Чародей буркнул что-то невразумительное и, похоже, внезапно передумав кричать, сразу перешел к заглядыванию.
Ступеньки под ногами проскрипели, но не провалились. Агафон потянул дверь на себя, и она недовольно провизжав что-то ржавыми петлями, отворилась.
Они вступили в жилище Бабы-Яги.
Все кругом было затянуто пылью, паутиной и запустением - полки и шкаф, лавки и стол, лукоморская печка и пучки высохшей и давно потерявшей свой запах травы под потолком… Паутина закрывала окно подобно давно нестиранной тюлевой занавеске.
- Ты, кроме Ярославны, когда-нибудь в домах других Бабов-Ягов… Баб-Яг… Баб-Ежей… тьфу ты… короче, ты меня понял… был? - шепотом поинтересовался Агафон.
- Нет, - так же шепотом ответил Иван. - С другими познакомиться не приходилось. К счастью, наверное. Что бы Ярославна не говорила… Лучше от них держаться подальше. А ты?
- И я - нет. Просто я хотел узнать, такая… обстановка… она для избушки средней Бабы-Яги типична? То есть, это мерзость запустения, или так и должно быть?
- Не знаю… - нервно оглядывался вокруг царевич. - Вернется - спросишь.
- И еще - как ты думаешь, она, если действительно вдруг вернется, не осердится, что мы ее печку затопим? И баню? И что-нибудь помыться и переодеться поищем?
- А ты бы на ее месте осерчал бы?
- Я-то? - задумчиво покачал головой маг. - Если бы в мое отсутствие она пришла бы ко мне домой и стала шариться в моих вещах? Наверное, поостерегся бы.
- Да я не о том!.. - Иванушка нетерпеливо взмахнул рукой и тоже задумался.
На одной чаше весов стоял гипотетический гнев гипотетической Бабы-Яги по ее гипотетическому возвращению. На другой - холодная мокрая грязная одежда, любовно прилипающая к холодному, мокрому грязному царевичу, босиком стоящему на холодном мокром грязном полу (и когда с него успело столько натечь?).
Пожалуй, рискнуть стоило, пришел он к выводу.
- А, ну ладно, поди, отговоримся как-нибудь… В некоторых историях их представляют не такими уж и плохими. Бывает и хуже.
Волшебник, с облегчением вздохнув, поддержал решение Ивана и первым кинулся к ближайшему сундуку.
- Что там? - заглянул нетерпеливо ему через плечо Иванушка.
- Тетрадка какая-то… - пожал плечами Агафон. - Старая. А под ней - еще одна. И еще.
- Тетрадка? - захлопал глазами царевич. - Что может Баба-Яга записывать в тетрадку?
- Заклинания всякие? - предположил Агафон. - Рецепты отваров из гадюк? Пирогов из белены? Сейчас посмотрим.
- Нет-нет, ты что! Читать чужие записи - нехорошо!
- А, может, они помогут нам понять, куда подевалась хозяйка, - возразил чародей.
Против такого довода поспорить не смог даже Иванушка.
- Так… Сейчас… сейчас… Посмотрим… - сопя от усердия, Агафон стал перелистывать негнущиеся желтые страницы толстой верхней тетради. - Смотри! Похоже, это дневник!
- Тем более!..
- Ай, да ну ее! - отмахнулся чародей и стал читать вслух:
- "Пятое ноября года бешеного медведя. Погода стоит замечательная. Шестой день льет дождь. Можно не ходить выкапывать кротов, лежать на печи и пить чай с вареньем из волчих ягод. Надо будет попросить волка на следующий год набрать побольше - наварю еще и на кикимору, а то постоянно придет, и смотрит голодными глазами, как будто я ей чего должна. А так лишний раз у себя посидит."
Чародей перелистнул несколько страниц.
- "Четырнадцатое января года бархатной лисицы. Проспала три недели. Разбудила кикимора - приходила поздравить с Новым годом и попить чаю. Чаю не дала, обозвала красавицей и выставила за дверь. Не выспалась как не знаю что. Теперь два дня буду вертеться и не засну. Вот симпатяшка, чтоб у ней прыщи сошли!"
- Что, так и написано? - не поверил Иван и вытащил дневник из рук Агафона. - Ха, и верно! А что дальше было?
- Читай, - предложил ухмыльнувшись волшебник.
Но царевич постеснялся и перелистнул несколько страниц.
- "Восьмое марта года бархатной лисицы. С утра пришла кикимора, принесла пол-литра прошлогоднего березового сока со вкусом сыроежек и коробку улиток в сахаре. Сказала, что сегодня какой-то праздник, который мы, как представители темных неприрученных природных сил, должны отмечать. Соврала, наверное. На самом деле, поди, хотела похвастаться, что к ней снова стал леший захаживать. Нужен он мне. Старый пень. Сок выпили, улиток съели. Дала ей банку варенья из волчих ягод. Дура."
- А что-нибудь поближе к сегодняшнему дню есть? - потянулся к дневнику Агафон.
- Сейчас посмотрю, - торопливо залистал страницы Иванушка. - Ага. Вот. "Пятое августа года бархатной лисицы. Опять - двадцать пять. Не писала в дневнике целых две недели - царевичи всякие косяками так и прут, так и прут…"
Иванушка смущенно закашлялся.
- Давай, я лучше дальше поищу.
- Нет-нет, читай-читай, - вытянул у Ивана тетрадь чародей и продолжил:
- "…так и прут. Сезон у них, что ли? И всех обстирай, помой, покорми, на путь верный направь, и что тебе за это - ни слова благодарности. Естественно, не удержалась, съела парочку. Не то, чтоб шибко хотелось, а просто так, из принципа. Кикимора есть не стала по причине своего отсутствия в свадебном путешествии с лешим на юге Колдобистой пустоши у Комариной трясины. И нисколько мне не завидно. Чтоб она там ноги переломала, коза с маникюром."
- Нет, а самое последнее?
- Ага, вот. Добрался, наконец. "Десятое сентября года бархатной лисицы. Сегодня мне повезло. Пришли какие-то замурзанные дети, две штуки, говорят, что заблудились, хотя по глазам видно, что мачеха в лесу бросила. Хотела съесть сразу, но мальчик просто тупой оказался, на лопату сесть не умеет - то ноги растопырит, то чуть не стоймя встанет. Чему их теперь в школе учат? Пришлось пока покормить, чтоб не ныли, положить спать, а пока дрыхли, спиногрызы чумазые, я выход придумала. Я этому дурачку личным примером покажу, как надо на лопату правильно садиться. И тогда уж не отвертится. Недаром кикимора моему уму завидует и говорит, что у меня не голова, а пустой котел. Что хочешь варит, значит. А девочку я точно сварю. Пойду, укропу надергаю."
- Все? - тревожно заглянул в тетрадь Иванушка.
- Все, - подтвердил Агафон.
- Так я не понял, она их съела, или нет?
- Не написано, - пролистал оставшиеся десятка три страниц маг. - Наверное, съела. А, может, и нет. Главное то, что по магическому календарю год бархатной лисицы был пять лет назад. И с этих пор она в своем дневнике больше не писала.
- А сейчас какой год по вашему календарю? - полюбопытствовал Иван.
- Сентиментальной змеи.
- Интересно… - Иванушка достал оставшиеся тетради - суди по цвету и степени замызганности, еще старее этой, и осторожно сложил их на стол. - Интересно, а Бабы-Яги могут умереть?
- Умереть-то? - Агафон почесал в затылке - то ли от задумчивости, то ли от грязи. - Могут, конечно. Кто угодно может умереть, если он не бессмертный.
- А что - и бессмертные бывают? - помимо воли заинтересовался Иван.
- Бывают, - мгновенно помрачнел Агафон и тут же сменил тему. - Ну, так мы мыло, полотенца и прочую разность ищем или нет?
- Ищем, - вздохнул Иван, отколупнул засохшую корку грязи с носа и полез дальше в сундук.
Но все, что ему удалось из него извлечь, было две выцветших юбки, серый с розовым (когда-то черный с красным) половик, несколько платков неопределенного цвета и материала, дырявый валенок без пары, доисторический зипун, который не стала доедать даже моль, треснувшую костяную ногу в калоше и с прорехами дождевик из промасленных лягушачьих кож.
- Ладно, переходим к сундуку номер два, - волшебник с грохотом столкнул опустевший, но не намного полегчавший сундук на пол и вынул щепочку из дужки запора, куда обычно навешивают замок, нижнего сундука.
- Постой! - прошипел Иван. - Это ты так сундуком по полу грохнул, или мне показалось?
Агафон замер, как был, согнувшись над крышкой.
- Что?
- Что-то стукнуло. На улице, вроде.
- Что?!..
Волшебник бросился к окну и окаменел.
Даже через пыльное, занавешенное паутиной стекло было видно, как отряд из полутора с лишним десятков человек, одетых в черную форму с черным матовым панцирем, на груди которого светлело нечто, похожее на череп и кости, вышел из леса. Они медленно, настороженно оглядываясь по сторонам держа шестоперы наготове, продвигались в сторону центра Бабы-Ягинной усадьбы - избушки на курьих ногах.
- Умруны!!!.. - отчаянно схватившись за голову, чародей шепотом взвыл и сполз по стене на пол. - Умруны!.. Я пропал!.. Я погиб…
Иванушка тоже замер.
Двое безоружных людей не смогут противостоять шестнадцати солдатам. Живой из которых только один. Как говорила когда-то Ярославна, бывают покойники, бывают не покойники, а бывают беспокойники. Как можно убить того, кто уже мертв?!..
Спокойно, спокойно.
Думай.
Как поступила бы на моем месте Сеня?
Сеня?..
А очень просто.
- Не паникуй! - энергично зашипел на впавшего в полную прострацию чародея Иван и для убедительности схватил его за шкирку и встряхнул. - Быстрей, помоги мне!..
Черная масса безропотно осталась стоять на улице.
По ступенькам поднялся только сержант из живых и почтительно постучал в занозчатую дверь.
- Кто та-ам? - из-за двери донесся отвратительно-скрипучий голос.
- Сержант гвардии его царского величества Царя Костей. По делу государственной важности.
- Пра-ха-ди-и, - проскрипели ему в ответ. - Не за-а-перта.
Сержант снял черный, матово поблескивавший в лучах вечернего солнца шлем и вошел.