- Ты про парк. Неужели сама не догадалась?
- Ясно, что зверей тренируют, но… Дети, женщины - мирное население.
- Послушай, что я тебе скажу. Пещерные медведи изначально создавались эльфами, как оружие для их братьев первородных. Оружию безразлично, кого убивать, оно должно уметь это делать.
- Они живые, - мягко напомнила я. Для меня, как целителя это было чуждо. С другой стороны, что можно ожидать от создателей Тумана.
- И что? Они верные товарищи и защитники Вечных скал, никто не принижает их и не делает бездушными. Это жизнь.
- Жизнь, - эхом повторила я.
Неужели везде жизнь такая? Такая жестокая и беспощадная ко всем. Мне хотелось верить, что где-то не так. Люди не погибают бессмысленной смертью от дурмана, лорды не убивают низшие сословия ради развлечения, а власть не покрывает их, и маги не ставят эксперименты над обычным населением. Что где-то не живут в надежде найти кусок хлеба, чтобы протянуть до завтра. Ведь должно же существовать равновесие, пусть не в нашем мире, но в другом все гораздо лучше, и новый день не дарит людям очередные страдания.
Если раньше я думала, что эльфы и гномы живут счастливо здесь, то я поняла, что ошибалась. Весь наш мир проклят на страдания. Эльфов пожирает Туман, а гномов убивает их глупость. Может так и задумано. Все когда-нибудь изживает себя и начинает гнить. Еще чуть - чуть и волной накроет людей. Кстати о волнах. Я выпросила у Айрдгала имперские газеты, и то, что в них прочитала, не вселило в меня надежды. Настало время перемен. Активность Церкви на западе теперь для меня не была столь непонятна. Похоже, они давно узнали о надвигающейся угрозе с востока. Да и гномам послали святых отцов не просто так. Империя Сарратал не выдержит натиска неизвестного противника. Это понимали все те, кто умел думать. Надеюсь, отец уже продал все, что можно, и устремился на восток. Запад скоро падет. Зная мою семью, можно с уверенностью сказать, что через несколько месяцев они окажутся в столице.
Дальше хуже. Доброгнев, наверняка, оставил письмо или послание родителям, чтобы предупредить их, что с нами. Как бы вся моя семья не оказалась в ловушку Туманных топей. Я брата-то с невесткой и детьми спасти не могу! Конечно, Айрдгал пообещал мне подумать, но это не значит, что он примет решение в пользу Зертишей. Зачем ему рисковать воинами ради кучки людишек? Побаловать меня? Будь я на его месте, то тоже бы ответила так. Осуждать его бессмысленно, для него они никто.
Ужасно понимать, что семья в опасности, и я ничего не могу сделать. Хотя одна мысль у меня появилась не так давно, осталось дождаться представления, на котором будут судить Биар. Я не упущу шанса.
- Золотце, раз ты никуда идти не хочешь, то может, порадуешь старую женщину сказкой? - с насмешкой спросила тара Фенд. Ее голубые глаза вновь лукаво блестели.
- Что вы хотите услышать?
- Поведай-ка мне, как хрупкая болотная ведьма спасла грозного воителя из лап чудовища эльфийского?
Формулировка вопроса заставила улыбнуться. Кажется, rape Фенд никто не рассказал о приключениях воспитанника, ну что ж я рада помочь ей узнать о них.
- Это случилось одним морозным днем, когда безголовая благородная девица бросилась, невзирая на опасность, спасти воителей из Вечных скал, - начала свой рассказ я.
Главное правильно поведать факты, и тогда на многое можно взглянуть иначе.
Глава 5
Маленький костерок с трудом разгонял ночную тьму. Его тепла и света едва хватало, чтобы трое путников могли поужинать и хоть немного согреться. Зима в Туманных топях всегда приходит раньше времени. Только неделю назад Доброгнев и два его спутника выбрались из убежища Рина. Последний отказался куда-либо идти, пока его ноги хоть немного не восстановятся, но даже сейчас они выглядели ужасно: просто кости обтянутые кожей. Пройдет еще немало времени пока в них полностью вернется сила. Альмиер оказался неприятной личностью во всех отношениях. Его капризы и требования доводили Доброгнева до состояния ярости. Если бы не шантаж эльфа, он бы никогда добровольно не согласился на это путешествие.
Выбрались из подвала они достаточно легко, но как, оказалось, идти Альмиер не мог совсем. Нести же через топи мужчину, даже первородного, было просто невозможно. У Доброгнева создавалось впечатление, что в кости ушастой твари налили расплавленной стали, после чего она там затвердела, настолько он был тяжелый, при весьма изящном сложении. В результате появился Рин и предложил помощь в своеобразной манере:
- Хочешь я его съем?
Этот невинный вопрос до сих пор вызывал у Доброгнева невольную улыбку. Эльф же каждый раз кривился, глядя на нежить. Его даже не волновало, что своей жизнью он обязан мальчику. Нет, он брезгливо отворачивался всю неделю, пока они прятались в логове Рина. Домом для мальчика стала старая человеческая церковь, где по всему пространству были разбросаны детские игрушки. Глядя на них, мужчине становилось очень жаль мальчика, которого так жестоко вырвали из жизни. Пару раз Зертиш видел и других детей, но в отличие от Рина они не сохранили ни души, ни разума. Это были голодные твари, которые подчинялись Туману, и как не странно мальчику. После того как их группа покинула убежище маленького эльфа, его "друзья" охраняли их. Доброгнев еще поинтересовался:
- Почему Туман не может нас переместить обратно, ведь именно он нас выкинул сюда?
- А почему он должен тебе помогать?
Доброгнев промолчал: правда в словах мальчика была. Действительно, зачем Туману помогать им. Но если смотреть глубже, то почему мальчик до сих пор путешествует с ними. Почему он не убил их еще в самом начале? То, что в этом хрупком тельце сила мертвых Доброгнев убедился уже давно. Рин без труда мог тащить волокушу, на который лежал Альмиер, в то время как мужчине приходилось тратить немало сил для этого. Да и для груза "страдалец" был слишком разговорчив. Особенно Зертиша раздражали разговоры о человечестве. Эльф настолько презирал людей, что мужчине делалось тошно. Уже не один раз в голове Доброгнева возникала мысль убить неблагодарного, но он подавлял в себе эти кровожадные позывы. Ко всему прочему болота накрыло первой волной снега, и если в обычных областях он бы растаял, то здесь, во владениях Тумана, он лег белым покрывалом, скрывая суть окружающей действительности. Доброгнев уже несколько раз проваливался в болотную жижу, а подобное на морозе вызывало очень специфические ощущения. Но здесь нужно было отдать должное эльфу, он прекрасно понимал, что без человека топи ему не покинуть, и потому тут же высушивал ему одежду.
Еще одна проблема нарисовалась, когда Доброгнев пару дней назад спросил у Рина, почему он помогает им. Тот с детской непосредственностью ответил, что желает пожить с людьми, поэтому идет с ними. Это откровение нежити лишило Зертиша дара речи. Эльф же злорадно рассмеялся. Мужчина попытался намекнуть "ребенку", что среди живых ему не место, но тот ответил:
- Если так, то мне нужно вас убить, вы ведь живы.
Доброгнев же понял, что молчание золото, и гарант его будущего. Поэтому тему с переселение Зертиш пытался обходить. Альмиер все его маневры видел, но ничего не говорил. Ему соседство с нежитью тоже не нравилось, эльф прекрасно понимал, что они зависели от капризного мертвого ребенка, а его "друзья" защищали их от порождений Тумана.
Вот и сейчас сидя у маленького костерка озябшие путники вслушивались в звуки боя, между "детишками" и очередной тварью из болот. Доброгнев уже перестал вздрагивать на каждый визг, за несколько дней он привык к этому. Они с эльфом даже делали ставки, за сколько управятся "дети" с очередной туманной гадостью. Альмиер постоянно выигрывал, он как маг чувствовал, когда тварь была готова "испустить дух".
- Дядя Аль, а расскажи сказку? - попросил Рин у эльфа. Доброгнев громко закашлялся, пытаясь скрыть смех. Зертиш не знал, что больше коробило остроухого мага: подобное обращение или то, что нежить просит сказку. Но за лицом Апьмиера Доброгнев наблюдал с удовольствием, считая, что хоть так, тот расплатится ему за все мучения в дороге. Была бы воля Зертиша, он бы всех детей посадил вокруг эльфа, и заставил ушастого рассказывать сказки.
- Отвяжись, - привычно ответил маг и плотнее завернулся в дранное одеяло. Даже сейчас эльф пытался показать, что он выше всех и вся. Хотя выглядел он ужасно: белокурые волосы представляли собой грязные патлы, из глаз пропала жизнь, и в свете костра в них вспыхивали багровые искры, губы потрескались, а еще у мага тряслись руки. От первородного существа осталось жалкое создание.
- Если дядя не хочет рассказывать сказку, то дядя будет со мной играть, - восторженно проговорил ребенок и захлопал в ладоши. - Мне нравится "Охота". Я буду страшным хищником, а ты дичью.
Доброгнев вновь закашлялся, потому что в тот момент на лице эльфа отразился ужас. Воображение мага - это его главное оружие, что конкретно нарисовал у себе в разуме Альмиер Зертишу осталось неизвестно, зато ответ страдальца был вполне очевиден:
- Что ты хочешь услышать дитя?
- Он же сказал тебе сказку, - не удержался Доброгнев.
- Не лезь, человек, и без тебя тошно, - простонал эльф. - Тебе рассказывали историю нашей расы, малыш? - наиграно ласково обратился маг к Рину.
- Про две ветви: Свет и Тьму, - ответил он.
- Значит, ты знаешь, что у нас как и гномов было две ветви, но мы по глупости своей загубили своих собратьев.
- Темные - зло.
Доброгнев на реплику Рина вздрогнул. Про зло говорил ребенок - нежить: мир явно сошел с ума.
- Света без Тьмы не бывает, если бы они сейчас были с нами, то Тумана бы не существовало.
- Я не хочу, слушать про Туман, - капризно произнес Рин. - Другую сказку!