"Если бы Том был здесь, он похвалил бы меня", - отчего-то подумал Адриан, глядя, как оба лэрда Рейнальда садятся за стол по правую руку от него, а Никлас Индабиран, кидая в его сторону недоуменные взгляды, идёт в дальний конец стола к своему отцу. Странная мысль - ведь Том никогда ни за что его не хвалил. Но теперь он остался бы доволен. Адриан почему-то был в этом уверен.
Вот так и начался первый пир Адриана Эвентри.
- Не могу согласиться с вами, лорд Кейн, никак не могу. Знаю, трудно судить об этом, не узнав этот народ получше, но смею уверить вас, что…
- Я одно знаю! - рявкнул лорд Кейн Кадви, хрястнув кулаком по столешнице. - Эти суки палят прибрежные селенья в моём фьеве всякий раз, стоит им на нём высадиться. А потому я не намерен им этого позволять впредь, так-то!
- Об этом речь вовсе не идёт, - примирительно ответил лорд Бьярд своему разгорячившемуся собеседнику. - Видите ли, мой лорд, тут дело такое…
Адриан не вслушивался нарочно в их разговор, но они сидели слишком близко и их голоса, хмельные и потому чересчур громкие, прорывались сквозь нестройный гул музыки и прочих разговоров. Пир длился не первый час; напряжение, созданное тем, что вытворил Адриан в самом его начале, слегка ослабло ко второй смене блюд, когда подали жареных цапель, и окончательно развеялось после полной смены винных кувшинов по всему столу. Редьярд Одвелл пил как подорванный, мрачно и молчаливо, кидая на Адриана тяжёлые взгляды. Его брат время от времени что-то негромко говорил ему, не забывая расточать любезности соседям по столу, переглядываться с лордом Индабираном и пристально смотреть на Адриана. Тот старался не отвечать на эти взгляды: его кураж куда-то улетучился, и теперь сиденье тронного кресла жгло его так, будто было раскалено добела. К счастью, помимо братьев Одвеллов, никто внимания на него не обращал. И Адриан запоздало понял, что всё-таки превратился в абстрактную фигуру на этом пиру. Он должен был, по замыслу лэрда Одвелла, стать символом - символом и стал, ещё и больше оттого, что сидел на месте, которое само по себе было куда значительней, чем он сам. Что он теперь станет делать и говорить, было уже не важно. Адриан смутно чувствовал это, хотя не понимал до конца, и сидел, боясь шевельнуться и неосторожным движение разрушить то хрупкое превосходство, которое обрёл. Он почти ничего не ел, к чаше с вином прикладывался редко, и, когда в какой-то момент ему стало тошно наблюдать за тем, как жрут и хохочут люди, желающие гибели его клану, он отвернулся и стал смотреть на акробатов, очень кстати появившихся в зале. Это был какой-то сброд, нищие бродяги, валандающиеся по дорогам от ярмарки до ярмарки и дающие незамысловатые представления во встречных замках. Ни отцу, ни матери такие развлечения не нравились, поэтому странствующие артисты были в замке Эвентри в диковинку. Слуги, сновавшие вокруг стола, с любопытством поглядывали на акробатов, строивших живую пирамиду прямо посреди зала. Что-то у них пошло наперекосяк - а может, так и было задумано? - и пирамида обрушилась, к вящей радости лордов, встретивших зрелище дружным хохотом. Потом жонглёр, крутивший в воздухе зажжённые факелы, поронял их, и факелы погасли; один из слуг смотрел на это, разинув рот, и пролил вино на штаны господину, за что получил такую оплеуху, что полетел на пол, уронив и разбив кувшин, и вино забрызгало теперь не только гневливого лорда, но и всех, кто сидел вокруг. Адриан растерянно смотрел на всё это. Неужто все пиры его отца проходили вот так? Подглядывая за пирующими с верхней галереи, он, как ему помнилось, видел красивых людей, слышал приятные голоса, и пение приглашённого менестреля казалось дивной соловьиной трелью… А может, всё это только казалось ему таким - оттого, что они были внизу, а он наверху, и ему было запрещено находиться среди них. "Если бы я знал, - подумал Адриан, - если бы я знал, что будет так…" Ему стало ужасно грустно от этой мысли, и он не засмеялся, когда жонглёр в очередной раз уронил свои снаряды и под всеобщий свист и хохот был выпровожен. Его сменил пожилой менестрель, попросивший тишины. Ему дали тишину, и он запел.
"Мой сын, из дальних сизых гор к тебе взывает мать.
Мольбу, объятья и укор стремлюсь тебе послать.
В родимом доме на холме ты не был много лет,
И перед матерью своей тебе держать ответ".
Было странно слышать женскую партию, исполняемую низким, сипловатым мужским голосом; он придавал словам суровость и обвинительность вместо жалобного упрёка, который звучал бы в них, если бы эту песню пела женщина. И когда женской партии ответила мужская, то жёсткость и грубость ответа не казалась странной. Она была такой, какой должна была быть.
"В глухих горах мой старый дом, и ты уже стара.
На что теперь твоё нытьё? Скорей бы померла!"
- Не могу согласиться с вами, лорд Кейн, никак не могу…
Голоса спорящих лордов перекрыли музыку. Адриан раздражённо взглянул на них и снова отвернулся, пытаясь вслушаться в песню. Трубадур не был мастером, он немного фальшивил и не слишком виртуозно владел лютней, но слова, произносимые его суровым голосом, отчего-то притягивали Адриана - так, как когда-то притянул отрешённый и пустой взгляд фиолетовых глаз…
- Видите ли, мой лорд, тут дело такое. Андразийцы, конечно, народ варварский, но до сей поры мы смотрели на них только как на врагов, а ведь варварство не только несёт угрозу - им можно и воспользоваться. Вы верно говорите, люди они лихие и на расправу скорые, но и дела свои они делают так же. И облапошить их - дело нехитрое…
- Может, и нехитрое, но честное ли? - вмешался какой-то лорд в зелёном и оранжевом, сидящий по левую руку от лорда Кадви.
- Во славу Бертана и истинных богов - почему бы и нет? - спокойно ответил лорд Бьярд.
Лорд Кадви расхохотался. "Да тише вы!" - чуть не крикнул Адриан, но вовремя прикусил язык. В его намерения вовсе не входило привлекать к себе лишнее внимание. Что-то ёкнуло у него в груди, сильно, почти болезненно. "…Тебе держать ответ", - неслось из середины зала, прорываясь в гул разговоров; Адриан уже не разбирал слов, никаких, кроме этого рефрена, звучавшего снова и снова, будто для него одного. "Я здесь не просто так, - внезапно подумал он. - Здесь, именно здесь… на этом пиру… на этом кресле. На этом месте. Если бы я сел в другом месте, там, где мне велел бы лэрд Одвелл, я бы не слышал сейчас, что говорят эти люди. А я слышу. И значит…"
Адриан бросил быстрый взгляд в сторону лэрда Одвелла. Тот о чём-то беседовал с соседом по столу.
Повернувшись к лорду Бьярду и его собеседникам, Адриан стал слушать.
- Некоторые, впрочем, не таковы. Но я могу заверить вас, мои лорды, что если мы наладим торговлю с Андразией, в самом скором времени дело может повернуться совсем иначе. Я вам теперь это говорю, потому что и так собирался поделиться с лордом Одвеллом, или с лэрдом Рейнальдом, коль уж его отец не почтил нас своим вниманием. Не секрет ведь, что торговля - лучшее подспорье для дипломатии, а поскольку именно северо-восточное побережье первым делом подвергается набегам при новой войне, ясное дело, для каких кланов от подобного союза будет наипервейшая выгода…
- Мы их били всегда, - отрезал лорд Кадви, в котором от избытка эля проснулась несвойственная ему воинственность. - И снова побьём, как сунутся!
- Ах, ну что вы говорите, мой милостивый лорд, посудите сами - ещё и андразийцев бить? Теперь-то? Не до того нам…
Адриан ощутил на себе взгляд и, поспешно отвернувшись, потянулся к чаше с вином. Она пустовала, и он подозвал пробегавшего мимо слугу. Когда чаша снова оказалась наполнена, взгляда на себе он больше не ощущал. "Кто это, - подумал он, - кто на меня смотрел? Рейнальд Одвелл? Или лорд Индабиран? Или…
Или, леди Алекзайн, это были вы? Снова?"
- Не говоря уж о том, - воодушевлённо продолжал лорд Бьярд, - что коммерческая выгода сего предприятия не подлежит никаким сомнениям. Мне, право слово, досадно, что никто прежде не додумался до такой простой вещи, как торговля с андразийцами! У них ведь совсем нет шерсти. Вы не знали? Они не выращивают овец, Гилас их знает почему.
- То-то всё в волчьи шкуры рядятся, будто дикари какие, - хохотнул кто-то, уловивший отголосок разговора.
- И не только шерсть, также хлопок, пшеница, тмин, железо, наконец…
- Железо? Вы, Бьярд, собираетесь торговать с нашими врагами железом? Чтобы потом они ковали из него мечи, которыми будут рубить наши головы?
- Ах, знали бы вы, лорд Кадви, что они дадут взамен… знали бы… - проговорил лорд Бьярд с пьяной полуулыбкой и загадочно покачал головой, разжигая этим жестом всеобщее любопытство и одновременно отказываясь это любопытство удовлетворить. На все расспросы он ответил лишь, что глупые варвары отдадут за необработанную сталь нечто такое, чем можно убить в сто раз больше врагов.
- Порою мало иметь одно лишь железо, - таинственно улыбаясь, пояснил лорд Бьярд. - Требуется знать ещё, как выковать из него меч. Они не умеют ковать мечи из своего железа - по счастью, мои лорды, по великому для нас счастью!
- Ну ладно, а чего ты ждёшь теперь от Одвелла? - требовательно спросил Кадви, перейдя в запале на "ты", чего лорд Бьярд, впрочем, не заметил.
- Сущей малости. Всего лишь сущей малости, мои лорды, от которой зависит будущее величие Бертана.
- Денег, - фыркнул лорд в зелёно-оранжевом.
Лорд Бьярд насупился.