- И, к тому же, куда ты в темноте бежать собрался? - не упустил возможности подколоть его Агафон. - Ему в… на… ну, чем он там грызет всех?
- Кстати, дедушка, если вы так про него много знаете, может, вы знаете, есть ли здесь выход, и где он?
- Выход есть, - кивнул дед. - Раньше местные здесь на ярмарки в соседнее княжество ездили, дорогу сокращали, пока это страхолюдище тут не завелось. Сначала оно редко появлялось, а потом ему как понравилось здесь - все чаще и чаще, пока насовсем не осталось…
- Сколько оно тут народу погубило-то… - вздохнул Иван.
- Еще троих не хватает, - угрюмо подсчитал волшебник.
- А откуда вы все это знаете? И что мы сюда пойдем?
- Боярин Геннадий сказал, что он вас сюда направил. И про скорпиона рассказал он же.
- Ох, чует моя душа - это опять рук дело этой сумасшедшей семейки! - прорычал Агафон. - Ох, дайте мне только отсюда выбраться!..
- А зачем же он нас-то сюда отправил, если про скорпиона знал? - не прекращал недоумевать Иван.
- Да он, пентюх лопуховский, решил, что…
Договорить дед Зимарь не успел.
Из стены тьмы в их круге света без предупреждения, неожиданно появилась массивная черная клешня, за ней - узкая морда с соцветием абсолютно белых и прозрачных глаз, а за ними - все тяжелое, покрытое каменными пластинами тело твари, больше смахивающее на большую пузатую лодку. Под ним, медленно переступая, двигались короткие толстые ноги, похожие на слоновьи, только с когтями. Жесткая, как проволока, щетина на животе волочилась по гладкому полу, издавая едва слышный скрипучий шорох.
И надо всем этим нависал гильотиной, покачиваясь при каждом шаге существа, загнутый к голове хвост с белым светящимся шипом, на котором каплей повисла мутная маслянистая, играющая при свете огня жидкость.
Яд.
- Везет тебе, мил человек, - вздохнул дед Зимарь по адресу Агафона.
- Как утопленнику, что ли? - неприязненно покосился чародей на него.
- Да при чем тут… Ты улететь от него можешь, не то что мы, горемыки.
- Да? - эта мысль, казалось, не приходила магу в голову.
Он экспериментально помахал руками, попружинил коленями, предусмотрительно не подпрыгивая, хотя очень хотелось, и остановился.
- Нет. Кажется, не могу, - неохотно признался он.
- Но ведь там, в лесу, ты летал, хотя даже не знал об этом! - поддержал старика Иван.
- Ну, и что. Там летал. А тут - не могу. Темно. И места мало, - вызывающе соврал Агафон, но никто его не стал уличать.
Если все пойдет так, как шло сейчас, самое большее - через несколько часов это будет безразлично.
Скорпион потоптался около Ивана, повернулся и пошел к магу.
- А… послушайте… может, я его заклинанием шибану? - нервно комкая в задрожавших вдруг руках край мешка, предложил Агафон.
- НЕТ!!! - в один голос вскричали царевич и дед Зимарь так, что даже скорпион остановился.
И, уже поспокойнее, старик добавил:
- Тут темно. И места мало. И вообще, мил человек, не копьем врага побивают, а умом. Тут хитрость нужна, коли не хотим помереть все в этом подвале каменном.
- Да как же его перехитришь! - отчаянно воскликнул Иванушка, на хитрости и в лучшие-то времена не шибко гораздый. - Он же животное! Каменное причем!
- Так кого еще и перехитришь, как не безмозглого каменного таракана, - с усмешкою, как непонятливому ребенку, сказал старик. - Тут поразмыслить надоть.
- Ну, надоть - так надоть, - передразнил его Агафон. - Давайте мыслить.
- Давайте, - согласился Иван. - Вот, к примеру, чего он может бояться?
- Камнедробилки? - предположил маг.
- Мороза?
- Почему мороза?
- От свирепого мороза, бывало, камни трескаются.
Все посмотрели на волшебника.
- Где ж я вам возьму такой мороз? - развел он руками, и тут же добавил: - Да и от такого мороза мы сами тут потрескаемся. Не подходит.
- Ну… тогда… змеи? - предположил Иван.
- Какой… змеи… - даже в мерцающем свете факела в нескольких метрах от него было видно, как чародей побледнел. В смысле, еще больше.
- Каменой, наверное? Раз он сам каменный. Скорпионы змей боятся. Я это читал где-то.
- Нам для полного счастья, Иван-царевич, только каменной змеи здесь не хватает, - угрюмо усмехнувшись, согласился с ним старик.
- М-да… Похоже, напугать его не получится… - вздохнул Иванушка.
- А убежать? - снова вспыхнул надеждой волшебник.
- Как? Куда? - повел перед темнотой для убедительности рукой царевич. - Ты только побежишь - он тебя догонит - и все! Ну, или не тебя. Дедушку. Так какая разница?
"Большая", - подумал Агафон, но вслух промолчал.
- Если ты побежишь, Иван-царевич, - медленно начал говорить дед Зимарь, - если ты очень быстро побежишь, то он побежит за тобой. На шум шагов. Но когда ты остановишься, он тебя снова потеряет. Как сейчас нас. Вон, стоит - словно истукан, ни спышит, ни дышит. И тогда может побежать Агафон-волшебник.
- Чтобы он ко мне побежал! - обвиняющее упер руки в боки маг.
- Ну, да, - вдруг озарило Иванушку. - Только ты чуть в сторону побежишь. А потом - дедушка. Сколько может. Мы, чтобы он промеж нас носился туда-сюда, должны бежать треугольником. Я - вершина, ты - правый угол, дедушка - левый.
- Тебе, вершина, с факелом чего бы не бежать!
- А у тебя есть кукла, - тут же придумал выход Иван. - Она уже отдохнула - пусть посветит!
- А у деда?
- А за меня не беспокойтесь, сынки. Старое полено в огне не горит, в воде не тонет. Я в темноте хорошо вижу, вашего света хватит.
- Ну, ладно, - недовольно согласился Агафон. Он был готов привести десятки, если не сотни возражений, разбить план Ивана и Зимаря в пух и прах, доказать им тридцатью пятью способами, что их задумка обречена на провал… Если бы мог предложить что-то другое. Но его худо-бедно магическая душа чуяла, что если этот план не сработает, то не сработает никакой. И он подчинился, хотя все его чувства не то, что кричали - вопили, моля его не сходить с места.
- Ну, хорошо, треугольник, квадрат, параллелепипед… - все же проворчал он. - А бежать-то куда?
- Вверх, - подсказал дед. - Все время вверх. Там - выход из пещеры, так сказал боярин Геннадий. Узкий, и скорпион в него не проходит.
- Боярин Геннадий, боярин Геннадий… - сквозь зубы прошипел Агафон. - Если я отсюда выберусь, боярин Геннадий, ты - покойник.
- Думай лучше о хорошем, - мягко попенял ему дед.
- Что я и делаю, - осклабился Агафон. - Боярин хренов.
- Боярин Хренов живет от них к северу, а они - Парадоксовы, Агафонушка, - заботливо уточнил дед.
- Да ну вас всех с этими чокнутыми гностиками, - сердито отмахнулся чародей, выудил на ощупь из мешка с магическими предметами куклу и нащупал ее колпачок. - Ну, что, вершина, побежали?
И Иван, мысленно попрощавшись с Серафимой на тот случай, если он не успеет это сделать позже, побежал.
Неяркий свет факела слишком поздно выхватывал из темноты застывшие навсегда фигуры людей и животных, и ему приходилось метаться из стороны в сторону, обегая их, все это время спиной ощущая приближение каменной твари, сопровождаемое грохотом падающих и разбивающихся на куски о гранитный пол фигур.
Мысль о том, что еще несколько лет назад это были живые люди, чьи-то милые и дорогие, как бичом хлестнула Ивана, он сморщился, как от сильной боли, отвлекся, не заметил кусок давно разбитой скульптуры на полу и растянулся во весь рост, не выпустив все же факела из судорожно сжатого кулака.
Это спасло ему жизнь.
Скорпион уже почти настиг назойливый топот, оставался еще один, последний шаг и укол, как вдруг убегающее существо загрохотало в последний раз, спутывая, сбивая, смазывая все его ощущения, и исчезло.
В недоумении стоял он и прислушивался всеми своими щетинками - сотрясения пола прекратились.
Прекратились здесь, но, кажется, появились в другом месте?
Скорпион не стал раздумывать, как его жертва переместилась туда, и была ли это та же самая, или еще одна - каменные мозги, что бы ни говорили электронщики, не слишком приспособлены не только для умозаключений, но и для счета.
И поэтому скорпион просто побежал туда, к движущемуся источнику вибраций, снова так раздражающе щекотавших его живот.
Чтобы прекратить их.
Прекратить навсегда.
Но - что за день чудес! - за несколько шагов до цели вибрации остановились снова.
И снова возникли - и снова в другом месте!..
А потом опять то же самое!..
Как бы ни выглядело это в слепых глазах подземного чудовища, в ослепленных безумными вспышками разноцветного света куклы и желто-белым пронзительным светом факела глазах людей это представлялось какими-то нелепыми бесконечными самоубийственными салочками.
Агафон и дед Зимарь постоянно спрашивали идущего впереди Ивана, не видно ли там выхода, но, раз за разом, ничего утешительного тот им сказать не мог, и они уже начинали думать, что все пять часов, о которых им говорил младший Парадоксов, дорога вела по этому каменному залу, превращенному теперь в склеп.
Где свободно могло обыскаться место еще для трех надгробных памятников самим себе.
Перебежка за перебежкой люди поднимались вверх, но левый угол треугольника медленно превращался в его направленную вниз вершину - дед Зимарь отставал.
Иванушка опасался, что так и могло случиться, но всю величину расстояния между стариком и ими с Агафоном он ощутил только тогда, когда, наконец, увидел перед собой черный на черном провал выхода. В него, наверное, могла едва-едва протиснуться лошадь с телегой, но скорпиону ход туда был закрыт.