...Офис Лео Шепеля мало походил на бюрократическую нору, от офиса в нём были лишь канцелярский стол, заваленный ворохом бумаг, пара стульев с решетчатыми спинками да обязательный для деловой конторы массивный сейф, наполовину вмурованный в стену; рядом с сейфом имелось высокое стрельчатое окно с толстым, наверняка бронированным стеклом. За стеклом медленно падал крупный снег - в Размытом Мире была зима; на улице вечерело.
Оказавшись в офисе, Семён первым делом превратил свою официозную одежду в более привычный и удобный спортивный костюм, а после принялся осматриваться.
Более всего помещение, где оказался Семён, было похоже на малый филиал музея из Искристого Мира: вдоль стен - почему-то наглухо, от пола до потолка обклеенных плотной серебряной фольгой - стояли открытые стеллажи с внутренней разноцветной подсветкой; полки стеллажей были уставлены самыми разнообразными диковинками, где соседствовали и маленькие костяные статуэтки, и какие-то деревянные жезлы с глиняными, наспех слепленными многорукими божками-набалдашниками, и ёмкие бутыли - плотно, виток к витку, оплетённые толстой медной проволокой, с залитыми сургучом горлышками, - и многое, многое другое; одну из нижних полок занимал лежавший на ней длинный двуручный меч с намертво вцепившейся в рукоять то ли отрубленной, то ли оторванной человеческой кистью.
Кисть выглядела как настоящая: Семён присел на корточки, чтобы рассмотреть поближе занятный муляж. Но когда один из пальцев шевельнулся, плотнее прижимаясь к рукояти, у Семёна опять что-то неприятно ёкнуло в желудке - Семён предпочёл встать и отойти подальше от занятного экспоната. Слишком занятного, чтобы разглядывать его вот так, в упор и с подозрительно ёкающим желудком.
- Руками только ничего там не трогайте, - профессор Шепель, коротко глянув на Семёна и ничуть не удивившись перемене в его одежде, тем временем убрал со стола бумаги.
- Так как поесть вам, Симеон, толком не удалось... м-м, бывает, бывает... то вы, надеюсь, не откажетесь... - Шепель, побренчав связкой ключей, открыл сейф, достал оттуда аккуратно сложенную скатерть и застелил ею стол: скатерть была расписной, старательно украшенной по краям серебряным шитьём в виде замысловатого восточного орнамента; воздух над столом тут же наполнился тысячами мельчайших искорок - скатерть явно была волшебной.
- Самобранка, что ли? - Семён заинтересованно разглядывал роспись: в цветущем саду полногрудые, обнажённые по пояс девы угощали персиками юношу, одетого в золотой халат и золотую же чалму; лицо у юноши было капризное и недовольное. Наверное, он уже объелся дареными персиками.
- Само-бранка? - с задержкой переспросил Шепель, сосредоточенно делая над скатертью сложные движения руками. - Может, и самобранка, мало ли у неё каких других названий в иных Мирах. Лично мне эта вещица досталась под названием "ковёр-дастархан". В Ханском Мире её когда-то именно так называли... Есть!
Искорки внезапно погасли: на ковре-дастархане появились глиняные блюда с пловом, мантами, какими-то салатами и пирожками; посреди коврика возвышался бронзовый запотевший кувшинчик с длинным узким горлышком. Рядом с кувшинчиком стояли две пустые тарелки, пара чашечек-пиал и, отдельно, широкая чаша с водой - в воде плавали лепестки роз.
- Фруктовый шербет, - пояснил Шепель, разливая из кувшинчика тёмный густой напиток по маленьким пиалам. - Спиртное, увы, коврик не делает. Но если желаете... Да вы присаживайтесь к столу!
- Не желаю, - Семён помотал головой, сел за стол. - Шербет так шербет. - И, ополоснув руки в чаше с водой, наложил себе плова в тарелку. Руками. Ложек коврик не представил.
- О, я вижу, вы знакомы с обычаями Ханского Мира, - с уважением заметил профессор, тоже ополоснув руки в чаше и накладывая себе плов. - Я был в том закрытом мире года два тому назад, в экспедиции, мы взламывали по заказу тамошнего шаха... э-э... то есть, раскапывали... впрочем, к нашему разговору та история никак не относится.
Я вот о чём хотел сказать: в культуре этого невероятно самобытного Мира традиционно не используются ни ложки, ни вилки при угощении подобными блюдами. Хотя в некоторых случаях существуют дозволенные отступления от правил. Например, когда...
- Товарищ профессор, - Семён отправил в рот жменьку плова, плов оказался вкусным, - давайте оставим культуру Ханского Мира на потом. Был я в том Мире, насмотрелся на их традиции... Кстати, вы с джинном Мафусаилом-ибн-Саадиком, придворным астрологом, случаем, не знакомы?
Профессор поперхнулся пловом и закашлялся.
- Видать, знаком, - уверенно сказал Мар. - Любопытно, а что у них могло быть общего? В гарем к шаху, что ли, на пару лазили? В свободное от работы время. Ты спроси, не стесняйся!
- Как бы это сказать... - Шепель вытер рукавом выступившие слёзы. - Ну-у... Знаком, короче говоря. Собственно, этот коврик он мне и продал. У него была любимая жена... Гюзель, кажется, её звали... она давным-давно умерла, а коврик он хранил как память о ней. Но тяжёлые финансовые обстоятельства, личные проблемы...
- Интересная новость, - не моргнув и глазом, сказал Семён. - Говорите, умерла Гюзель? Давным-давно? Надо же, - и отпил из пиалы шербета.
- Вот же вредитель! - радостно воскликнул Мар. - Семён, наш джинн, оказывается, не только специалист по женской части, но ещё и вор! Стянул коврик у своей дорогой Гюзели и профессору загнал. Оно и понятно - на его гаремные развлечения никаких денег не хватит. Ох и пройдоха, ох и альфонс... Молодец, - неожиданно добавил медальон. - Уважаю. - И замолк.
- Я вот что хотел у вас узнать, пока мы к основному разговору не приступили, - Семён с аппетитом принялся за манты. - Вот эта секта Изменчивых, кто они такие? Слимперов знаю, даже знаком с одним их жрецом, - Семён не стал уточнять, с каким именно жрецом: такой информацией почём зря не разбрасываются. - Что это они там, в ресторане, вытворяли?
- А, обряд изменения, - Шепель немного подумал, собираясь с мыслями. - Вот вы, Симеон, вспомнили о слимперах. Да, мощная секта! Можно сказать, организация. Религиозная, крепко стоящая на ногах организация. Официально запрещённая, но тем не менее вполне существующая. Предполагаю, что её напрямую курирует кто-то из самых верхов имперской власти.
- Несомненно, - буркнул Семён.
- ...А остальные, более мелкие секты, всего лишь вариации на ту же самую тему. На тему слимпа. Так сказать, новое толкование старых заблуждений. Скажем, есть секта "диких" слимперов, отрицающих магическую суть слимпа и считающих, что слимп по своей природе есть настоящая реальность, нам недоступная, а всё, что ныне имеется вокруг нас - всего-навсего морок и обман, кем-то специально созданный. Есть секта "отрицающих", которые считают, что слимп искать вообще не надо, потому что мы все живём внутри него, и каждое живое существо по сути своей есть малая частица слимпа... А есть "изменчивые". У них своя вера - вера в то, что пройдя ряд непредсказуемых изменений, полностью меняющих облик и личность, кто-нибудь из них рано или поздно достигнет совершенства и станет всемогущим слимпом, - Шепель долил себе в пиалу из кувшинчика. - Не более и не менее.
- Мало нам одного живого Слимпа, которого ты ненароком создал, так ещё вон сколько претендентов по пентаграммам шляется, с конкретной целью, - желчно сказал Мар. - Конкуренты на должность Бога. Эдак скоро проходу от Слимпов не станет! Куда ни плюнь, всюду Слимпы будут. Тю, дурилки пентаграммные...
- Понятно, - Семён взял с блюда и надкусил пирожок, запил съеденное шербетом. - Значит, всемогущества хотят... И что, есть у них хоть какие-нибудь результаты? Знамения какие-то, сообщения - есть? От тех, кто в Изменении участвовал. Кто в ленточную звезду слазил.
- Ну о каких результатах может быть речь, - удручённо развёл руками Шепель, - если человек непонятно кем или чем становится. И непонятно где. Результаты! Как можно стать тем, чего нет в природе.
- Я бы не стал заявлять столь категорично, - Семён ополоснул руки в воде с лепестками. - Есть у меня подозрение, что слимп все же существует... Благодарю за угощение. Давайте теперь к делу.
- К делу, так к делу, - согласился профессор, - почему бы и нет. - Шепель провёл рукой над ковриком и блюда-тарелки вместе с кувшинчиком немедленно исчезли. Аккуратно сложив коврик-скатерть, Шепель спрятал его в сейф.
- Могут украсть, - пояснил профессор в ответ на недоумённый взгляд Семёна. - Были уже попытки. Между прочим, коврик весьма дорого стоит. Весьма! Раритет, знаете ли. Некоторые коллекционеры мне за этот ковёр-дастархан большие деньги предлагали... Ценная вещь!
- А там что, не ценные? - Семён посмотрел на стеллажи. - Ерунда всякая?
- Тоже ценные, - заверил Семёна Шепель. - Ещё какие ценные! Только их украсть невозможно. Они, понимаете, убивают любого, кто их с полки возьмёт. Кроме меня, естественно. Мне боевые амулеты не опасны, у меня защита есть, - и мельком глянул на свой дешёвый медный перстенёк.
- Так надо было коврик туда, к ним, - Семён кивнул в сторону стеллажей. - Для пущей сохранности.
- Нельзя, - с сожалением признался археолог. - У них магия взаимоисключающая, у ковра и у боевых амулетов. Я бы с дорогой душой, но нельзя. Древние волшебные раритеты, они, видите ли, почти все узко специализированы. И зачастую несовместимы друг с другом. Когда-то это было целой наукой - умение правильно комплектовать магическую амуницию... Порой, Симеон, проигрывались глобальные, решающие сражения из-за, казалось бы, сущей мелочи! Из-за безделицы. Из-за пустяка.