* * *
Через десять дней или больше Дзирт и Инновиндиль обнаружили, что оказались среди высоких отрогов Хребта Мира. Герти и шесть десятков ее великанов выбрали извилистый путь наверх, но они умели быстро передвигаться по этим продуваемым ветром дорогам. Путешествие позволило эльфам взглянуть на то, что делается вдоль Сарбрина, и увиденное не обнадеживало. По всему берегу, у каждого известного брода и всюду, где переход казался возможным, строились укрепления - и весьма внушительные.
Эльфы пытались сосредоточиться на насущной задаче - спасении Зари, но это было нелегко, особенно для Инновиндиль, не раз порывавшейся все бросить и перейти реку, чтобы предупредить свой народ.
Но не было смысла сомневаться в том, что эльфы Лунного Леса зорко следят за Сарбрином и прекрасно знают о происходящем. Дзирту удалось убедить в этом Инновиндиль.
Так что они продолжали путь, наблюдая за караваном снежных великанов и выстраивая планы спасения Зари. Пока такой возможности им не представилось.
А в скалистых горах тягаться с великанами становилось все труднее. Несколько раз Дзирт призывал Гвенвивар и посылал ее на разведку, чтобы убедиться, что они двигаются в правильном направлении и поспевают за караваном.
- Боюсь, это глупо, - сказала как-то Инновиндиль Дзирту, когда они остановились на ночлег под небольшим навесом, способным прикрыть разведенный Дзиртом маленький костерок. Обычно он этого не делал, но если на юге, у ворот Мифрил Халла, осень еще только начиналась, здесь, на такой высоте, ветер уже кусался по-зимнему. - Мы занимаемся не тем делом, в то время как мой народ и твои друзья-дворфы сидят в осаде.
- Ты не бросишь Зарю, пока остается надежда, - криво усмехнулся Дзирт, и выражение его лица показалось эльфийке зеркальным отражением ее внутренних переживаний. - Ты просто расстроена, - добавил дроу.
- А ты нет? - Конечно, и я тоже. Я расстроен, я зол, мне грустно, и я не желаю ничего, кроме как оторвать безобразную голову Обальда от его туловища.
- И как ты борешься с такими эмоциями, Дзирт До'Урден?
Дзирт помолчал, прежде чем ответить, поскольку увидел, как изменился взгляд Инновиндиль и тон её голоса. Он понял, что спрашивала она не для себя, а для него. Сколько раз за время их совместной жизни и борьбы она поворачивалась к Дзирту и спрашивала что-то вроде: "Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден?" Очевидно, ей хотелось побыть наставником на его жизненном пути, и пока он вел себя в таких ситуациях как прилежный ученик. Сегодня он в первый раз обратил внимание, что, когда Инновиндиль начинает свое ненавязчивое преподавание, она заканчивает вопрос, называя его полным именем.
- В моменты раздумий, - ответил он, - в основном на рассвете, я разговариваю с собой. Несомненно, если бы кто-нибудь услышал меня, то решил бы, что я сумасшедший, но эти негромко произнесенные слова о страхах, о боли, о вине помогают мне справляться с зачастую неразумными эмоциями.
- Неразумными?
- Моей уверенностью в собственном всесилии, - ответил Дзирт. - Моей верностью тому, что только я считаю правильным. Моей виной за гибель друзей и даже одного врага.
- Эллифейн.
- Да.
- Тебе не за что винить себя.
- Знаю. Конечно. Если бы я знал, что это Эллифейн, я бы попытался разубедить ее или, если бы дело все же дошло до боя, обезвредить ее, не причинив вреда ей самой. Я знаю, она сама накликала свою смерть. Но мне все равно грустно и все равно больно от этого.
- И ты чувствуешь вину?
- Отчасти, - признался Дзирт.
Инновиндиль встала, обошла костер и опустилась на колени перед сидящим Дзиртом. Она подняла руку и осторожно прикоснулась к его лицу.
- Ты чувствуешь вину, потому что у тебя чувствительная натура, Дзирт До'Урден. Как у меня, как у Тарафиэля, как у большинства эльфов, хотя мы делаем все, чтобы скрыть это от остальных. Наша совесть - наше спасение и наше проклятие. Постоянные и часто мучительные размышления обо всем на свете, о правильном и неправильном, о действиях и последствиях, - вот что является для нас определяющим. И за всю нашу жизнь, которая длится веками, это, возможно, все, что мы имеем.
Как же хорошо Дзирт знал, что это правда!
- Ты копаешься в себе уже после свершившегося факта, так? - спросила Инновиндиль. - Ты берешь свой опыт и вертишь его так и этак, сожалея о сделанном или несделанном?
- Иногда.
- И ты усваиваешь преподнесенные жизнью уроки? Снова и снова прокручивая в голове свои поступки, уверен ли ты в том, что поступишь единственно правильным образом в будущем?
Дзирт откинулся назад, прислонившись к скале. Ему надо было подумать. Он понимал, что Инновиндиль имеет в виду что-то конкретное, хотя и говорит вроде бы об общих вещах. Он провел много внутренних поединков, споря с самим собой, и сделал почти полный круг, вернувшись к источнику своей боли - к Низинам.
Он взглянул на Инновиндиль и заметил, что она приблизилась почти вплотную к нему. Он чувствовал ее дыхание на своем лице. Ее золотистые волосы запись такими нежными и словно излучали мял свет, хотя на самом деле это, должно быть, просто отблески костра… Глаза ее превратились в два бездонных омута…
Она нежно провела рукой по его лицу, и кровь Дзирта вскипела. Он напрягся, чтобы дрожь, мгновенно прошедшая по всему его телу, не превратилась в непрекращающийся озноб.
- Я думаю, у тебя тонкая и прекрасная душа, Дзирт До'Урден, - прошептала Инновиндиль. - Я отлично понимаю, какую трудную дорогу ты избрал, и восторгаюсь твоим упорством.
- Теперь я знаю, что значит быть эльфом, - произнес Дзирт. чтобы как-то сбросить напряжение. Но Инновиндиль не позволила ему увильнуть.
- Нет, - сказала она. - Ты узнал только половину себя. Ты думаешь и беспокоишься, ты заставляешь себя честно оценивать свои действия и требуешь от себя честных ответов, это немало. Но очень трудно за один день пройти дорогу, на которую требуются годы. А ты хочешь почти недостижимого - уверенности, что каждый раз, когда ты что-то делаешь, ты поступаешь правильно.
Дзирт немного отстранился, поскольку Инновиндиль продолжала придвигаться и ее лицо уже было в дюйме от его.
- И что же это за половина меня, с которой я незнаком? - спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал ровно и непринужденно.
В ответ Инновиндиль прижалась к нему крепко-крепко и поцеловала.
Дзирт опешил. Он долго сидел неподвижно, не чувствуя ничего, кроме нежности ее губ и языка, ее рук, ласкающих его шею, ее гибкого, податливого тела, прижимающегося к нему. Кровь гудела, словно река, прорвавшая плотину, мир кружился, и Дзирт перестал думать… он только чувствовал.
Он ответил на поцелуй Инновиндиль, и его руки обвили ее стан. Он услышал сорвавшийся с его губ слабый стон, но вряд ли осознал это.
И тут Инновиндиль внезапно отпрянула, и ее ладошки уперлись в грудь потянувшегося было следом за ней Дзирта. Она с любопытством глядела на него пару секунд, а потом спросила:
- А что если она жива?
Дзирт попытался осмыслить внезапную перемену, но ее вопрос обжег его подобно удару, и он запнулся, не в силах произнести ни слова.
- Если бы ты узнал, что Кэтти-бри жива, то захотел бы продолжать это? - продолжила допрос Инновиндиль и вполне могла бы и сейчас прибавить "Дзирт До'Урден" в конце.
Мысли темного эльфа пришли в смятение.
- Н-н-но…
- Ах, Дзирт До’Урден. - Инновиндиль грациозно поднялась на ноги. - Ты слишком много времени посвящаешь самоконтролю. Все взвешиваешь, рассчитываешь, пытаешься угадать, к какому будущему приведет каждое твое движение.
- Так разве не это - быть эльфом? - Голос Дзирта так и сочился сарказмом.
- Может быть, - произнесла Инновиндиль. Она низко наклонилась, глядя в глаза Дзирту озорно и прямо, - При твоем опыте быть эльфом означает быть стоиком. Только расслабляйся иногда, друг мой, ибо это еще и просто быть живым.
Она хихикнула и отвернулась.
- Ты отступила, не я, - заметил Дзирт, и Инновиндиль снова взглянула ему в лицо.
- Ты не ответил на мой вопрос.
Дзирт отвел глаза.
- Я видела, как ты безрассуден в бою, - продолжила эльфийка. - Но в любви? В жизни? С твоими мечами ты готов попытать удачу против великана, да что там, десятка великанов! Но хватает ли у тебя храбрости любить? Ты рычишь от злости на орков, но осмелился бы ты взвыть от страсти?
Дзирт не ответил, потому что у него не было ответа. Он опустил глаза и осуждающе (осуждая, конечно, себя) кашлянул и изумился, когда Инновиндиль приседа рядом и уютно приобняла его рукой за плечи.
- Я одна, - сказала эльфийка. - Мой любовник погиб, и мое сердце пусто. Кто мне сейчас нужен, так это друг. Ты ли этот друг?
Дзирт нагнулся и поцеловал ее - в щеку.
- Был бы счастлив, - ответил он.
Инновиндиль задумчиво склонила голову.
- Я надеюсь, ты научишься чему-то от меня, как я надеюсь научиться от тебя. Я знаю, что моя жизнь стала богаче за эти десять дней, что ты был со мной. Надеюсь, ты можешь сказать то же самое.
Дзирт обнял, Инновиндиль и притянул ее поближе. Так они и сидели под звездами, убаюканные волнами эльфийского сна.