- После того, как ты закончишь его склеивать?
Это было произнесено столь простодушно, что целительница с трудом подавила улыбку.
- Да.
- Еще не знаю.
Карида подняла голову, продолжая осторожно наносить целебную мазь на обожженную грудь вора.
- Еще не знаете?
Дарвиш небрежно улыбнулся.
- Зачем думать об этом сейчас?
Боль охлаждалась. Притуплялась. Стягивала свои края, пока не перестала быть всем, чем был Аарон. Ощупью, как слепой в незнакомом месте, он пытался найти себя остального. Что-то твердое, но податливое баюкало его спину и голову. Кровать? Возможно. Не то место, где, по его расчетам, он должен находиться, но, по-видимому, это так. Он начал различать отдельные боли в руках и ногах, но они были ерундой по сравнению с той всепоглощающей болью.
И тут Аарон вспомнил.
Он потерпел неудачу. Снова. И он не умер. Снова.
И теперь, похоже, вряд ли умрет.
Физическая боль уже не казалась такой огромной.
Стон вырвался прежде, чем вор успел остановить его.
- Он застонал!
- Вы так говорите, ваше высочество, словно научили его новому трюку. - Карида заткнула пробкой горшочек и убрала его в корзину. Потом встала. - Он очень плох. Я останусь.
- Ты не обязана, - молвил Дарвиш.
- Я знаю, что не обязана, - оборвала его женщина. В дворцовой иерархии целители пользовались относительной независимостью.
Его улыбка на миг смягчилась, придав лицу выражение, которое немногим доводилось видеть.
- Спасибо, что пришла.
- Пожалуйста.
Смерив его критическим взглядом, целительница сухо добавила:
- Кроме того, это будет приятным разнообразием после ваших дурных болезней, из-за которых вы меня обычно зовете. Как они, кстати?
- Все хорошо. - Принц раскинул руки, как бы предлагая ей убедиться самой.
Женщина отклонила предложение.
- Если б вы держались подальше от дешевых шлюх, было бы еще лучше. Раз уж вам так приспичило ходить на рыночную площадь, почему бы не предпочесть дорогие заведения? Одна знает, вам это по карману.
- Шлюхи высокого класса, - подмигнув, объяснил ей Дарвиш, - слишком мало отличаются от придворных дам. А я ищу разнообразия, в конце концов.
- Ваше высочество?
Принц обернулся, и Охам с поклоном протянул ему наряд из красного шелка.
- Пора одеваться для вечернего приема.
- И для моего возвышеннейшего отца… - Дарвиш кивнул целительнице. - Возможно, это хорошо, что ты остаешься.
- Дарвиш?
- Шахин? Какой приятный сюрприз!
Принц улыбнулся старшему брату, включая в эту улыбку и стражника, который пошел за наследником даже в королевское крыло. Стражник улыбнулся в ответ. Наследник - нет. Наследник только скривил свой ястребиный нос от омерзения, всегда появлявшегося у него в присутствии Дарвиша.
- Уже напился?
- Помилуй, в этот час? Хотя бы ради справедливости признай, что я сам задаю темп.
- Я слышал, что ты сделал сегодня.
- Не сомневаюсь.
Ослепительная улыбка не сходила с лица Дарвиша, но в эту же минуту он лихорадочно пытался разгадать интерес брата. Годы назад, до вина, они были друзьями - насколько позволяла разница в возрасте и положении. Сохранилось ли что-нибудь от той дружбы, дабы можно было воззвать к ней и попросить Шахина вступиться перед отцом за жизнь его вора?
Он заставил себя встретиться взглядом с Шахином и тотчас опустил глаза. На лице наследника не было даже намека на воспоминания о чем-либо, кроме вина.
- Почему ты это сделал?
Тон, которым был задан вопрос, так сильно напомнил Дарвишу отца, что его ладони вспотели.
- Почему спас человеческую жизнь? - Смех прозвучал фальшиво, но ничего лучшего Дарвиш не мог придумать. - Ну, я не знаю. У тебя есть Язимина, у нее есть ее павлины. Может, мне тоже захотелось завести себе любимца…
Шахин оскалился. Зубы, окруженные чернотой бороды, поражали своей белизной.
- Ты отвратительный… - Не найдя подходящего слова, он бросил последний уничтожающий взгляд и вошел в свои покои.
Дверь захлопнулась, стражник встал перед ней. Дарвиш пожал плечами.
- Никто меня не понимает, - мелодраматично вздохнул он и с грузом неопределенности на сердце зашагал дальше.
Ему необходимо было выпить.
С дальнего конца огромного тронного зала Дарвиш едва мог разглядеть громадный черный трон, но даже через толпы придворных он чувствовал присутствие короля. Принц схватил кубок с проносимого мимо подноса в надежде, что привычный вкус вина успокоит его, и принялся обдумывать стратегию. Рано или поздно кто-то из пажей его возвышеннейшего отца найдет его и вежливо попросит подойти к трону. Дарвиш не тешил себя иллюзиями, будто король не ведает о событиях, происходящих во дворце; наверняка о его сегодняшнем поступке уже доложили самые разные люди: те, что следят за ним, те, что следят за близнецами, и лично лорд-канцлер. Раз Шахин знает, то король - тем более. Тогда перед Дарвишем встает дилемма - оставаться ли ему как можно дальше от трона, уповая на старую поговорку: с глаз долой - из сердца вон - и тем самым откладывая конфликт, или уже сейчас начать пробираться сквозь толпу, чтобы, когда его призовут, пришлось не так далеко идти под взглядами двора.
Дарвиш обменял пустой кубок на полный и решился на последнее; он вовсе не прочь поговорить, но предпочитает иметь больше выбора при обсуждении этой темы.
- Ваше высочество, - послышался низкий, гортанный голос. Голова принца повернулась сама собой.
- Леди Харита?
Дама протянула пухлую, с ямочками руку. Дарвиш взял ее и провел губами по тыльной стороне. У нее был вкус редкой пряности, от которой его пульс участился.
Глаза, сверкающие как аметисты на солнце, посмотрели на него с откровенным желанием, затем красивые веки, покрашенные фиолетовыми тенями, скромно опустились.
- Я надеюсь, сегодня вечером вы в добром здравии, ваше высочество.
- Еще каком добром, - пробормотал Дарвиш, глядя, как полупрозрачный шелк вздымается и опадает на ее груди.
Он любовался этой дамой издали с тех пор, как она появилась при дворе, сопровождаемая старым и весьма заботливым мужем. Вблизи леди Харита оказалась совершенно неотразимой, с глубокими изгибами, в которых мог бы потеряться любовник. Дарвиш улыбнулся ей, но ничего больше, ибо даже принц не наставляет рога первому лорду военного флота. Но сейчас Дама, кажется, предлагает сама.
- Я слышала, ваше высочество интересуется старинным оружием. У моего мужа есть уникальный меч. Он в моих покоях, если вы захотите посмотреть его после приема.
Хорошая идея пока еще вызывала некоторые сомнения.
- А ваш муж?
Кончик ее языка коснулся пухлой губы.
- Мой муж в море, ваше высочество.
"И когда Девять опустят рай на твои колени, неуместно простому смертному говорить, что это плохая идея".
- Почту за честь, леди Харита. В ваших покоях, - он снова поцеловал тыльную сторону ее руки, потом повернул и нежно прижался губами к ладони, - после приема.
Когда дама пошла прочь, шелк свободных штанов на один жаркий миг обтянул ее округлые ягодицы. Дарвиш залпом допил вино, оставшееся во втором кубке, и потянулся за третьим. И только тогда он вспомнил.
Вор. После приема он должен вернуться к своему искалеченному вору. "Зачем?" Дарвиш постучал ногтями по рельефной чаше кубка. "Он без сознания, он даже не узнает, что ты там. А леди Харита уж точно узнает". В животе заурчало, и принц направился к круглым столикам с горками лакомств. "И потом - с ним Карида". Выбирая пирожное, он стряхнул воспоминание о серебристо-серых глазах. "Я ему не нужен".
Вечер уже перешел в ночь, когда Дарвиш ощутил наконец легкое прикосновение к локтю и услышал шепот: "Ваше высочество" - что означало вызов от трона. Он дочитал непристойный стишок, который только что сочинил для юной дамы с прозрачными глазами, покрасневшей от такого внимания, пока ее друзья истерически хохотали. Потом театрально поклонился на их рукоплескания, махая красными шелковыми рукавами, а выпрямившись, получил поцелуй в награду. Затем повернулся - бестревожно, как будто его сердце не забилось больно под ребрами, - к пажу.
Паж наклонила голову. Благопристойно сплетя пальцы на бледно-серой тунике, она стояла в положенных двух шагах от него - достаточно близко для конфиденциальности, достаточно далеко для движения.
- Господин желает видеть вас, ваше высочество.
Он отвесил насмешливый поклон.
Паж повернулась и с непоколебимым спокойствием пошла вперед, зная: что бы принц ни чувствовал, как бы ни вел себя, он последует за ней.
Трон был высечен много-много лет назад из огромной глыбы обсидиана, и при подходе к нему Дарвиш старался удерживать взгляд на черном блестящем камне, а не на человеке, сидящем на нем. Этот трон должен был символизировать власть над вулканом, и он действительно потрясал людей, которые видели его впервые. Дарвиш однажды даже сидел на нем. Он был тогда очень юн, к тому же бит за это, но хорошо запомнил, насколько холоден и тверд этот трон, и еще тогда отринул всякое желание когда-либо снова сидеть на нем.
"Но мне ни за что не убедить в этом нашего осторожнейшего лорд-канцлера…"
Лорд-канцлер стоял слева от трона, засунув пухлые руки в широкие рукава своей зеленой мантии. От его круглого лица исходила безмятежность. Но Дарвиш знал, безмятежное лицо - самое опасное. Безмятежное лицо означает, что мнение лорд-канцлера уже составлено, и только деяние Одной Внизу способно изменить его.