- А вон там переулок Удачливый, - сказал Доффи, ткнув пальцем куда-то вниз, когда они взобрались на пригорок чуть в стороне от рыбацких домишек. Отсюда весь Эфрин был как на ладони. - Его так прозвали, потому что побывать там и ничего не подцепить - редкая удача. Один из старых лордов Бьярдов, говорят, даже статую Тафи там поставить хотел, чтоб мужики ей молились перед тем, как залезть под одеяло к девкам.
Адриан фыркнул, оценив чувство юмора старого лорда.
- Я там сплю, - доверительно сообщил Доффи, и Адриан, перестав усмехаться, изумлённо обернулся к нему.
- У шлюх?!
Мальчишка хитро сощурился.
- Ну а чего? Я когда только в Эфрин попал, они меня сразу подобрали. Они меня дитятей малым считают. Своих-то почти ни у кого нет, так они любому подкидышу рады.
- Небось и сиську сосать дают? - съехидничал Адриан. Доффи гордо надулся, и сразу стало понятно, что мальчишку и впрямь принимают за малыша. Да он и был малышом - теперь, присмотревшись к нему как следует, Адриан понял, что ему лет двенадцать от силы. Рядом с ним он чувствовал себя совсем взрослым.
Видимо, что-то в его взгляде выдало эти мысли, потому что Доффи надулся снова, на этот раз обиженно, и, пытаясь подтвердить свою великовозрастность, надменно предложил пойти напиться. Дескать, у него тут в одном кабачке знакомый пивовар, который по дружбе наливает в долг…
Неизвестно, как насчёт женщин из Удачливого переулка, а насчёт знакомств своих Доффи не врал. Похоже, он и впрямь умел ладить с людьми - а иначе бы не попал на "Светлоликую Гилас" и не выжил в чужом городе один. Он умел нравиться. Адриан почувствовал это на себе.
Пивовар из таверны "Мокрый гусак" тоже не избег этой участи. При виде Доффи, ввалившегося вместе с Адрианом через заднюю дверь, его плутоватая рожа расплылась в улыбке, а рука потянулась к кранику огромной пивной бочки, за которой слышался гомон и голоса - дело шло к вечеру, и кабачок заполнялся посетителями. Доффи с Адрианом получили по большой кружке пенистого, терпко пахнущего пива и вышли на задний двор, где завалились в сваленное у сарая сено, которое слуга не успел прибрать, и предались блаженной неге безделья. Адриан и вправду блаженствовал: за последние месяцы это был едва ли не первый день, который он провёл в полном ничегонеделании.
- А у Косолапой Мисси во-от такие шары, - сказал Доффи и показал руками, какие. - Она меня раз мордой в них ткнула и прижала, так я чуть не задохнулся. Соловка-Мира так поёт и так на лютне выводит, что даже мужики её плачут, а потом дают ещё денег. А у Пэтти-Редиски волосы рыжие-прерыжие до самой земли, и когда она их расплетает, в мире ничего красивей нет…
На город Эфрин наползали сумерки, дрожащие, прозрачные, густо пахнущие солью. Доффи ещё трижды бегал к своему дружку-пивовару наполнять кружки, а один раз вернулся с миской горячих сальных шкварок. Пока его не было, Адриан лежал в сене, закинув руки за голову, иногда проваливаясь в дрёму, и сквозь сон ему мерещилось, что чайки, рассекающие сиреневое небо над ними, выкрикивают его имя. "Эд! - горланили они. - Эд, Эд, Эд!" Потом Доффи со знакомым уже Адриану важным видом вытащил из-за пазухи трубку и набил её табаком. Увидев, как у Адриана разгорелись глаза, гордо заявил, что все моряки курят; это была правда, потому что фарийцы, у которых табак рос, по слухам, словно сорная трава, часто расплачивались именно им, если случалась торговля между встретившимися в море кораблями. Они раскурили трубку на двоих, и ни один, к тайному разочарованию другого, не закашлялся и не показал себя наивным неумехой. Потом Доффи болтал, Адриан слушал, иногда смеялся, и ему казалось, что не было вчера и не будет завтра, и он сам уже не знает, кто он такой.
- Ладно, - сказал Доффи наконец, когда колокол на далёкой городской башне пробил полночь, а гул хмельных голосов из таверны заметно утих и поредел. - Домой пора. Мне завтра чуть свет надо на "Светлоликой" быть.
- А когда она отходит?
- Кто, "Светлоликая"? Через неделю. Только это секрет. Тс-с, - сказал Доффи и, хихикнув, прижал палец к губам, влажно поблескивавшим в темноте от только что проглоченной последней шкварки. Адриан послушно кивнул. Это была по меньшей мере восьмая страшная тайна, которую доверил ему его новый приятель. И Адриан честно собирался свято хранить их все.
Он попытался встать и тут же повалился обратно в мягкое, примятое их телами тело. Доффи захихикал и протянул ему руку. Адриан ухватился за неё, подтянулся и снова рухнул, увлекая Доффи за собой. Они повалились рядом, давясь приглушённым хохотом.
- Ты пьяный, - сказал Доффи.
- Ты тоже.
- Ещё чего! Я пить умею. А ты нет.
- Ну… вообще да, не умею, - признался Адриан.
- Ты сам до Гурстовой ночлежки не дойдёшь.
- Да чего, дойду…
- А где она, помнишь?
- Не помню… Я спрошу…
- Кого ты спросишь?
- Косолапую Мисси из Удачливого переулка, - ответил Адриан, и оба снова прыснули. Отсмеявшись, Доффи с видимым трудом встал и помог подняться Адриану.
- Ладно. Пошли.
- Куда?
- Куда-куда, у Мисси дорогу спрашивать.
До Удачливого было всего несколько минут ходу. Никто не обращал внимания на спотыкающихся и хохочущих мальчишек, бредущих по ночному городу, только раз какая-то горожанка выбранила их из окна и попыталась окатить содержимым ночного горшка, но они успели отскочить. Наконец, задыхаясь от беспрестанного смеха, оба ввалились в тёмный коридорчик дома, в дверь которого постучал Доффи. Встретила их женщина, в которой Адриан без труда признал Косолапую Мисси - не столько по походке, сколько по груди, оказавшейся именно такого размера, как расписывал Доффи.
- Ах, негодник! - воскликнула она, схватив мальчишку за ухо. - Где шлялся? Вот зарежут тебя! А это кто с тобой? Ах, бедняжечка, тощий какой. Вы ужинали? Спать, бесстыдники!
Получить обвинение в бесстыдстве от портовой шлюхи было очень забавно, и мальчишки снова прыснули разом. Мисси шлепками и подзатыльниками проводила их по коридору, впихнула в какой-то чуланчик, снова спросила, не голодны ли они и не надо ли им света, а потом ушла.
- Она тебе и вправду словно матушка, - заметил Адриан, когда они в изнеможении повалились на ворох одеял, разбросанных на полу.
- Ага. И уж всяко добрее, чем была моя, - сказал Доффи, и на этот раз почему-то ни один из них не засмеялся. Адриан подумал о собственной матери, леди Мелинде Эвентри. Интересно, вспоминает ли она его хоть иногда? Плакала ли по нему хоть вполовину так горько, как по Ричарду, Бертрану и девочкам?
Адриан вдруг понял, что ужасно устал. Он сильно опьянел, в глазах у него жгло, в горле першило. Он действительно не умел пить, ему сразу становилось дурно. В чуланчике борделя было тепло и почти уютно, тут вполне сносно пахло. Как хорошо было бы сейчас уснуть… Только бы Доффи не начал снова болтать. Адриан повернулся на бок, подтягивая колени к груди. Мальчишка рядом с ним заворочался, тоже устраиваясь. Каморка была совсем тесной, тюфяк только один, и волей-неволей они прижались друг к другу. Доффи шумно вздохнул. Потом что-то проворчал и ткнулся лбом Адриану в плечо. Через несколько мгновений он уже спал.
Адриан довольно долго лежал, слушая его дыхание. Потом осторожно высвободился и сел. Его покачивало от хмеля. Он встал на четвереньки и осторожно пополз вперёд, пока не стукнулся головой о дверь. Сев, Адриан обернулся на мальчишку. Тот не шевелился. Тогда Адриан запустил руку в карман куртки. В ладони сразу стало сколько и жирно. Сальные шкварки, которые он тайком от Доффи напихал в карманы, нагрелись и растаяли, превратившись в слизкую жирную массу. Адриан как мог вывалил её из карманов. Ноги Доффи в деревянных башмаках торчали из-под одеяла, которое он натянул на самый нос. Подошвы были прямо перед Адрианом.
Он осторожно подался вперёд и густо вымазал подошвы Доффиных башмаков толстым слоем растаявшего сала.
Закончив, Адриан долго оттирал ладони об одеяло - слишком сильно сегодня он их запачкал. Ему страшно хотелось вымыться, но сейчас он не мог себе этого позволить. Осторожно вернувшись на место, он лёг и укрылся. Доффи застонал во сне и снова ткнулся головой ему в подмышку. Так, словно Адриан и не вставал вовсе.
"Ничего не было, - подумал он. - Я ничего не делал. Да если бы и сделал, ничего не будет. Толку никакого и… я просто… ну, я только попробовал".
Он знал, что лжёт себе, но сейчас ему была так нужна эта ложь.
Его разбудило солнце. Адриан уснул лицом к окну, и первые лучи света, пощекотав ему веки, заставили их раскрыться. Где-то вдалеке кричал петух, а ещё дальше, едва слышно, били колокола.
Доффи заворочался, не открывая глаз.
- Где… - пробормотал он. - Сколько…
- Ночь ещё, - шепнул Адриан, не давая ему отстраниться. - Рано совсем. Спи.
Мальчишка засопел и послушался, так и не открыв глаз. Его костлявое плечо под ладонью Адриана слегка приподнималось и опускалось во сне.
Он пролежал неподвижно ещё час. Адриан всё это время лежал не шевелясь, боясь вздохнуть. Окно в каморке выходило на море, и в квадратном проёме он видел верхушку башни Коготь.
Наконец Доффи откатился от него и заныл, пряча глаза под сгибом локтя. Это длилось несколько мгновений. Потом он умолк.
И вскочил так резко, что отпихнул Адриана к самой стене.
- Сколько времени?!
- А? - Адриан усиленно заморгал, протёр глаза, разыгрывая сонливость. - Чего?..
- Молог разорви! Проспал! - в отчаянии крикнул Доффи и заметался по каморке. - Проспал, как есть проспал! Капитан с меня шкуру сдерёт!