– Интересный состав, – через минуту произнес хранитель. Он подумал и назвал точные пропорции пяти растительных компонентов.
– Вот это да! – восхитился Парзинг.
– Ты еще здесь?! – в один голос накинулись на него критонцы.
– Уже ушел.
– С поисками травы я ему помогу, – сказал Варлок, – а мясо пусть добудет Арлангур. Он охотник.
У критонского мальчика начался сильный жар. Он то и дело вздрагивал, но старался держаться уверенно, чтобы никто не заметил его слабости. Помочь непосвященному магическими заклинаниями было невозможно, однако в лесу встречалось мелколистное лекарственное растение, восстанавливающее силы ослабленного детского организма.
– Хороший парень, – впервые с момента своего поражения Арлангур заговорил сам. На охоту они отправились вместе с седым волшебником. – Арлангур рад, что довелось померяться с ним силами.
– Он тоже посчитал тебя достойным противником.
– Вы это говорите, чтобы поднять мне настроение? – усомнился юноша.
Настроение у него действительно было хуже некуда. Особенно сразу после поединка. Сын охотника проклинал критонца, Югона, Варлока и весь мир, так несправедливо обошедшихся с ним. Победу Рандига Арлангур посчитал чистой случайностью – и злился, злился, злился…
Несмотря на колючий характер парнишки, гнев и обида не имели привычки надолго задерживаться в его белобрысой голове. Когда они окончательно улетучились, пришли другие мысли. И отношение к "случайному" победителю начало меняться. Спустя короткое время Арлангур заметил, что его бывший соперник морщится от боли при каждом шаге, но тщательно скрывает это, что критонец не бросает пренебрежительных взглядов в сторону побежденного. Маргудец вспомнил себя, свои победы над сверстниками, и ему впервые стало стыдно. "Нет, это не случайный проигрыш, – понял сын Зарлатонга. – Он победил меня, потому что он лучше. И может быть, не только как воин, но и как человек". Последняя мысль не добавила пареньку настроения, однако внутри что-то изменилось. Юноша еще не мог осознать, что творится в его душе, он не узнавал сам себя. Иногда тяжелые поражения дают человеку гораздо больше, чем легкие победы.
– Конечно нет. У критонцев принято салютовать противнику, поединок с которым оказался нелегким. Рандиг воздал тебе эти почести. Еще он сказал, что если бы ты нанес удар, пролетая над его головой, поединок мог бы закончиться по-другому.
– Разве такое возможно? – хмыкнул юноша. Он мысленно вернулся в тот роковой момент, когда совершал свой излюбленный прыжок. Управлять в полете телом, видеть противника и выполнять прицельный удар казалось невозможным.
– Ты пробовал?
– Нет, но знаю, что не получится. Да еще можно себе шею свернуть.
– С первого раза – конечно. Но бывает ведь второй, третий, двадцатый. Копье с первого раза метко бросить тоже не получится. Кстати, у тебя с этим как?
– С двадцати шагов в дерево не промажу, если оно толще руки.
– В дерево не надо, а вот в туркрыла не помешало бы, – Югон указал на птицу, задремавшую на ветке дурманита.
Птица притаилась в безопасном месте. Ни хищник, ни обычный человек настигнуть ее тут не могли.
– Нет, давайте поищем другую добычу, – неожиданно предложил юноша.
– Почему? – удивился волшебник.
– Это очень редкая птица. Она лишена магических способностей, единственное место, где может скрыться от врагов, – дерево-вампир. У каждого существа должен быть хоть небольшой островок безопасности.
– Как скажешь, – спокойно ответил Югон.
"Парень-то действительно взрослеет".
– Говорящий зверь?! – Бринст даже привстал со своего кресла. – Кринод, а твоим ребятам ничего не померещилось?
– Ваше Величество, его речь слышали десять воинов. Они были настолько ошеломлены происходящим, что упустили Мурланда.
– А откуда они узнали, что с животным был именно берольд?
– В наряде оказались бывшие стражники из дворцовой охраны, которые упустили его.
– И десять человек не смогли догнать одного беглеца?! Кринод, что за сброд служит под твоим началом?
– Ваше Величество, мои люди настигли беглецов. Но те почему-то оказались призраками… Прошу заметить – очень качественными. Они даже следы после себя оставляли.
– Надеюсь, твои бойцы успели рассмотреть зверя, когда он им зубы заговаривал?
– Да. – Кринод вытащил лист бумаги и протянул королю. – Один из них нарисовал зверюгу.
Бринст развернул картинку. На ней довольно хорошо был изображен остроухий хищник черного цвета. "Чует мое сердце – во дворце ночью был тот же самый".
– Ты свободен, – не отрывая глаз от рисунка, монарх отпустил начальника городской стражи.
"В кровати Грендака нашли черные волоски – раз, очнувшиеся зирканцы утверждают, что видели остроухое животное – два. Теперь еще зверь вытаскивает Мурланда из цепких объятий городской стражи – три. Шустрый зверек – везде успевает. И что объединяет этих людей? – Бринст положил бумагу на стол и удобнее устроился в кресле. – Всем грозила опасность, все связаны с агрольдом и участвовали в той злосчастной охоте, из которой не должны были вернуться живыми. Если предположить, что ключевым словом является охота, то остаются еще два участника: берольд Пардензак и сам агрольд. Первый живет на юге столицы, следовательно, отпадает: хищник вышел через северные ворота. Эх, жаль, Зарны нет в городе. Можно было бы выяснить, где сейчас бегает Мурланд. Полагаю, остроухий с ним рядом".
Монарх вытащил из ящика стола объемную книгу. Неожиданно свалившийся на голову монарха неизвестный черный зверь с замашками оратора всерьез обеспокоил Бринста: в семейном предании, записанном Далганом еще в юношеские годы, было упоминание о каком-то неизвестном говорящем животном. "Его роль в судьбе объединенных королевств (как вначале называлась Далгания) неоценима, а его появление знаменует тяжкие испытания для государства", – гласили строки древнего послания потомкам. Больше всего короля беспокоил тот факт, что черный хищник объявился в стане врагов. Как-то сами собой выстраивались неутешительные выводы.
"Я должен побеседовать с остроухим раньше, чем он доберется до агрольда, – твердо решил монарх. – Сидя во дворце, ничего не добьешься, тем более что в последнее время моя резиденция перестала быть самым безопасным местом".
Бринст дернул за шнур вызова, в кабинет вошел дежуривший возле двери телохранитель.
– Начальника гвардейцев срочно ко мне!
– Вы жаждете наказать поморов за дерзкое нападение, а я хочу отомстить тем, кто предал вашего мужа и допустил это нападение, – елейным голосом вещал Дербиант. После того как агрольд привел себя в порядок в замке Вурзана, он первым делом поспешил встретиться с вдовой Баратлана. Выразив глубокую скорбь по поводу безвременной кончины героя, Дербиант перешел к основной цели своего визита.
– Одно другому не мешает, – спокойно ответила женщина.
– Еще как мешает. Если мы начнем войну с поморами, то, чтобы ослабить наши силы, им станут помогать люди, предавшие Баратлана. Я предлагаю другой способ разделаться со злодеями.
– Какой?
– Давайте вначале завершим дело вашего мужа, а после накажем ваших личных обидчиков. Поверьте моему слову – от возмездия они не уйдут.
– И сколько мне придется ждать? Год? Два? Поймите меня правильно. Я – тирольдина, а вынуждена ютиться в замке какого-то мирольда. Это оскорбляет мое достоинство.
– У меня прекрасный дворец, и вы можете хоть сегодня поселиться там, – поспешил предложить вельможа.
– На правах хозяйки? – пристально посмотрела на него Тенекра.
"Ого, а у бабы, несмотря на молодость, хватка что надо".
– Как вам будет угодно, моя госпожа, – учтиво поклонился агрольд.
– Хорошо, я согласна, – не колеблясь ни секунды ответила тирольдина. – Но сначала вы должны отвезти меня на могилу мужа. И я хочу, чтобы там нам никто не мешал.
В восточной Далгании существовал такой обычай: вдова, собирающаяся вскоре после смерти супруга снова выйти замуж, должна вместе со своим новым избранником посетить последнее пристанище первого мужа. Если на могиле не случится никаких странностей, ей разрешается вступить в брак.
– Когда поедем? – любые вопросы Дербиант предпочитал решать быстро.
– Завтра утром. Я хочу, чтобы вы хоть немного отдохнули после дальней дороги, мой господин. – Тенекра отвесила агрольду легкий поклон, давая понять, что разговор окончен.
Довольный своими успехами, Дербиант покинул покои молодой вдовы, любезно предоставленные ей Вурзаном. За дверью агрольда ждали четверо: хозяин, два мирольда, жившие по соседству, и Хардан.
– Все в порядке, господа, – ответил на их вопросительные взгляды агрольд. – Поход на дерзких поморов переносится на более отдаленный период. Завтра мы с будущей хозяйкой Трехглавого замка собираемся посетить могилу героя.
"Везет же некоторым", – с плохо скрываемой завистью посмотрели на Дербианта все три мирольда, однако поспешили поздравить счастливчика. Вельможи были и моложе, и симпатичнее агрольда, однако в дворянской иерархии стояли на две ступеньки ниже его и прекрасно понимали, что у них нет шансов получить руку тирольдины.
Один Хардан остался в стороне от поздравительной суеты. У него по поводу предстоящего бракосочетания имелись совершенно иные суждения. Чутье подсказывало смотрителю: не может нормальная женщина, только что потерявшая мужа и дом, испытавшая на себе тяжесть скитаний, пусть и недолгих, принять такое скоропалительное решение. Надо держать ухо востро, чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку.