но вот прицельность, мягко говоря, оставляла желать лучшего - плюс-минус двести ярдов. К тому же как-то раз "летающая капля" разорвалась прямо в направляющем желобе, убив случившегося поблизости рабочего; узнав же от изенгардцев, что такие истории случаются - "ну, не скажешь, чтоб регулярно, но быва-ат, быва-ат", - мордорцы лишь переглянулись: "Слышь, ребята? Ну-ка его на хрен, этот пробойный огонь, - с ним своих спалишь скорей, чем чужих…"
Однако не прошло и трех дней после той аварии, как катапультисты пригласили Гризли на пробные стрельбы - похвастаться новым типом снаряда. Со стандартной трехсотъярдовой дистанции они первым же выстрелом превратили в решето группу из восьми мишеней; а всего и дела-то было - полый керамический шар, набитый порошком с рубленными гвоздями и снабженный огнепроводным шнуром для зажигательных нафтовых кувшинов. Следующий шаг напрашивался сам: поместить емкость с порошком внутрь резервуара с огневым желе, что получается при растворении мыла в светлой фракции нафты - так, чтобы при взрыве липкие прожигающие хлопья разлетались во все стороны… Гризли оглядел тогда тридцатиярдовое пятно выжженной до минерального слоя почвы и изумленно обернулся к Джагеддину: "И это все натворил один-единственный кувшин? Ну, ребята, поздравляю: наконец-то вы придумали нечто стоящее!"
Вот тогда-то Кумаю и пришло в голову, что такие снаряды - хоть зажигательные, хоть осколочные - можно не только выстреливать из катапульт, но и сбрасывать с планеров. "Бессмысленно, - возразили ему. - Ну сколько вылетов ты успеешь совершить за время сражения? Два? Три? Овчинка не стоит выделки". "Если сбрасывать снаряд просто на вражеское войско - конечно, нет. А вот если накрыть лично милорда Арагорна с милордом Митрандиром - очень даже стоит". "Думаешь, попадешь?" "Почему ж нет? Попасть-то надо не в отдельного человека, а в тридцатиярдовый круг…" "Слушай, как-то это… неблагородно…" "Чего-чего?!!" "Да нет, это я так… Той прежней, рыцарской войне с ее "Вы готовы, прекрасный сэр?" так и так конец… Единый свидетель - не мы это затеяли".