- Нет. Я психанул, когда тебя увидел. Теперь отпустило. Забудь про это, давай лучше о лепреконах. Без заказа они бы такое в Кадиллицы провозить не стали. Им, значит, пообещали деньги, и немалые. Настолько немалые, что они решились полностью свернуть здесь свои дела и после продажи жабьей икры свалить куда подальше. И дома их теперь, говоришь, не видать? Утопли, типа? А что, Большак, Кмест Вислоухий как был безумцем, так и остался?
- Да он еще больше сбрендил, если тока такое возможно, - подтвердил Графопыл.
- И все так же в замке Джеды живет?
- Ага.
Я помолчал, обдумывая ситуацию. Тут открывалось несколько новых возможностей, которыми грех было не воспользоваться. Связываться с лепреконами, правда, опасно, но, пожалуй, выгоды все же больше. Тем более что…
- А ты знаешь, Большак, что мне Грецки должны остались? - спросил я задумчиво.
- Ну, так что с того? - не понял он. - Где ж ты их теперь искать будешь?
Я глянул на него, как на идиота.
- Ты чего, Дитен? В своей цирюльне совсем поглупел? Вислоухий, по-твоему, просто так говорил, что видел лепреконов в лавке? Они ж, выходит, в сговоре, и он их прикрывал. Грецки теперь в замке Джеды у Вислоухого прячутся. Тем более что в замке только лепреконы да чудаки вроде Кместа жить и могут…
Аскетка и эльф
1
В "Диком Мерине", самом грязном из всех кабаков порта, чадили факелы, здоровенные грузчики-гоблины ругались и гоготали, повизгивали шлюхи и сновали между столами крутобедрые девки-прислужницы. Трактир принадлежал старому гоблину Николопулосу, "крышей" у него до недавнего времени были все те же братья Грецки… а значит, их место оставалось пока свободным. Мы с Большаком сидели в углу, под лестницей, и пили пиво из глиняных кружек.
Дитен, уверившись, что убивать его я не собираюсь, слегка расслабился и стал похож на себя прежнего - пронырливый и всегда готовый услужить за плату сукин сын. - Ну вот, схватили меня случайно, - рассказывал он, прихлебывая из кружки с такой энергией, что коричневая пена образовала пышные усы над его верхней губой, - после того, как я провел тебя и тех ребят в "Неблагой Двор". Пока били, я молчал, а потом, когда Неклон приказал игольчатую рубаху на меня надеть, не сдюжил. Отдал им твой слепок. Я к тому времени был уже так плох, что колдун решил - не жилец. Ну и приказал сбросить меня в реку со стены. А там, на удачу, рыбаки проплывали из поселения, что под городом. Подобрали меня. Вот пока я у них отлеживался, здесь все и произошло. Оклемался, возвращаюсь в город - Вечная Патина! - Дитен выпучил глаза и слизнул пену с губы. - Тебя уже нет - одни говорят, помер, другие - что стражники тебя в Большой Дом сволокли, третьи - что ты успел от Неклона все ж таки сбежать. Ну и, натурально, тут такая каша заварилась… Повылазили всякие, давай районы делить. Помнишь Геда Безборода? Батрака Зубчика?
Я кивнул. Еще бы мне было их не помнить. - Так Геда первого задавили. Он под себя порт решил взять, пользуясь старыми связями… А после его голову нашли, нанизанную на рею одной посудины. Говорили, братья Грецки к этому причастны, но толком никто ничего до сих пор не знает. Долго был беспорядок, пока не появился этот Самурай. Батрак к нему переметнулся. Самурай теперь здесь почти самый главный, а Батрак Зубчик у него в помощниках.
Я переспросил:
- Самурай? Кто таков, откуда взялся? И почему "почти"?
- Эльф, - сказал Большак и скривился, как от зубной боли. - Грязный эльфишка, хотя и махаться горазд. Откуда взялся - точно неизвестно. Но, говорят… - Он огляделся, проверяя, нет ли кого возле стола. - Говорят, его сам Неклон и поставил. Чтобы, значит, кто-то свой порт держал. А "почти"… Ну, Джанки, потому что все же эльфов у нас не любят, а он к тому же и эльф-чужак. Трудно ему, невзирая даже на большого покровителя, во всем порту хозяйничать. Вот этот "Мерин", здесь же хозяином Николопулос. Так он с Грецки столковался и им дань платит… платил то есть. Потому как против лепреконов никто, даже эльф, не попрет…
Тут гоблин Николопулос как раз и подошел к нам, неся в лапах две миски с мясом, густо посыпанным какой-то приправой. Был он уже совсем седой и сгорбившийся, на носу его красовались огромные, как мельничные жернова, очки, и меня он не признал.
- Что, Дитен? - прогудел гоблин, ставя миски и широким рукавом кожаной рубахи протирая стол. - Еще пива тебе и твоему гостю?
- Еще, пожалуй, - согласился Большак и наклонился к хозяину. - Николя, что невеселый? Опасаешься чего?
Гоблин все тем же рукавом вытер нос - длиннющий, с черными волосатыми ноздрями, - поправил сползший на глаза колпак и пробормотал, покосившись на меня:
- Да не, все путем.
- Ладно, старик, - ухмыльнулся Дитен. - Этот гость - мой хороший друг, сечешь? Он все наши дела знает. И вреда от него не будет, одна токмо польза. Говори, чего случилось?
- Что случилось? - Гоблин зажал ноздрю заскорузлым зеленым пальцем, больше похожим на поросший мхом сук старого дерева, и оглушительно сморкнулся на пол. В том месте, куда шлепнулись выделения, доски затлели вонючим дымком. - А то ты не знаешь. Грецки погорели, вот что случилось. А "Дикий Мерин" где стоит? Там… - Он ткнул влево. - Лепреконские склады там… - Последовал тычок в правую сторону. - Ханум Арабески свои лавки держит, а там… - Николопулос поворотился задом к нам и развел руки в стороны, словно пытаясь обнять весь порт. - Там Самурай за главного. Ладно, Грецки теперь нет. А с остальными как быть?
Он горестно покачал головой и пошаркал прочь.
- Теперь понял? - прокомментировал Графопыл, придвигая к себе миску и вооружаясь коротким кривым ножом, который достал из сапога. - Нет, не стало порядку после того, как ты исчез.
- Значит, ты жизнью недоволен, Большак? - уточнил я, отставляя недопитое пиво.
Он помолчал, один за другим отправляя в рот куски мяса, и сообщил:
- Никто ею ноне не доволен. А я более прочих. Потому что цирюльня - это не мое. И доходу она почти не приносит. А еще, Джанки… - Большак отложил нож и внимательно посмотрел на меня: - После твоего исчезновения сюда эплейцы наведывались. И, говорили, сам Песчаный Плазмоди в городе побывал. А кое-кто даже рассказывал, что видел в Кадиллицах Мухомора Красную Шапку. Как думаешь, что они все тут искали?
Наступила пауза.
- Макгаффин? - спросил я.
В царящем под лестницей полумраке глаза Дитена Графопыла блеснули.
С этим надо было разобраться сразу же. Подавшись вперед, я сграбастал Большака за воротник халата и вытянул его грудью на стол. Тарелка с остатками мяса отлетела в сторону, а пустая кружка перевернулась.
- Ты чего? - засипел он испуганно.
Я притянул его поближе и нагнулся так, чтобы его расширившиеся глаза приблизились к моим.
- Помалкивай насчет этого! - прошептал я ему в лицо. - Фиалы с макгаффином у меня нет и никогда не было. Где она находится, я не знаю. Усек, Дитен? Микоэль Неклон ошибался, думая, что фиала у меня. Или что я знаю, где она спрятана. И мне его ошибка стоила полгода жизни. Не хочу, чтобы теперь все заново начиналось.
- Я понял! - зашептал он в ответ. - Пусти, Джа! Все понял, нет фиалы - и бес с ней. Вообще нет нигде, а? Ну понял, понял, пусти…
Отпихнув его, я выпрямился, дыша тяжелее, чем обычно.
Большак гаркнул на весь кабак: "Николя, еще пива!" - после чего задрал полу халата и стал промокать ею выступивший на узком морщинистом лбу пот.
- Эплейцы, Песчаный Плазмоди, Красная Шапка - они все за фиалой охотились? - спросил я.
- А за чем же еще…
- И так до сих пор ее никто не нашел?
- Нет.
Притопал Николопулос, принес пиво и ушел. Мне больше не хотелось, а Графопыл приник к своей кружке и оторвался только после того, как опустошил на две трети.
- Хорошо, Джанки, ты ее никогда не видел, я понял, - сказал он. - Но некоторые считают, что она где-то здесь, в Кадиллицах. И что это ты ее спрятал перед тем, как исчезнуть.
- Бред, - ответил я. - Ее спрятала одна аскетка, давно уже мертвая. В любом случае, Дитен, фиала меня не интересует.
Мы помолчали, думая каждый о своем. Я, постукивая костяшками пальцев по краю своей миски, рассеянно наблюдал, что происходит в зале "Дикого Мерина". В основном здесь пьянствовали люди и гоблины. Орков, составлявших основную массу добропорядочных горожан-обывателей, почти не было видно, как и троллей с эльфами. Нормальный средний тролль предпочитает предаваться философскому созерцанию, сидя где-нибудь в дупле, а эльфы всегда считались грязными отщепенцами даже у таких личностей, как гоблины. Появление здесь кого-нибудь из них почти наверняка вызвало бы драку с поножовщиной. То, что Самурай смог подмять под себя большую часть порта, говорило, во-первых, о его недюжинных способностях, а во-вторых, о наличии нехилого покровителя. Нормальный гном также побоялся бы зайти в подобное заведение, гномы в городах, подобных Кадиллицам, вообще предпочитали селиться отдельно. А гоблины - в основном портовые грузчики и мелкие контрабандисты - и люди никакой неприязни друг к другу не испытывали. Сидели они вперемежку, жрали, пили и галдели одинаково, разве что гоблины более зычно.
- А Ханум Арабески, которого Николя боится? - вспомнил я. - Это кто такой?
- Такая, - поправил Дитен. - Аскетка это. Со своими девками в трех кварталах хозяйничает. Послушай, Джанки. Где ты был все это время?