- Это не совсем так, - обиженно возразил Альберт, и я в который раз поразилась остроте его слуха, - мы вызвались добровольцами, когда шла речь об укреплении связей с эльфийским двором. А уж Эльфир сам попросил нас приглядывать за Агнессой. Он, бедняга, терялся в догадках - кто убивает людей в Светлом лесу!
- Терялся в догадках… - протянула Мириам, - а вы так и не узнали, кто именно это был?
- Нет, - честно сказала Эвелина, - убийца у нас шел пунктом вторым в списке, а вы, уважаемая, были первой. Да мы и не почувствовали ни в ком из придворных ничего особенного…
* * *
К вечеру мы кое-как доползли до замка. Вблизи он оказался поврежден куда больше, чем казалось издалека; смотровые башни разрушены, крыши провалились, кладка стен осыпалась, а распахнутые ворота напоминали разверстую пасть давно погибшего хищника.
- Ну вот видишь, Агнесса, а ты считала, что замок маркиза де Лив в плохом состоянии, - шепнул Этьен, но я только отмахнулась. Отчего-то мне стало совсем не до шуток - в сердце поднималась холодная и мутная печаль, как будто…
Как будто эти развалины и в самом деле были мне дороги.
Мы продрались сквозь заросли боярышника, который заполонил весь внутренний двор, дошли до главной башни - она сохранилась чуть лучше, чем прочие постройки. Мириам с трудом потянула на себя тяжелую - но, увы, - трухлявую дверную створку.
- Проходите. - и осторожно промакнула слезы в уголках глаз, - это остатки былого величия.
Оказалось, главный холл был жилым. По крайней мере здесь, ближе к камину, был придвинут громоздкий диван, стояло несколько старых жестких кресел. На маленьком треугольном столике одиноко поблескивал пузатый графин с непонятным содержимым бледно-золотистого цвета.
Мы расселись - кто где. Лей, встрепенувшись, сделала круг по залу, затем приглядела себе местечко на кованом завитке подсвечника и устроилась там. Цветочная фея по-прежнему хранила глубокомысленное молчание, так что у меня даже зародились подозрения - а не зреет ли в ее золотистой головке какая-нибудь шалость?
- Лей, - шепотом позвала я, - что с тобой?
- Ничего, - отозвалась фея, - всего лишь жду историю.
- Я знаю, вы все ее ждете, - усмехнулась Мириам.
Она устало опустилась в свободное кресло, ноги поставила на изъеденный молью пуфик и указала на графин.
- Угощайтесь. Надеюсь, вы меня простите, я плохая хозяйка - но поход по солнечной долине выпил все мои силы. Над камином вы найдете немного вяленого мяса.
Этьен бодро вскочил и бросился к полке над закопченным чревом камина. Словно и не топал весь день! А у меня ноги попросту отваливались, так что я оказалась способна только сидеть и ждать, пока доблестная Агата принесет мне ломоть жесткой говядины.
- Я, пожалуй, начну, - зашелестел по холлу голос Мириам, - ибо время на исходе.
И она заговорила. О событиях далеких и древних, печальных и горьких настолько, что у меня пропал аппетит.
- Да будет вам известно, что нас всегда было двое, я и моя возлюбленная сестра-близнец. Мы пришли в эти земли, когда Некрополиса не было и вовсе, а вампиры и оборотни были рассеяны по всему миру, несчастные и преследуемые. Мы, только мы основали королевство тьмы, и собрали здесь всех, кто искал прибежища и покоя.
Ее рассказ внезапно прервался. Я оглянулась - оказывается, Эвелина и Альберт вскочили с кресел и застыли навытяжку.
- О, Всевеликая Бездна, - устало сказала Мириам, - прошу вас, сядьте. Нет больше близнецов, осталась только я, жалкая тень от Мириам былой.
- Но мы не можем, ваше величество! - гаркнул оборотень, - мы не можем сидеть в присутствии королевы!
- Нет больше королевы, - Мириам тепло улыбнулась, - а если и будет, то другая.
В конце концов, оборотни снова заняли свои места и притихли.
- Мы правили справедливо, и все были довольны, - продолжила вампиресса, - но однажды… Мне тяжело вспоминать ту ночь, потому что потеря моя велика и невосполнима. Однажды в Некрополис пришел тот, кого ныне зовут Мессиром.
Беда в том, что мы так и не узнали, откуда он явился - но небывалое могущество было в этом урожденном вампире. Теперь уже поздно гадать, как он смог достичь такой ступени силы. Возможно, к этому ведут многочисленные кровавые жертвы, а, возможно, это была шутка Демонов - наделить исключительной силой столь низкое существо… Но, как бы там ни было, он пришел. И мы с сестрой приняли его, и позволили жить в Некрополисе - потому что Мессир говорил о поисках утешения…
Теперь, спустя столетия, я понимаю, что мы купились на его льстивые речи, и не увидели лжи в его голубых и слишком честных глазах. Но ничего не поделаешь - Мессир подло напал на нас с сестрой, когда мы пребывали во сне. Он напал с сообщниками, уж не знаю, что он пообещал тем подлецам… И запер нас с сестрой в заговоренных каменных саркофагах, откуда мы не могли выбраться.
Голос Мириам сорвался.
И уже едва слышимый шепот растаял в тиши холла:
- Всевышний, я никогда не забуду, как пыталась выбраться, ломая когти о камень, разбив голову… Я молила и Бога живых, и демонов Бездны - дайте мне свободу, и пусть я погибну - но спасу сестру… Ведь у нас не было никого, кроме нас двоих.
Она медленно встала с кресла, подошла к графину и, вынув притертую пробку, понюхала содержимое.
- Это вино из старых запасов. Его приносили нам с сестрой благодарные жители Некрополиса, потому что верили - золотистый его цвет напоминает то ласковое солнце, которого нам не хватает в мыслях, но которого нам никогда не понять… Наивные. Я никогда не пыталась объяснить им, что невозможно сожалеть о том, чего мы никогда не знали. Мы урожденные вампиры, и нам не понять прелести солнечного света… Но тогда нас почти боготворили, и все куда-то делось, и больше не повторится. Никогда.
Мириам налила вина на донышко широкого бокала с надбитым краем и залпом выпила. Затем повернулась ко мне.
- И вот, мои дорогие… Полетели годы. Мы продолжали лежать в холодных объятиях саркофагов, наши тела постепенно усыхали без пищи, становясь похожими на останки древних королей. Наверняка ты, Агнесса, слышала, что предки короля Людовика до сих пор спят в древнем склепе, но не сгнили, а высохли, мясо прилипло к скелету, кожа - к черепу… Вот такими мы стали с сестрой к концу пятого десятилетия заточения. Малоаппетитная картина, но ничего не поделаешь.
А Мессир частенько навещал нас и рассказывал, как он правит Некрополисом. Мы молчали, не желая унижать себя беседой с мерзким и неблагодарным чудовищем. И тогда он придумал жуткую пытку - он разлучил нас с сестрой. Однажды Мессир пришел и сказал, что саркофаг моей сестры он увозит в королевство людей. Оказывается, это чудовище продало мою сестру хозяину цирка, который был готов возить ее из города в город и показывать людям! Но что я могла сделать, скованная страшными заклятьями? Я не могла даже плакать, ибо слезы мои высохли - как и глаза. Единственное, что нам оставалось - это попрощаться навсегда.
Дело в том, что мы, близнецы, могли чувствовать друг друга. Это не чтение мыслей, это нечто более глубокое - скорее ощущение того, что чувствует сестра. Я слышала, как она беззвучно рыдает, и как ее бессмертное сердце сжимается от неизбывного горя, но увы… Я оставалась совершенно, абсолютно беспомощной. Так мы и расстались, даже не повидав друг друга напоследок, и снова полетели годы, часть из которых я проспала, в короткие часы пробуждения лелея мысли о мести Мессиру.
…Мириам замолчала. Потом медленно поднялась с кресла, окинула тоскливым взглядом свое прибежище.
- Ночь наступает, - ее голос шуршал, словно рассыпающийся песочный замок, - я совсем не подумала о том, что вам следует немного передохнуть. Если вы не возражаете, я отлучусь на несколько часов и вернусь к рассвету. А затем… Мы продолжим, и вы услышите конец этой истории.