- Я строю корабль, мои лорды. Так-то! Не утлую лодчонку вроде тех, на которых к нам приходят андразийцы, и не рыбацкую шлюпку. Настоящее судно, по фарийским чертежам. Мне и строит его фарийский мастер, он уверяет, что даже у него на родине таких судов покамест почти нет, ибо всем вам известна прижимистость этого народца… И до чего же странно порою рассуждают боги, мои лорды: один народ богат, но глуп, другой - умён, да скуп… и лишь Бертану достанет и ума, и смелости воспользоваться мудростью одних и богатством других! И победить, вследствие того, обоих!
- Вы явно посещали учёные дома при храмах Лутдаха, лорд Эли, - язвительно вставил кто-то. - Попроситесь к лэрду Одвеллу в советчики, может, придумаете, как справиться с мальчишками Эвентри. Оно сейчас, знаете ли, как-то насущнее.
- Я работаю на отдалённую перспективу, - туманно поведал Эли Бьярд, и никто, кроме него, не понял, что он хотел этим сказать.
А пожилой менестрель тем временем пел. Пел о том, кто поступал как хотел, а не как было должно.
"Отвергнув бога и людей, презрев жену и мать,
Перед самим собой тебе теперь ответ держать".
И тут умолк беспутный сын, потупив дерзкий взор,
И для ответа сил найти не может до сих пор, -
спел он и, взяв финальный аккорд, опустил лютню.
- Так вы строите корабль, лорд Эли? - спросил Адриан, перекрывая жидкие аплодисменты и звон монет, бросаемых на каменные плиты пола к ногам менестреля - песня понравилась. - Правда, настоящий корабль?
Он старался, чтобы у него горели глаза. Он не знал, как это сделать нарочно, но думал, что у него получается, потому что его в самом деле потряхивало от возбуждения. Лорд Бьярд обернулся к мальчику, сидевшему по правую руку от него - тому самому мальчику, который так взбудоражил этот зал несколько часов назад и о котором все уже позабыли, и снисходительно улыбнулся ему. Ну в самом деле, что может быть естественнее мальчишки, с любопытством спрашивающего о стоящемся большом корабле? Почитай, уже мечтает, как бы на нём поплавать. Да только не удастся, потому что корабль строит Бьярд, септа клана Одвелл, а мальчишка - из клана Эвентри…
Адриан с такой ясностью читал все эти мысли на лице лорда Бьярда, что успел - всё-таки успел - развеять его зарождающееся подозрение, робко улыбнувшись и умоляюще добавив:
- Я никогда не видел настоящих кораблей. Только на картинках…
Лицо лорда Бьярда разгладилось. Он был, в сущности, неплохим человеком, больше торговцем, чем воином, и любил детей - у него было семеро своих, в которых он души не чаял.
- Это будет самый красивый корабль из всех, что ты видел на картинках, - милостиво улыбнувшись, ответил он. - А может, и того лучше. И он сможет плыть так далеко, как ни один корабль до того не плавал. До самой Андразии.
- А это далеко? - Адриан наморщил лоб, пытаясь изобразить, будто прикидывает.
- Смотря откуда мерить, мой мальчик. Я вот, знаешь ли, и хочу попросить лэрда Одвелла, чтоб обеспечил мне стоянку в одном из своих прибрежных городов. Мой фьев находится на западе, и чтобы плыть в Андразию, моей "Светлоликой Гилас" придётся обогнуть с севера весь Бертан, до самого Хэдлода, что почти равно расстоянию от Хэдлода до Андразии…
- "Светлоликая Гилас"? Это так называется ваш корабль?
- Так, мальчик. Тебе нравится?
- Боги благословят его, - ответил Адриан серьёзно. - Вы нарекли его мудро, лорд Эли, - добавил он - и опустил глаза, будто устыдившись собственной смелости. Лорд Бьярд мимолётно вспомнил, как этот самый мальчик несколько часов назад привселюдно осадил сыновей лорда Одвелла - тех самых двух задавак, что ни разу за весь пир не удостоили лорда Бьярда взглядом или словом, хотя у него было к ним важное дело. Эта мысль вызвала в нём странное смешение чувств: досаду на Одвеллов - и симпатию к этому мальчику, их заложнику, который понимал больше, чем взрослые мужчины…
"Жаль, что с его кланом так обошлись. Может, Эвентри поняли бы и оценили мой замысел быстрее", - подумал лорд Бьярд и, когда юный Адриан спросил, отчего же такие неудобства и где сейчас стоит "Светлоликая Гилас", ответил:
- В Эфрине, мой мальчик. Есть такой небольшой городок у меня в Бьярде, на самом побережье. Только она пока ещё там не стоит, я только строю её на специально возведённой верфи. Моя "Светлоликая" почти готова, я спущу её на воду весной.
"Весной", - эхом отдалось в голове Адриана, и он стиснул под столом кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в ладони. Но улыбаться он не перестал. Эфрин, город в Бьярде. Весной.
Весной из города Эфрин выйдет корабль, который отправится в Андразию, страну варваров, которые приносят в Бертан чёрную оспу. И никто из этих людей, а прежде всего сам лорд Бьярд, не осознаёт, что собирается сделать. Принято считать, что мор на Бертан насылают боги, что люди, а тем паче варвары, здесь ни при чём. Даже если сказать им правду, они не поверят, а хоть бы и поверили - не остановятся. Лорд Бьярд говорит о своём корабле так, как Анастас говорил о благе клана, так, как Том говорил об Отвечающем, так, как Алекзайн говорила о предназначении Адриана. Так, будто в мире нет ничего важнее - по крайней мере для того, кто держит речь. Бьярд отправится туда, откуда приходит оспа, и снова привезёт её. Алекзайн сказала, что Адриан должен взять у конунга корабли, поплыть в Андразию, уничтожить её, уничтожить рассадник смерти. Она не говорила, что он должен потом вернуться. Конечно, не должен… Уничтожив заразу, он должен будет умереть сам, чтобы никто и никогда больше не протянул нить между Бертаном и страной, которая несла ему смерть.
Теперь не варвары это сделают - а Эли Бьярд, следующей же весной.
"Вы были правы, - подумал Адриан. - Правы, миледи, когда отправили меня сюда. Я должен был оказаться здесь и узнать это. Так и есть, миледи. Всё так и есть".
- Ты давно здесь? - спросил лорд Бьярд. Адриан, очнувшись, посмотрел в его лицо. - С тобой хорошо обращаются?
- Ни на что не жалуюсь, благодарение Гилас, - коротко ответил Адриан - и отвернулся.
Бьярд обиженно взглянул на юного Эвентри, которому подарил пять минут своего драгоценного общения, и повернулся к соседям по столу.
Адриан тем временем смотрел на артистов, снова выставивших на сцену акробатов, - и на пожилого менестреля, присевшего пока что в углу: ему как раз поднесли вино.
Что-то в этом человеке смутно тревожило Адриана.
Он увидел, как пожилой артист поймал за рукав уходящего слугу и что-то сказал ему. Тот бросил быстрый взгляд в сторону Адриана - и тот вздрогнул оттого, что уже в который раз за этот вечер его смутное предчувствие подтверждалось. Да что ж это такое, в самом-то деле?! Он смотрел, как меняется лицо слуги, как тот быстро кивает, воровато озираясь, потом обходит остальных артистов, как ему, должно быть, было велено - а потом идёт вдоль рядов прямо к Адриану. Он останавливался по дороге и предлагал дамам засахаренные яблоки, которых у него был целый поднос, но Адриан ясно видел, что слуга направляется к нему, и поражался, как этого не видят все остальные. По мере приближения этого человека у него ком вставал в горле, и, когда тот наконец оказался рядом и предложил ему яблок, Адриан только и смог, что деревянно кивнуть. Слуга ловко подцепил парочку фруктов, нагнулся к тарелке Адриана. Жерон, вспомнил Адриан. Его имя Жерон. Эвентри приняли его в услужение в начале лета, всего за пару недель перед тем, как Индабираны захватили замок.
И пары недель этому парнишке хватило, чтобы понять, что такое верность.
- Мой лорд, - сказал он еле слышно, почти не шевеля губами, - господин менестрель настоятельно просит вас, чтобы вы не ложились спать этой ночью.
Он выпрямился и пошёл дальше, обогнув стол, и через мгновение уже предлагал яблоки Редьярду Одвеллу. Адриан всё никак не мог сглотнуть. Он взял кубок с вином, надеясь промочить горло, но рука задрожала, и он вернул кубок на место. Повернувшись, бросил взгляд на компанию артистов, сгрудившихся в дальнем углу и уминавших хозяйское угощение. Менестрель, певший песню об Отвечающем, смотрел прямо на него - ждал его взгляда как ответа. Когда их глаза встретились, менестрель кивнул. Сухо и жёстко, так же, как пел.
Он не просил. Он предупреждал.
И тогда Адриан узнал его. Несмотря на фальшивую бороду и парик, усиленно обведённые сажей глаза - впрочем, всё это было сделано очень умело, ему явно помогали артисты, с которыми он проник в замок, а это значит, что они были с ним заодно. Адриан не узнал бы его, если бы он так явно не обратил на себя его внимание.
Этот человек - эти люди, - были в Эвентри из-за него. Ради него. Они были настроены решительно, и если действовали, то наверняка. И не было ни малейших сомнений, что за всем этим стоит Анастас. Он не собирался идти с Одвеллами на полюбовную сделку. Он вернулся, чтобы забрать своё.
"И я ведь хочу этого, - подумал Адриан. - Ведь хочу? Я же этого с самого начала и хотел - вернуться к Анастасу. Быть с ним и… рассказать ему. Всё, как есть. Кто я есть. И что должен сделать. Этого никто не сделает, кроме меня. Анастас поймёт. Он поможет мне добраться до Эфрина, до "Светлоликой Гилас", и…
…И что это ты такое удумал, Адо? - вот что он скажет. Что за глупости? Ты в ответе? Кто тебе такое сказал? Гвидре Милосердный, да не смеши меня. Я так долго тебя искал, так хотел найти, возродить наш клан… а теперь ты мне говоришь, что это зря? Что ты должен оставить наше дело и заняться своим? Этого не будет, Адриан Эвентри. Клан - прежде всего. Ты не можешь уйти.