Те немедленно начали исполнять приказание. Каждый раз, когда на пути короля попадались деревни или маленькие городки, войску было предписано либо пройти через них торжественным маршем, либо сровнять с землей в случае сопротивления. Последнего до сих пор не происходило ни разу. Тем не менее Эйдриан и сопровождавшая его свита понимали, что чем дальше они продвигаются на север, тем выше вероятность встретить сопротивление. А в конце этого долгого похода, в Палмарисе, епископ Браумин уж точно не будет ждать их с распростертыми объятиями.
Семьдесят пять гвардейцев Бригады Непобедимых образовали заслон по сторонам и позади короля. Эйдриан кивнул Де'Уннеро и Садье, и триумфальное шествие через Помфрет началось.
Все жители деревни выстроились вдоль ее главной улицы, жизнерадостно выкрикивая: "Король Эйдриан!" - и размахивая платками. Молодой человек медленно продвигался вперед на своем жеребце, легендарном Даре, том самом, на котором его отец отправился в Барбакан, чтобы сразиться с демоном-драконом. Король изредка кивал людям, но главным образом смотрел прямо перед собой, поверх их голов. Именно этого, объяснили Эйдриану Де'Уннеро и Калас, люди ждут от короля. Именно это требуется восторженной черни. Он не был одним из них; он был тем, чем никто из них никогда и не думал стать; он был их воплощенным божеством. Будучи королем, он являлся символом нации, человеком, за которым они чувствовали себя как за щитом, способным удовлетворить их насущные потребности и привести к лучшей жизни как в духовном, так и в мирском смысле.
Эйдриан, действуя в полном соответствии с этими представлениями, старался сохранять как можно более величественный вид.
- Приходской священник? - прошептала Садья у него за спиной, обращаясь к Де'Уннеро.
Проследив за их взглядами, молодой король заметил человека позади рядов приветственно машущих крестьян. Он стоял, прислонившись к деревянной двери маленькой церквушки. Человек этот не издавал приветственных возгласов. И даже не улыбался.
Эйдриан посмотрел на Де'Уннеро и негромко сказал:
- Нужно постараться его переубедить.
- Или похоронить, - угрюмо отозвался монах и отделился от королевской свиты.
Знаком велев людям расступиться, он проскакал по открытому пространству к церкви и одиноко стоящему около нее человеку.
Молодой король не счел нужным следить за тем, что произойдет, уверенный, что Маркало Де'Уннеро так или иначе справится с ситуацией. Он уже давно решил предоставить ему действовать так, как тот сочтет нужным, во всем, что касается задуманной им перестройки церкви Абеля. И все же ему не нравилось, с каким удовольствием монах расправляется с теми, кто позволял себе высказывать несогласие с его идеями. Втайне Эйдриан рассчитывал на то, что безжалостные действия Де'Уннеро увенчаются успехом, церковь будет завоевана и в ней воцарится атмосфера, которая будет вызывать страх у простых людей. Пусть грязную работу удержания народа в узде возьмет на себя церковь, а Эйдриан будет выступать в роли их обожаемого монарха. Пусть Де'Уннеро станет тираном - то, чего он страстно домогается, как понимал Эйдриан, - и тогда рядом с ним слава самого молодого короля засияет еще ярче.
Его свита слегка отстала, когда юноша направил могучего жеребца к центру деревенской площади. Молодой король некоторое время окидывал взглядом лица подданных, давая им возможность насладиться зрелищем и одновременно пытаясь оценить их чувства. Здесь, как и во всех прочих деревнях, преобладал страх. Простой народ Хонсе-Бира страшился перемен. Люд в деревнях чувствовал себя спокойнее, если все шло как обычно. Как хорошо Эйдриан прочувствовал это, когда сбежал от тиранов-эльфов и остановился в захолустной деревеньке под названием Фестертул на западной окраине королевства! Эти люди, заброшенные на край света, находили удовольствие в однообразии скучной жизни. Таков удел простого народа, понимал Эйдриан, и все, что от него требуется, чтобы завоевать их любовь, - это обещать им безопасность в их жалких норах… и выглядеть великолепно верхом на прекрасном коне.
- Добрые жители Помфрета, - начал он громким, звучным голосом, скользя взглядом над головами собравшихся и подняв руку в приветственном жесте. - До вас, я уверен, дошли слухи о кончине доброго короля Дануба. Не сомневаюсь, эта новость опечалила вас, как опечалила всех при дворе Урсала.
- Король умер! - закричал какой-то человек за спинами людей.
Герцог Калас специально заслал его вперед, как он это делал в каждой деревне, через которую они проходили.
- Да здравствует король! - послышался нестройный хор голосов, повторяющих эти слова снова и снова.
Эйдриан молчал, дожидаясь, пока крики зазвучат громче и дружнее, после чего жестом восстановил тишину.
- Сейчас я в сопровождении армии Урсала пришел сюда, чтобы заверить вас, что в королевстве нет никакой смуты. Король Дануб мертв, и я, сын королевы Джилсепони, по закону и по праву, подтвержденному собственными словами ныне покойного короля, занял трон Хонсе-Бира. Вы видите - меня сопровождают герцог Калас, гвардейцы Бригады Непобедимых и множество придворных Урсала. Пусть из вашей деревни по всей стране разнесется весть о том, что ею правит новый король. Пусть все знают, что король Эйдриан - друг простого народа Хонсе-Бира и что он будет служить вам с той же любовью, что и его достойный предшественник, король Дануб!
Вот и все, что требовалось сказать. Жители деревни разразились одобрительными возгласами, выкрикивая имя короля Эйдриана. В свете его убежденности растаяли все признаки напряженной тревоги и страха. Он сказал в точности то, что люди жадно хотели услышать.
Теперь Эйдриан мог двигаться дальше, уверенный, что им завоевана еще одна маленькая частичка королевства.
Чуть позже в его распоряжение был предоставлен самый большой дом в деревне - который на самом деле большим и удобным не был. Прежде чем войти туда бок о бок с Садьей, Эйдриан бросил взгляд на маленькую церковь, в которой вместе со священником исчез Маркало Де'Уннеро.
- С каждой новой деревней выражение облегчения на твоем лице становится все заметнее, - заметила певица, как только они остались одни.
- Каждая новая деревня все дальше от Урсала, и, следовательно, вероятность сопротивления возрастает.
- Сопротивления? - недоверчиво переспросила Садья. - Кому? Той армии, которая тебя сопровождает? Герцог Калас мог сровнять Помфрет с землей так быстро, что ты прошел бы через эту деревню, даже не замедлив шага. Быстрее, чем длится маленькая речь, с которой ты считаешь нужным обратиться к жителям каждой деревни.
Угрюмое выражение лица Эйдриана заставило ее замолчать. Положив руку на бедро и наклонившись, женщина внимательно посмотрела на молодого короля.
- Неужели дело в этом? Ты опасаешься, что будешь вынужден жестоко наказать тех, кто окажет тебе сопротивление?
- Опасаюсь? - повторяя недоверчивую интонацию Садьи, переспросил Эйдриан. - Нет, я не опасаюсь ничего и никого. И без колебаний растопчу любого, кто встанет на моем пути, а я намерен пройти мир из конца в конец. Однако, видишь ли, я хотел бы свести вынужденную жестокость к минимуму. Мне не нравится убивать - это удовольствие, доступное лишь людям вроде твоего любовника.
Певица ощутимо напряглась, хотя ни она сама, ни ее собеседник не могли бы сказать, что в этом замечании вызвало такую реакцию - утверждение, что Де'Уннеро нравится убивать, или то, что Эйдриан назвал монаха любовником Садьи.
- Я делаю то, что должен, - продолжал молодой король. - Мои цели выше понимания этих крестьян, если уж они выше понимания придворных и генералов.
- И выше понимания Маркало? - осведомилась Садья.
- Его собственная цель несравненно уже, - ответил Эйдриан. - Им в большой степени движут обида и горечь по отношению к абеликанской церкви. Захватить Санта-Мер-Абель, расправиться с теми, кто не разделяет его точку зрения на будущее церкви, - и с него довольно. Следовательно, мои цели вряд ли доступны пониманию Де'Уннеро.
- И моему пониманию тоже?
Взгляд голубых глаз Эйдриана, так похожих на глаза его матери, впился в лицо певицы, губы искривила странная улыбка.
Садья не отводила взгляда, давая понять, что хочет получить ответ.
- Нет. - Юноша покачал головой. - Ты-то как раз меня понимаешь. И ты хочешь для себя не меньше. Именно это привлекло тебя в объятия Де'Уннеро, не правда ли? Поиски чего-то большего, чего-то волнующего, яркого?
Не совсем понимая, что стоит за этими словами, женщина слегка нахмурила брови.
- Хотелось бы мне знать, что будет делать Садья, когда мечты Де'Уннеро сбудутся и он получит Санта-Мер-Абель! - поддразнивающим тоном спросил Эйдриан. - Верховная сестра Садья? - Он расхохотался, однако ей это нелепое звание отнюдь не показалось забавным. - Куда Садья устремит взор тогда, вот что интересно.
Молодой король обошел женщину и, оказавшись за ее спиной, протянул руку, чтобы прикоснуться к развевающимся по ветру прядям ее волос. Но тут же отдернул ладонь, услышав звук приближающихся шагов. И был рад, что сделал это, поскольку дверь распахнулась и вошел Маркало Де'Уннеро.
- Эта деревенька без всякой борьбы распахнула нам объятия, - сказал монах. - Хотя священнику я не доверяю. Он клянется в верности, но если наши враги протопчут к нему дорожку… - Де'Уннеро замолчал, переводя взгляд с Эйдриана на Садью. - Что случилось?
Певица испустила вздох и слегка деланно рассмеялась.
- Наш юный друг занял оборонительную позицию, когда я заметила, что он испытал чувство облегчения, узнав, что сегодня сражения не будет.
Она подошла к Де'Уннеро и игриво обняла его за талию.
Монах фыркнул.