Другими словами, делает его похожим на шум, который Деррилу только что послышался. Или ему показалось, что он слышал. Он сощурился и посмотрел в сторону квартала. Были ли это фигуры, движение которых он заметил в дымке? Это было невозможно определить, и, прежде чем он успел попросить Лоррен остановиться, машина пролетела через перекресток и устремилась к следующему.
- Похоже, я что–то слышал, - сказал он.
- Что вы слышали?
- Не знаю. Но это мог быть крик.
Она взглянула на него:
- Хотите, чтобы я вернулась?
Он немного подумал. Они ехали по Гринвич в сторону Хайда. По Хайду можно было ехать только в одном направлении, так что они не смогут сделать безопасный правый поворот, а если даже смогут, то им не удастся вернуться на Ломбард. Этот квартал, снискавший славу самого скверного в мире, находился между Хайдом и Левенуортом, и даже если дорога окажется свободной от машин с туристами, попытка взять этот холм с крутыми поворотами отнимет у них больше времени, чем объезд Хайда и Ломбарда по пути в Ларкин и возвращение в Чеснут. Их могло задержать только столкновение с вагоном канатной дороги в сторону Хайда.
Он оглянулся, проверяя, безопасно ли разворачивать машину посреди квартала. Мимо
них в разные стороны промчалось несколько автомобилей, и он решил, что разворачиваться опасно. Поездка кругами, чтобы добраться до Чеснут–стрит обойдется в пару минут, однако поскольку они находились почти у самого Хайда, то это был кратчайший путь к тому месту, где ему послышался крик.
А может быть, это кричала кошка, или дети, или телевизор, включенный слишком громко.
- Нет, - наконец ответил он. - От Ларкин к Чеснут–стрит, затем назад к Левенуорту.
- Понятно, - произнесла Лоррен, сжав губы.
Изо всех сил надавив на газ, она проскочила перекресток с Хайдом. У Ларкин свернула направо.
Как только Пейдж миновала самую густую полосу тумана, ей удалось заметить Тимоти. Он переоделся, сменив повседневную одежду, которую носил при встрече с ней, на более практичную, практичную для головореза, каким она теперь его знала. В одной руке он держал странный длинный нож с тремя Т‑образными острыми гранями. Ей показалось, что Тимоти выглядит вполне плотным, однако нож казался сотканным из тумана, как его рука тот раз в парке.
Другой рукой он удерживал молодую женщину, которая, скорее всего, и была описанной Фиби официанткой - официанткой из ее видения. "Итак, мы вовремя явились, чтобы спасти невинную, - подумала она. - Я надеюсь". Она, Пайпер и Фиби окружили Тимоти, а Лео и Коул стояли позади них.
- Тимоти! - выкрикнула она его имя. Тот, оглянувшись через плечо, бросил в ее сторону злобный взгляд. Она понимала, что он, если захочет, способен еще раз исчезнуть в виде мерцающего пучка, хотя сестры приготовились остановить его. Однако, казалось, он собирался сначала покончить с женщиной.
- Я скоро освобожусь, Пейдж. - Он отвел назад страшный нож, похоже, готовясь нанести удар в сердце. - Только дай мне завершить дело.
Но избранная им жертва не собиралась покорно ждать своего конца. Когда он повернул голову, чтобы посмотреть на Пейдж, женщина растопырила пальцы и ногтями впилась ему в лицо. Тимоти заорал от боли, тем самим обрадовав Пейдж.
- Ты не привык к боли? - спросила Пейдж. - Привыкай. В мире, куда тебе так хочется вернуться, боль является частью жизни.
- Мне привычнее причинять ее, - возразил Тимоти. - Вот избавлюсь от этой царапающейся кошки и займусь вами.
- Тимми, мне не хочется расстраивать тебя, - сказала Пейдж, назвав его уменьшительным именем и при этом состроив как можно более издевательскую гримасу, - но этого не будет.
Он пропустил ее насмешку мимо ушей и взмахнул рукой, готовясь пронзить официантку, которая пыталась вырваться. Пейдж думала, что не удастся вырвать у него нож, который стал такой же частью Тимоти, как и его пальцы, но она опередила оружие и отстранила убийцу от женщины. Тимоти возник снова, но уже в восьми футах от тротуара. Испугавшись, он пронзил ножом воздух. Он хотел обернуться, чтобы взглянуть на Пейдж и ее сестер, но в это мгновение Пайпер заморозила его. Его ноги застыли в момент поиска точки опоры, плечи поникли, шея искривилась, а прежде красивые черты лица исказил свирепый взгляд.
Когда Пейдж отбросила его назад к тротуару, он чуть подпрыгнул, но остался стоять неподвижно, словно статуя.
- Осторожно, - сказала Пайпер. - Не разбейте его.
- Вот был бы позор, - с усмешкой сказала Фиби. Она уже раскладывала роковые камни, образуя из них полукруг, рядом с застывшим Тимоти. Пейдж заметила, что официантка изумленно следит за происходящим.
- Вам лучше исчезнуть отсюда, - посоветовала ей Пейдж. - И побыстрее. Прежде чем вы увидите то, чего вам не следует видеть.
- Мне не надо дважды повторять, - сказала официантка, все еще пытаясь отдышаться. - Спасибо. Большое спасибо. Я серьезно.
Пейдж лишь махнула рукой в ответ на ее благодарность. "Справились со всем за один день", - подумала она. Она радовалась, что удалось спасти жизнь женщины, но сейчас для нее главным было раз и навсегда разделаться с Тимоти. Когда она подняла голову, официантка, следуя ее совету, уже заворачивала за угол и скрылась из виду.
Пейдж взглянула на сестер, Пайпер уставилась на Тимоти, следя за тем, чтобы тот не воспользовался своими силами и не высвободился от ее замораживающих чар, Фиби закончила расставлять камни и, подбоченившись, смотрела на свою работу, а на ее лице играла знакомая довольная улыбка. Позади них, ни во что не вмешиваясь и давая сестрам вершить дела, стояли и за всем наблюдали их любимые мужчины.
- Все сразу? - спросила Фиби. - Или этим займусь я одна?
Пайпер подняла руку и остановила ее:
- Я думаю, нам следует позволить Пейдж заняться им.
Фиби посмотрела на нее и кивнула:
- Пожалуй, ты права. Сестра, он целиком в твоей власти.
Пейдж еще раз взглянула на Тимоти. Ей было стыдно сознавать, что она позволила ему обмануть себя и так легко поверила в его ложь. Этот позор можно было смыть лишь одним средством, и время для этого пришло. Она серьезно задумалась и нашла слова, которыми хотела воспользоваться:
Сила Трех,
Прежде разрозненная,
Восстанавливается
И отправляет тебя
В небытие.
Тимоти взбрыкнул разок, а когда заморозка времени кончилась, страх и боль исказили его лицо. Спустя мгновение стал виден источник этого страха и боли: трескучий звук, едкий, прогорклый запах, затем из–под его кожи вырвалось пламя и начало пожирать его, превратившись в огромный огненный шар.
Сестры смотрели, взявшись за руки, пока он не исчез, а от огня остался лишь слабый след на тротуаре. След казался давнишним, словно здесь многие годы назад что–то горело, и Пейдж подумала, что к утру он, возможно, совсем исчезнет. Но память о Тимоти будет жить гораздо дольше. Люди, чьи близкие погибли от его руки, всю жизнь будут помнить своих любимых. Но он больше никого не убьет, и когда–нибудь даже те, кто пребывал в трауре, вспомнят счастливую пору, проведенную вместе с любимыми. Круговорот времени продолжится, рождение, жизнь и смерть будут вечно сменять друг друга, но Тимоти в этом не сможет принять участия. Он проиграет, как всегда проигрывает зло, ибо даже содеянное им однажды перестанет причинять боль.
Он уже проиграл. Его уже не было. А это хорошо. Завтра наступит совсем другой день, день без Тимоти Макбрайда. Она пойдет на работу и придумает, как помочь бедному мистеру Буну, а это принесет ей совсем иное удовлетворение.
- Знаешь что? - заговорила Пейдж.
- Что? - откликнулась Пайпер.
- Пойдем домой. Побудем вместе. Посмотрим телевизор, поиграем во что–нибудь. Ну, не знаю, проведем время по–семейному.
- Мне это нравится, - отозвалась Фиби. Она щелкнула пальцами: - Вези нас, Лео!
Унося их, Лео бормотал:
- Я всегда придерживался такого мнения: "Пора домой, Джеймс".
ЭПИЛОГ
Они вернулись домой, но всего лишь на короткое время.
Вскоре после прибытия Пайпер случайно взглянула на часы, висевшие на стене в кухне.
- Вот это да, - сказала она. - Уже позднее, чем я думала.
Пейдж почувствовала, как у нее портится настроение.
- Пайпер, ты что, сегодня работаешь?
- Приходится, - ответила Пайпер, пожав плечами. - Знаешь, я не настолько богата, чтобы играть роль владельца, которого не бывает на предприятии. Они и без меня знают, что делать, но когда я там, всем становится легче.
- Вот и закончился наш домашний вечер, - нахмурившись, сказала Фиби.
Однако лицо Пейдж медленно расплывалось в улыбке.
- Нам ни к чему сидеть дома. Мы везде можем оставаться сестрами, - сказала она. - А иногда веселее быть сестрами там, где играет музыка и танцуют, где многолюдно и шумно.
Фиби даже не стала раздумывать.
- Я готова, - заявила она. - Пайпер, ты не возражаешь?
Пайпер сделала серьезную мину:
- Гм, давайте подумаем… все желают побывать в моем ночном клубе и потратить там не только время, но и деньги. Посетительницы, которые, как мои сестры, являются привлекательными молодыми женщинами, своим присутствием подстегнут мужчин не только задержаться в моем ночном клубе, но и оставить там деньги. Нет, я, пожалуй, соглашусь.
- Деньги? - спросила Пейдж. - Разве ты не угощаешь нас?
Пайпер воздела руки к небу, изображая отчаяние:
- Ты слишком торгуешься. Ладно, угощаю. Но чаевые за вами. Я терпеть не могу тех, кто жадничает на чаевых.
Пейдж заметила, что Фиби уставилась в пол:
- Что случилось, Фиби?